Азарт - Хмелевская Иоанна - Страница 25

— И чего я так разнервничалась? — гневно сказала Баська. — Сейчас все уберу.

— А что тут убирать, — махнула я рукой и отправилась на кухню за щёткой. — Лучше налей ему чаю. Чая должно хватить, разве что со стаканами возникнут проблемы прежде, чем мы закончим эту игру.

— В таком случае давайте играть быстрее, — предложил Тадеуш и развесил свои носки на подлокотнике кресла. — Кто должен бросать? Постойте, кажется, мне нечем писать.

Павел, по-видимому, уже избавился от декораций перед глазами, так как без особого труда нашёл под ногами пенопластовое корытце, отряхнул его от чая и уместил под лампой. Среди осколков стекла отыскалась шариковая ручка. Я замела стекло, стакан и блюдце в угол прихожей, предупредив Тадеуша, чтобы он туда не наведывался, пока не обуется, а мусорную кучу обозначила щёткой, водрузив её сверху. Ситуация вернулась в состояние равновесия.

— Тебе бросать, — сказал Тадеуш Павлу. — Сможешь?

— Почему нет? — ответил Павел и бросил.

Увидев единицу, тройку, шестёрку и две пятёрки, он решил оставить пятёрки и уже следующим броском получил третью. После второго броска ему выпали две шестёрки, нужные ему как дырка от бублика.

— Тогда тратим ограды…

— Первая, — начал хор, — вторая.., третья…

В конечном итоге первый этап выиграл Павел, которому удалось выбросить ещё и большой покер, то есть пять шестёрок. За ним шёл Тадеуш, сразу же после него — Ева, потом я.

Баська, понятное дело, в конце, поскольку пятёрки не выпадали ей ни за какие сокровища и она не смогла набрать их в достаточном количестве.

Весь фокус с большим покером заключается в том, что результат в этой последней рубрике всегда умножается на три и пять шестёрок дают 90 очков. Это очень существенная позиция, сравняться с которой могли бы только фулл и каре, выброшенные с первой попытки.

Мы перешли ко второму этапу.

— У тебя ноги не мёрзнут? — спросила я Тадеуша. Как говорится, лучше поздно… — Может, дать тебе грелку или какие-нибудь носки?

— Грелку не надо, а вот носки бы пригодились. Или тапки домашние. Ноги все ещё мокрые, чего я в запале до сих пор не заметил.

— Пожалуйста, у меня от сыновей что-то осталось…

— Самое паршивое время года, — вздохнула Баська. — Уже холодно, а ещё не топят.

Тут я вспомнила, что где-то завалялся электрический обогреватель. Поставила его у двери в другую комнату и включила. Ева развесила на нем свою юбку и блузку, а также носки Тадеуша, ботинки пристроила носами вверх. После чего вернулась к столу, и Павел снова начал бросать.

Он сразу же выкинул три тройки и без каких-либо проблем записал их. Ева записала две единицы, то есть минус один. У Васьки вышел фулл из трех пятёрок и двух единиц.

— Теперь буду набирать ограды про запас, — заявила она, — даже если мне придётся все зачёркивать.

— Пока тебе ничего не надо зачёркивать, у тебя все само выходит, — заметила я, с грустью соглашаясь на свои две двойки.

Заняв почётное второе место сразу же за Павлом, Тадеуш примирился с пенопластовым подносиком и перестал воевать с ручкой. Он выбросил пару шестёрок и, страшно довольный, записал.

— Как-то все резко стартуют, с визгом шин, — высказался Павел, бросая. — О, две пары. Только мне такие не нужны, запиши мне две единицы.

Я тоже буду собирать ограды про запас.

— Если две единицы — это блестящий старт, то я предпочитаю быть скаковой лошадью, — язвительно заявила Ева. — Что там? Три, три, два, четыре, пять… Пожалуйста, мне две тройки. И две ограды.

— Ты хотела сказать — клячей? — поправила её Баська. — Это Павел со своим стартом все сглазил… У меня две единицы, пусть так и останется.

— Один, два, три, четыре, пять, — считала я в изумлении. — У меня малый стрит, записывай скорее!

Тадеуш остановился на двух тройках. Павел выбросил большой стрит, и ему опять можно было ни о чем не беспокоиться. Ева записала пару из двух шестёрок. Я выбросила три шестёрки и записала их как тройку. Тадеуш получил две шестёрки и две тройки, но тройка и пара у него уже были, поэтому он нехотя остановился на двух парах. Павел вздохнул и попросил записать пару из двух пятёрок. Ева получила две пары чуть крупнее: шестёрки и четвёрки. А Баське её две пары — четвёрки и двойки — не понравились, и она остановилась на одной двойке.

— Опять ты вовсю набираешь минусы, — обратила я её внимание. — Пары у меня нет? Тогда пиши. Из шестёрок.

После одного из очередных бросков мне выпали три четвёрки, я страшно обрадовалась и решила приготовить себе чаю. Чай требовался не обязательно горячий, сойдёт и холодный, но чайник оказался пуст. Я налила воду, поставила чайник на плиту и вернулась в комнату.

За это время Тадеуш тоже успел выбросить и записать три четвёрки.

— Четвёрок мне не надо, — предупредил Павел. — Четвёрки у меня уже есть. Две тройки…

Тройки у меня тоже есть. Эти кости глупые, что ли? — Он на некоторое время задумался. — Бросаю на карету, — объявил он. — Категорически. Или, ещё хуже, на покер!

— Он сошёл с ума, — в ужасе констатировала Ева.

— Вовсе нет. Больше оград у меня не будет, это единственная возможность.

Он снова начал бросать всеми костями, презрев одинокую четвёрку. Мы следили за ним с огромным любопытством. Одна шестёрка вышла сразу, потом долгое время ничего, при четвёртой ограде у него их было уже четыре, а шестым броском он добился своего покера. И ещё у него оставались четыре ограды.

Ева получила две пятёрки, четвёрку, двойку и единицу.

— Пятёрки у меня уже есть?.. Сейчас… Если я запишу одну двойку, на сколько минусов я выйду?

— Восемь, — подсчитал Тадеуш.

— Восемь… А четвёрка и шестёрка, это десять? Пиши одну двойку!

— Теперь у тебя двойки полезут, как муравьи, — предсказал ей Павел.

Баська согласилась на две четвёрки.

— Добавлю к ним. Бросаю на четвёрки, чтобы никто ничего не говорил!

Третью четвёрку она получила сразу же, и у неё сохранилась одна ограда.

— Четвёрок мне больше не надо, — грозно предупредила я.

Разумеется, тут же пришли две, и я просто не знала, что с этим фантом делать. Отложила пятёрку и шестёрку и заявила, что буду бросать до двух пар.

Я израсходовала на эти две пары пять оград, а по пути получила каре из пятёрок. Обычная ирония судьбы, однако, коль скоро я заявила, что буду бросать до двух пар, никакая другая комбинация не считалась. Тадеуш опять не выбросил ни одной двойки, зато у него была шестёрка, и он раздумывал о шестёрках наверху. Двумя бросками он получил четыре. У Павла было две пятёрки.

— С двумя парами я даже и связываться не буду, — решил он. — Бросаю пятёрки.

Тадеушу пришли четыре четвёрки, он ужасно обрадовался и записал каре. Он явно вышел в лидеры. Павел заметил опасность и решил мобилизоваться. Заявил, что бросает на верхние пятёрки, хотя с руки не получил ни одной.

— Раз кости сошли с ума, то, может, они хоть как-то ошибутся, — пояснил он генезис своего решения. Ему не хватало уже только одной мелочи — тройки.

— Я знаю, что я буду вычёркивать, — заранее объявила Ева. — Так и есть, долой большой стрит! За это прошу записать мне две ограды.

— И мне, пожалуйста, большого долой, — потребовала Баська при виде двух единиц.

Я себе выдумала фулл, он не пришёл, и я в таблице выглядела хуже всех. Тадеуш вдруг заметил, что у него ещё нет тройки.

— А сама она не могла прийти? — мрачно спросил он и бросил.

— Может, и могла, но, видно, не хотела.

Ева, к собственному изумлению, заработала покер, у Баськи вышло недостающее каре. Я велела зачеркнуть мне большой стрит и записать две ограды. Тадеуш сделал то же самое, с большим трудом получив перед этим свою упрямую тройку.

— Считаем! — распорядился он.

После двух игр оказалось, что лучший все ещё Павел, сразу же за ним — Тадеуш, Баська вышла на третье место, а я перешла на последнее.

У Павла оставалось две ограды, у Евы — ноль, у меня две, у Баськи семь, а у Тадеуша шесть.