Большой кусок мира [Большой кусок света] - Хмелевская Иоанна - Страница 13

— Да, слушай, — оживилась Шпулька. — Я же не успела тебе сказать… Я встретила того типа. У него лодка с парусом.

— Какого типа? — не поняла Тереска.

— Ну, того самого, что ты все время случайно встречаешь. У него такие красивые глаза. Ну помнишь, ты ещё собиралась в него влюбиться.

Тереска моментально догадалась, о ком речь, и в душе у неё что-то приятно встрепенулось. Но она тут же возмущённо запротестовала:

— И вовсе я не думала в него влюбляться! Совсем наоборот!

— Ладно, ладно, не думала. Так вот, он где-то здесь.

— Где?

— Точно не знаю, но на озере. Проплыл сегодня мимо меня в сторону Гижицка. У него парусная лодка. Может, ещё встретимся?

В сердце Терески затеплилась слабая надежда.

— Если мы попадём в идиотское положение, обязательно встретимся. Он мне попадается в самый неподходящий момент. А он был один?

— Один. Все это выглядит очень романтично.

— Ага. Особенно здесь, на этом лысом берегу с целыми толпами под носом и за спиной…

Посреди озера дико завыла сирена пассажирского катера. С многочисленных лодок и байдарок доносились громкие голоса и бравурная музыка. По узкой дороге позади чахлой рощицы проносились мотоциклы и ревел на подъёме трактор.

— Если такое движение начнётся с самого утра, нам предстоит долгий день, — вздохнула Шпулька. — Остаётся только надеяться, что дальше будет лучше.

Остаться здесь ещё на одну ночь обе решили сразу после завтрака. Три последних кошмарных дня их так вымотали, что Тереска со Шпулькой проснулись только к одиннадцати. В палатке было прохладно, и никакие посторонние шумы им не мешали. Только тихий разговор совсем рядом вырвал девчонок из объятий Морфея.

— Никого нет, — сказал чей-то голос. — Или ещё спят.

— Ты что? Так поздно? — удивился другой. — Ско-гее, ушли куда-то.

— По-видимому недалеко, раз все оставили…

Едва проснувшаяся Тереска, услышав это «скогее», моментально пришла в себя, вскочила и затрясла Шпульку.

— Вставай, — прошептала она в ухо подруге. — Аристократ!

— Я не сплю, — испуганно зашептала Шпулька. — Все слышу. Но лучше притворимся, что спим.

— Ещё чего! Шляются тут всякие, того и гляди, сопрут что-нибудь!

При первом же шорохе в палатке голоса замолчали, а их обладатели сочли за благо удалиться как можно скорее. Во всяком случае, когда Тереска, преодолев отчаянное сопротивление Шпульки, вылезла наружу, вокруг не было ни души. Неподалёку в камышах стукнуло весло и хлюпнула вода.

— Удрали, — сообщила Тереска подруге. — Ну и жарища. Давай купаться по очереди, вдруг вернутся.

— И чего он к нам привязался? — волновалась Шпулька, выбираясь из палатки. — Нам и без него проблем хватает. Иди ты первая, и не задерживайся!

Завтракать подруги уселись только в двенадцать. Затем вспомнили, что надо бы запастись в деревне питьевой водой, и обе согласились, что так поздно вообще не стоит отправляться в дорогу. Лучше уж наловить рыбы и нажарить про запас, а на всяких там аристократов нечего обращать внимания.

Время, занятое походом в деревню за водой, разными хозделами и ловлей рыбы, пролетело совсем незаметно. Не успели девчонки оглянуться, как наступил вечер.

Ночь прошла спокойно, хотя обеим снились исторические сны, главным героем которых был аристократ с дефектом дикции, бродивший вокруг и как-то странно охавший. Кроме того, Шпулька увидела его в каком-то мрачном месте в карете шестернёй, уносимой испуганными лошадьми. Тереске же почему-то велено было делать перед ним глубокие реверансы на придворном балу.

— Похоже, это было во времена Людовика XIV, — вспоминала она утром, сладко зевая. — Вроде и сам король там присутствовал в горностаевой мантии, как на портрете.

— А у меня раньше, — пробормотала Шпулька. — В средние века. Высунулся в окно и грозил мне кулаком, кони неслись. И кричал: «Холега! Холега!» — С чего ты взяла, что в средние века?

— Не знаю. Но знаю, что в средние.

— И меня тоже обзывал холерой. Эти поклоны как-то не получались, и он почти после каждого говорил «холега». Это на балу-то! Нахал невоспитанный!

Проснувшись окончательно и не выходя из палатки, подруги сопоставили подробности, и получилось, что, исключая исторический аспект, им снилось одно и то же. Все это казалось весьма странным.

— Может, это и не снилось нам вовсе, а было на самом деле? — напугалась Шпулька.

— Ты что, спятила? Понёсшие кони и Людовик XIV?!

— Ну, не совсем. Но что-то же могло быть…

Независимо от желания поскорее проверить, не стоит ли поблизости на лугу сломанная средневековая карета, из палатки все равно надо было вылезать. Тереска набралась смелости, раскрыла «молнию» и выглянула наружу. Солнце светило вовсю, посреди озера плыл ослепительно белый катер, пассажиры которого радостно махали руками всем встречным, а прямо перед ней в зарослях резвились маленькие утята. Все эти столь разнообразные элементы пейзажа действовали успокаивающе и поднимали настроение. Тени от деревьев свидетельствовали, что ещё достаточно рано и можно смело отправляться в путь.

— Все нормально, — сообщила Тереска и начала выползать из палатки, как вдруг взгляд её упал на очаг Подруга увидела, как она замерла, стоя на четвереньках и высунувшись наполовину наружу. Шпулька на всякий случай поскорее зажмурилась.

— Что?.. — прошептала она сразу осипшим голосом. — Что там такое?

— Ну, это уж слишком! — зловеще заявила Тереска, вылезая совсем. Шпулька, все ещё с закрытыми глазами, начала выбираться вслед за ней, опасаясь глядеть на тот жуткий кошмар, который, по всей видимости, неизвестно откуда возник среди мирного пейзажа.

— Что случилось, Господи, да говори же скорей! — жалобно канючила она.

— Ты что, ослепла? Сама не видишь? — не на шутку разбушевалась Тереска. — Придурок тут какой-то развлекается, уж я его подкараулю! Тоже мне маньяк выискался!

В её словах звучали скорее возмущение и ярость, чем страх, и Шпулька решилась открыть глаза. Посмотрев на место происшествия, она тут же вскочила на ноги.

Таинственная сила с упрямством, достойным лучшего применения, продолжала свои штучки: их очаг был весь разворочен, плоские камни выкопаны из земли и кое-как свалены назад, земля взрыта. Больше ничего не пострадало, только кострище. Конечно, можно было предположить, что кто-то так шутит, если бы не величина и тяжесть камней, которые превращали шутку в каторжный труд.

— Вот и не верь снам! — с некоторым даже удовлетворением констатировала Шпулька. — Ничего удивительного, что наш сумасшедший аристократ тут охал всю ночь.

— Скорее всего, и правда сумасшедший. У этих аристократов вечно какие-нибудь наследственные болезни в роду. Что поделаешь — вырождаются. Вот он, бедняга, и перекапывает все кострища в округе. Сдвиг у него такой.

Предположение о сумасшедшем подействовало на Шпульку как удар хлыстом. С несвойственной ей энергией она ринулась в палатку и выволокла оттуда уже наполовину спущенные матрацы. Продолжая лихорадочно собирать вещи, Шпулька выкрикивала остолбеневшей от изумления подруге:

— Ни на час! Ни на минуту я здесь больше не останусь! Что ты ни говори! Уж лучше браконьеры, бандиты, все, что угодно, только не сумасшедшие! Я их до смерти боюсь и ни за что здесь не останусь! Лучше посреди озера ночевать, чем рядом с сумасшедшими!

— Да что ты заладила: сумасшедший, сумасшедший, — не слишком уверенно возразила Тереска. — Может, он и не опасный. И вообще уже ушёл…

— Даже близко не потерплю! Ни за какие коврижки! Поторапливайся!

— Ты, кажется, сама тронулась. Давай хоть искупаемся, позавтракаем…

— Сначала все соберём, а купаться — только потом.

Никакие аргументы на паниковавшую Шпульку не действовали. И хочешь не хочешь, Тереске пришлось упаковывать багаж в такой спешке, как будто за их спиной бушевал лесной пожар. Но нет худа без добра: к десяти часам лагерь был свернут, а юные туристки готовы к отплытию. Шпулька милостиво согласилась позавтракать, но без разведения огня, так как костёр мог привлечь чокнутого аристократа.