Азарт - Хмелевская Иоанна - Страница 26

Мы начали третий этап, самый страшный.

— Единицы, — безрадостно объявил Павел. — Так они мне сейчас и выйдут.

Получив одну, он даже удивился.

Ева не выбросила ни одной, что было нормально, и записала минус три и две ограды. Баська получила одну, я тоже, а Тадеуш опять же ни одной. Все мы упорно набирали заборы.

— А теперь я буду бросать, например, пятёрки, — мрачно оповестил всех Павел.

Он мог спокойно говорить подобные глупости, так как третий этап все равно играется в жёстко установленном порядке.

— Ну, ну? — неожиданно проявила горячий интерес Баська.

Подвох не помог, двойка выпала у него только одна. Он её записал, и минус у него на горе вырос до 6. Ева тоже получила одну двойку, минус 7. У Баськи вышли многочисленные шестёрки.

— Заборы у меня есть? Тогда попробую.

Раз.., два… Меня сейчас удар хватит. Оградами!

Есть одна… Три! Пиши', двойки в норме, два забора я испортила!

— Ещё чуть-чуть осталось, — успокоил её Тадеуш.

Я остановилась на одной двойке, и у меня стало столько же, сколько и у Павла. Тадеуш выбросил две.

— Бросаю.., бросаю.., на шестёрки! О черт…

У него вышли две шестёрки, а фактически ему нужны были тройки, которых не появилось ни одной. Он повторил операцию.

— Две, в норме. Сколько это выходит?..

Минус девять? Остаются пятёрка и шестёрка…

Пиши! Без оград.

Ева бросила.

— Ax, — сказала она взволнованно, — целых две! Сколько это… Семь, десять… Можно отыграться. Пиши! И две ограды!

— Две! — крикнула счастливая Баська. — Пиши! И две ограды!

Мы уже добрались до одной пары, когда Тадеуш внезапно задержался посреди броска и как-то странно повернул ухо в направлении прихожей.

— Мне кажется или у тебя в кухне действительно что-то пыхтит? Или, может, стреляет?

В ту же секунду до меня донёсся характерный звук, и я сорвалась со стула.

— Господи боже, чайник!!!

Пустой раскалившийся чайник стрелял как бешеный. Несколько мгновений я не знала, что делать, потому что руками его невозможно было взять. Вслед за мной в кухню ворвалась Баська.

— Тряпкой!

— Нет, у меня только рукавичка… Где эта зараза… Вот она!

За это время Баська нашла тряпку, обернула ею чайник, хотела схватиться за ручку, но тряпки было слишком много, а она схватилась неудобно, и раскалённый чайник рухнул на пол. Ноги нам удалось уберечь. Я подняла чайник и быстро сунула под кран, он немного пошипел и успокоился. Я налила воды и снова зажгла газ.

— Надо его прокипятить пару раз, а то будет вонять. У меня уже есть такой опыт, я в жизни сожгла разных чайников штук двадцать.

— А какой-нибудь запасной есть?

— Есть, только очень большой.

— Лучше большой, чем слишком маленький.

А, это тот, который ты держишь в ванной… Действительно, на целый армейский полк хватит…

Тадеуш любезно подождал с бросками до нашего возвращения. Вышли у него две четвёрки.

— Лучше уж эти, чем единицы, — высказался он.

Павел тяжело вздохнул, бросая на две пары.

И как ни странно, получил их, причём не самые плохие, две пятёрки и две тройки. Ева получила ещё более крупные пары — две шестёрки и две тройки, Баська — две пятёрки и две четвёрки, по очкам то же самое, что у Евы. Мне повезло меньше — две четвёрки и две единицы.

— Ничего не поделаешь, запиши. Удивляюсь, что эти две пары вообще вышли.

— Я тоже удивляюсь, — подтвердил Тадеуш, получив две пятёрки и две тройки.

Павел начал следующую комбинацию, тройку, и сразу получил смесь.

— Если уж бросать, то хоть на старшие, — заявил он, откладывая в сторону одну шестёрку.

После двух бросков у него была все та же одна шестёрка. Пришлось прибегать к оградам.

Уже после первой он получил вторую шестёрку и три единицы.

— Вот тебе и тройка. Не хочешь такую?

— Не хочу. С таким же успехом я мог бы её сразу зачеркнуть.

Вторая ограда дала перебор — ещё две шестёрки.

— А нельзя это записать как карету? — спросил он расстроенно.

— Нельзя, — решительно ответила Ева. — Каждый бы так хотел.

Мы уже добрались до «шанса», после старательного вычёркивания обоих стритов, когда Тадеуш снова стал прислушиваться.

— Мне кажется, что твой чайник снова стреляет, — сказал он неуверенно, прежде чем Павел успел взять в руки кости.

Я встала и направилась в кухню значительно спокойнее, чем в прошлый раз, хотя и была несколько удивлена, потому что налила очень много воды и она попросту не могла выкипеть. И все-таки проклятый чайник исхитрился снова оказаться пустым. Он подпрыгивал на плите, а вода находилась на подносе плиты и на полу. Причину я отгадала сразу.

— Лопнул, зараза, черти бы его взяли…

— Можешь ему этого не желать, это уже случилось, — успокоила меня Баська, которая опять прибежала за мной. — Ну что? Идти в ванную за вторым чайником?

— Иди. Его тоже нужно будет прокипятить, потому что я давно им не пользовалась.

Водрузив на плиту чуть ли не пять литров воды, я решила, что теперь можно долго не волноваться, и вернулась в комнату, оставив лужи на произвол судьбы. Павел перестал трясти кости и бросил на каре. И получил его сразу же!

— Ну, знаете, это уже невыносимо! — выкрикнула Баська. — Даже когда он проигрывает, то все равно выигрывает! Как он это делает?

— Он уже почти списал горку, — с удивлением сказал Тадеуш, записывая Павлу 72 очка. — Если бы у него не было на горе минусов, мы могли бы уже лезть под стол и плакать.

— Если бросишь ещё и покера с первого броска, я тебе в своём доме ни куска еды не дам.

Изо рта буду вытаскивать…

— У меня две пятёрки, — сообщила Ева. — Сколько оград?

— Одиннадцать.

— Считайте… Первая.., вторая… Зараза!

На второй ограде ей пришли ещё две пятёрки. Покер. Именно сейчас, на каре!

— Похоже, что с покером я могу заранее попрощаться, — мрачно сказала она.

— Извини, пожалуйста, — сказал Тадеуш. — Я ошибся, посчитал Павла вместо тебя, это у него одиннадцать. У тебя было только шесть оград. Осталось ещё четыре.

— Ты меня чрезвычайно обрадовал!

— Да тихо вы! — воскликнула Баська. — У меня две пятёрки. А палок сколько?.. Только точно, без ошибок!

— Одиннадцать.

— Ты уверен, что не Павла опять считаешь?

— Уверен. И не себя…

— Ну хорошо. Уже третья пятёрочка… Ещё один нормальный бросок. Есть!

Разумеется, у меня вышло хуже всего, одна пятёрка. Меня это рассердило, я собрала все кости. Одна шестёрка. Ни одной…

— Сколько у меня оград? Уже вижу, шесть.

Черт бы их побрал. Считайте!

Со второй оградой пришла четвёртая шестёрка, четыре ограды сохранились мне на покер.

Тадеуш искоса глянул на Павла.

— Чем дольше трясти, тем лучше будет результат…

— Только, пожалуйста, не до завтра, — попросила Ева спустя некоторое время.

— У кого результат, а у кого нет, — заметил Павел, увидев, к чему привели шуточки Тадеуша. — Хотя… Единичек как муравьёв.

— Карета из единичек, — сказал Тадеуш. — Трижды четыре — двенадцать. Записываю!

— Боже милостивый, сколько же у него этих оград?!

— Восемнадцать, — посчитал Тадеуш. — У меня нехорошее предчувствие. Рекорд при покере был двадцать семь.

— И вышел?

— Нет. Тот тип выбросил его двадцать восьмым броском, который уже не считался. Не помню, кто это был.

— Какой-нибудь бедный неудачник, — высказался Павел и бросил.

Вздохнул, отодвинул в сторону одну шестёрку и стал бросать дальше. За нормальные броски он набрал три.

— Ну а теперь эти семнадцать оград…

— Первая.., вторая.., третья… — начали мы. — А вот и четвёртая шестёрка!

На седьмом дополнительном броске пришла и пятая семёрка.

— Я же говорила, что у тебя слишком много этих оград! — упрекнула его Баська.

Ева выбросила сразу же три шестёрки. Когда она перешла к оградам, шестёрок было уже четыре.

— Первая… — начал хор. — Вторая.., третья… Есть!

— Нужно установить какую-нибудь премию за сохранившиеся ограды, — пробормотал Павел.