Просёлочные дороги [Окольные дороги] - Хмелевская Иоанна - Страница 7

— Может, они закалённые, — возразила Тереса, — или им прививки какие сделали. Или просто сумасшедшие. А чистой воды здесь нет?

Я попыталась встряхнуться.

— Есть, конечно же есть! Но немного подальше, во Владиславове, там уже не залив, а открытое море. Ты права, давай проедемся до Владиславова.

Я развернулась и помчалась обратно к машине, таща за собой Тересу, которая упиралась, с ужасом глядя на купающихся. Я тянула её все сильнее. Очень хотелось поскорее окунуться в чистую воду. Умру, если немедленно не искупаюсь! А кроме того, во мне взыграли патриотические амбиции. В своей Канаде Тереса жила на берегу озера, чистого как слеза, даже раки в нем водились, а у нас что?

Бабам я дала пятнадцать минут — только достать купальники. Пока доставали, я, опять же из патриотических соображений, пыталась убедить Тересу в том, что подозрительное содержимое зловонной жижи не всегда появляется в заливе, только иногда, и откуда берётся — неизвестно, но уж ни в коем случае не из канализации. Тереса слушала меня недоверчиво, а скептическое выражение её лица красноречиво свидетельствовало о том, что мне она мало верит. Должно быть, неубедительно я убеждала её… Спустившись вниз к машине, мы уже не обнаружили вишнёвого «пежо». Заметила я его отсутствие лишь потому, что свободно могла выехать со стоянки, а уже подсознательно настроилась на трудности. Так что выехала нормально, не задом.

Впрочем, все это я по-прежнему делала в почти невменяемом состоянии, в том же состоянии покрыла в рекордный срок расстояние до Владиславова и пришла в себя, только искупавшись в чистой морской воде. И уже не было жарко, наоборот, я бы сказала — стало холодно. Одно дело — жаркий июльский полдень в деревне Центральной Польши, и совсем другое — вечер на Балтике. Тереса принялась ворчать — дескать, какая это Прибалтика холодная. Можно подумать, у них в Канаде тропики! Люцина и мамуля не купались, поэтому зловеще пророчили нам воспаление лёгких, ревматизм и даже скоротечную чахотку. Тётя Ядя с сумасшедшим блеском в глазах щёлкала своим фотоаппаратом все, что попадало под руку.

— Перестаньте каркать! — отозвалась я, быстренько переодеваясь на заднем сиденье машины в сухую одежду. — Лучше взгляните-ка вон на ту машину, что стоит за забором. Видите, вишнёвый «пежо»? В нем должна быть клетчатая сумка на заднем сиденье.

Тётя Ядя тут же щёлкнула «пежо», а потом заглянула внутрь.

— И в самом деле, клетчатая сумка. А ты откуда это знаешь?

Я удовлетворённо кивнула головой. Похоже, холодное купанье благотворно сказывается на умственных способностях.

— Серо-сине-красная клетка? Так я и думала, то-то мне этот «пежо» сразу показался знакомым. Из аэропорта в нем везли тот самый злополучный багаж, владелец которого потерялся. Что-то они всю дорогу путаются у нас под ногами. Есть хочется страшно, а вам?

Есть хотелось всем, поэтому мы не мешкая направились в расположенный у пляжа роскошный пансионат «Сольмаре», выбросив из головы невезучий клетчатый багаж. Мамуля уныло сидела над стаканом горячего чая с сухариком, стараясь не смотреть, как мы объедаемся великолепным фирменным тортом «Сольмаре».

Уже совсем стемнело, когда мы вернулись в наш пансионат в Сопоте. Вишнёвый «пежо» стоял на своём прежнем месте, рядом все было занято, пришлось припарковаться подальше.

Опять этот «пежо» тут! Может, и в самом деле нас преследует?

— Теперь, может, до тебя наконец дойдёт, что комнату мы получили в мансарде, одну на всех, — холодно сказала Люцина, вылезая из машины. — Другой не было.

— А ванная там есть?

— Ванная есть.

— Ну так чего ещё можно желать? — беззаботно отозвалась я, потому что на море у меня всегда прекрасное настроение. — Постарайтесь не храпеть и не кричать во сне.

Комната была очень большая, на пять коек, и весьма необычной конструкции: в стенах окон не было, вместо них — слуховые окна в потолке. Неподалёку и в самом деле была ванная комната.

Мамуля, Люцина и тётя Ядя быстренько умылись и сразу легли спать. Тереса не могла себе этого позволить, так как необходимо было немного уменьшить декольте на пляжном платье, которое, по её утверждению, непристойно открывало больше, чем требовалось.

— Можешь идти в ванную, — сказала она мне. — Вот переставлю пуговицы и пойду после тебя.

— Учтите, свет выключили, — объявила Люцина.

— Как это выключили? Ведь горит.

— Здесь горит, а в коридоре и в ванной погас. Выключили или что-то испортилось. Я как раз заканчивала мыться.

В раскрытое окно ванной ярко светила луна, и краны я нашла сразу. Мелкие неудобства — однобокий душ, хождение за мылом к подоконнику, отсутствие вешалок для полотенца и халата — настроения не испортили и купанью не помешали. Главное — была горячая вода. Ощупью вытерлась, оделась, пробралась по коридору в свою комнату.

— Мойся с открытым окном, — посоветовала я Тересе. — Луна светит ярко, все видно.

Тереса отправилась в ванную и очень долго не возвращалась. В коридоре раздались чьи-то голоса. Выглянув, я увидела горничную и электрика на стремянке, свет уже горел, а Тереса все торчала в ванной. Может, устроила себе постирушку? Мы уже начали беспокоиться, не случилось ли с ней чего. В ванне утонуть она не могла, ибо ванны не было.

Прошло около часа. Наконец Тереса вернулась, вздрюченная до невозможности, и с ходу набросилась на нас:

— Какая зараза выключила мне свет в ванной? Мы ничего не понимали.

— Ты о чем? Ведь в ванной света не было. И что ты там до сих пор делала?

Не отвечая, Тереса ополчилась на меня:

— Ты тоже хороша. — «Ах, луна светит, ах, оставь окно открытым!» Холодрыга жуткая, пришлось закрыть. И, конечно, уронила мыло! Выскользнуло, куда-то покатилось. Принялась искать в темноте, весь пол ощупала, а тут вода льётся, с трудом нашла краны, чтобы выключить. И тут зажёгся свет…

— Вот и хорошо, что зажёгся! — попытались мы успокоить разбушевавшуюся Тересу. — Сразу все стало видно.

— Да не у меня зажёгся! В коридоре! Я слышала, как кто-то говорил — ну, теперь порядок, в ванной тоже есть свет. Тут я принялась искать выключатель, теперь уже ощупала все стены — никакого выключателя! Значит, он снаружи, а выйти я не могла, потому как голая, а в коридоре были люди и разговаривали, ну я нашла мыло и опять включила воду, да по ошибке холодную! Ну, чего ржёте? Вас бы на моё место. Какая гангрена выключила свет в ванной?

— Должно быть, я, — пришлось признаться. — Вроде бы, уходя после мытья, я автоматически нажала на выключатель. А ты уж не могла набросить халат и выглянуть в коридор?

— Не могла! Мокрая я была и вся грязная!! От этого щупанья в потёмках.

— Ну подождала бы, пока люди из коридора уйдут, велика беда!

— Подождать! А если они сами ждали, пока ванная освободится? Они бы ждали в коридоре, я в ванной, и торчали бы так до Судного дня! Пришлось в конце концов открыть луну… тьфу… окно открыть, дуло в него по-страшному, ишиас я заработала, это как пить дать!

— Так попросила бы тех людей в коридоре зажечь тебе свет! — сказала я.

Тереса вдруг перестала свирепствовать, как-то странно посмотрела на меня и легла в постель. Правда, тут же стала ворчать на дым, который попадал в нашу комнату через открытые слуховые окна в потолке. Люцина утешила её, что скоро перестанут топить в доме и дыма не будет.

— Утром опять пойдёт, — не уступала Тереса и без всякого перехода поинтересовалась: — Интересно, что за шайки гнездятся в этом пансионате?

— Какие шайки? — удивилась Люцина.

— Преступные, ясно.

— Мне ничего не известно ни о каких преступных шайках!

Мне тоже стало интересно:

— А почему ты решила, что в пансионате водятся преступные шайки?

— Да эти люди в коридоре как-то странно вели себя, — пояснила Тереса. — Разговор у них был какой-то подозрительный. Причём говорили они тоже подозрительно, шёпотом. Потому я и не стала просить их зажечь мне свет.

— Шёпотом? И ты слышала? — удивилась мамуля.