Сокровища - Хмелевская Иоанна - Страница 25

— Эх, жаль не успели мы подготовить Хабра! — огорчился Павлик. — Он выследил бы его.

— Мы ещё не знаем, нужно ли нам это, — возразила сестра.

Тут из той же палатки вынырнул второй подозрительный субъект. Он был намного старше, толще и вообще массивнее первого. Этот не торопился, постоял у входа, равнодушным взглядом обвёл базарную толпу и не спеша пошёл в другую сторону. В третий раз отдёрнулось полотнище у входа, и на пороге своей торговой точки возник представительный араб в бурнусе и тюрбане, спокойно обозревая потенциальных покупателей.

Павлик вдруг пнул камешек, который откатился к клетке с курами, побежал за ним и снова пнул, да так неловко, что камень откатился прямо под ноги хозяина палатки. Павлик кинулся за ним, вежливо извинился перед торговцем, отбил камень из-под его ног и, гоня его перед собой, помчался куда-то в направлении медного ряда.

Яночка какое-то время ещё неторопливо рассматривала товары на тележке, потом медленно направилась дальше по ряду между лавчонками. Встретились брат с сестрой на другом конце сука.

— Я так и не понял, чем он торгует, — доложил Павлик. — Вроде бы конская упряжь. И ещё радиоприёмники и магнитофоны. А может, радиоприёмник у него не продажный, он сам его слушает. Вот какие-то изделия из кожи явно продажные.

— А людей внутри ты не заметил?

— Заметил одного человека. И похоже, есть продолжение.

— Какое продолжение?

— Да у этой будки есть и заднее помещение, так мне показалось. Точно не знаю, немного удалось разглядеть, хотя я и гонял камень, как паралитик.

— Не мешало бы в этом убедиться, — сказала Яночка. — Только как? Все эти палатки стоят впритык друг к дружке, а сзади забор. Вот если через забор заглянуть. Это не так просто, а я не уверена, что имеет смысл.

— Имеет! — не сомневался Павлик. — Сама же видела, как они вели себя. Ясно, дело нечисто…

Мальчик не докончил фразы. Разговаривая, дети шли по узкому проходу между лавчонками и в одной из них вдруг увидели нечто такое, что прямо вросли в землю.

Лавчонка была битком набита самым разнообразным товаром: всевозможной посудой — кастрюлями, тарелками, стаканами и кружками, новыми и уже пооблупившимися и выщербленными; термосами, графинами и кувшинчиками; нитками, поясами, лентами, бусами и браслетами; кусками мыла, бутылочками с краской для волос, притираниями и румянами. И среди всего этого безобразия спокойно стояла средних размеров старая медная лампа. И было в этой лампе что-то такое, что сразу привлекло внимание детей.

Лампа была одна, все остальное — в громадных количествах. Лампа сразу и прочно привлекала к себе внимание, от неё просто невозможно было оторваться. Круглая массивная подставка, покрытая изящным орнаментом, на тонком стебле — хрустальный резервуар для оливкового масла с четырьмя фитилями, прикрытыми ажурной крышечкой, с одной стороны которой крепился медный щиток отражателя.

Дети буквально приросли к месту, увидев это чудо. Как они догадались, что видят перед собой лампу — непонятно, но они как-то сразу поняли: вот эта чудесная вещь — арабская керосиновая, то бишь масляная лампа — безусловно, очень старинная. И оба одновременно почувствовали лёгкий укол в сердце — вот оно, то, что искали на этом арабском базаре в Махдии!

— Только это! — прошептал Павлик. — Волшебная лампа Алладина.

— Ни в какое волшебство я не верю! — одёрнула увлекающегося брата его более рациональная сестра. — Но ты прав, это действительно необычно, и это надо во что бы то ни стало заполучить!

— Хабр! — позвала девочка верного друга, который неотступно сопровождал их, стараясь особенно не увлекаться множеством незнакомых запахов. — Хабрик, беги к папе и приведи его сюда!

Почувствовав в голосе своей хозяйки сильное волнение, Хабр со всех ног кинулся исполнять приказание.

Пани Кристина с увлечением копалась в клубках разноцветных хлопчатобумажных нитей, как вдруг её невежливо оторвали от этого занятия. Встав на задние лапы, Хабр подтолкнул её под руку и принялся неспокойно крутиться у ног пана Романа, порываясь куда-то нетерпеливо бежать и оглядываясь, чтобы убедиться, следуют ли за ним.

— Собака зовёт нас куда-то, — встревоженно сказал пан Роман. — Не случилось ли чего с детьми?

Моментально забыв о пряже, пани Кристина кинулась следом за мужем и собакой. Поскольку Хабр явно торопился, папа с мамой бегом бежали за ним, то и дело натыкаясь на людей и даже не извиняясь. К счастью, бежать было недалеко. Буквально через несколько метров они увидели своих детей, живых и невредимых. И такая тяжесть свалилась с сердца, что родители даже не рассердились.

— Папуля, купи нам это! — попросила Яночка, не дав отцу и слова произнести. — Мы ничего другого не будем просить, только это, одно-единственное!

Пан Роман посмотрел туда, куда был направлен палец дочки, и сразу понял, чего ей хочется. Лампа так разительно отличалась от всех остальных товаров в ларьке, что ошибки быть не могло.

Если отец и колебался, то не больше секунды. Лампа и ему очень понравилась.

— Хорошо, спрошу, сколько она стоит. А вы перестаньте на неё глазеть и отойдите подальше.

— С места не сдвинусь, пока не купишь нам лампу! — решительно заявил сын. Отец рассердился.

— Ну как вы не понимаете? Если торговец поймёт, что вам так хочется купить эту лампу, он заломит за неё бешеные деньги! Тут надо торговаться, а вы осложняете мою задачу.

— Какие бешеные деньги? — удивилась пани Кристина. — Ведь это дешёвка, массовое производство, сразу видно. И зачем вам вообще эта лампа?

— Не зачем. Просто сувенир. А торговаться мы и сами можем.

Отогнав детей от ларька, пан Роман не торопясь подошёл к нему и равнодушно оглядел товары, потом нехотя поинтересовался по-французски, кивнув на лампу:

— Сколько она стоит?

— Тысяча динаров, — так же нехотя ответил хитрый продавец, который прекрасно знал, в чем дело, наблюдая всю сцену с самого начала. — Спятил! — по-польски вскричал отец, не ожидая такого ответа.

— И в самом деле! — негодовала пани Кристина. — Не золотая же это лампа?

— Просто он понял, что детям очень хочется её купить. Я же предупреждал — не смотреть на неё! Теперь сами убедились, что получилось.

Оторвав взгляд от лампы, Яночка взглянула на продавца большими голубыми глазами и холодно произнесла:

— Пятьдесят динаров.

Продавец даже не соизволил ответить.

— Тогда давайте уйдём отсюда, сделаем вид, что отказываемся от покупки, — предложила пани Кристина.

Дети не пошевелились. У Яночки мелькнула мысль схватить драгоценную лампу и сбежать с ней, пусть потом отец расплачивается. Пани Кристина принялась разглядывать хну и прочие экзотические красители для волос. Пан Роман раздумывал, как по-умному подступиться к упрямому торговцу.

И тут в дело вмешался Павлик. Он вытащил из кармана свой заветный перочинный нож, который в своё время выменял у одного из приятелей на коллекцию старинных открыток, обнаруженных ими с Яночкой на чердаке их дома. Нож был необыкновенный: восемь лезвий, ножнички и штопор, запрятанные в блистающей рукоятке из искусственного перламутра.

Небрежно подбросив вверх ножик, мальчик ловко поймал его и медленно принялся извлекать наружу блистающие на солнце стальные лезвия. Уже на третьем купец перестал притворяться, что смотрит вдаль, и уставился на ножик. На шестом не сумел скрыть овладевшего им желания дотронуться до чудесной вещицы. Штопор окончательно добил торговца. Он протянул руку.

И тут выяснилось, что в Павлике скрывались недюжинные таланты, в частности умение торговаться. Протянув ножик купцу, мальчик другой рукой схватил лампу. Яночка тут же выхватила её у брата и принялась разглядывать с таким волнением, что почти ничего не видела. Торговец вдохновенно вытягивал и прятал обратно сверкающие лезвия.

— Что возьмёшь за него? — спросил он у Павлика.

— Тысячу динаров, — не моргнув глазом ответил мальчик.

Рассмеявшись, купец махнул ножиком на лампу.