Скандальная мумия - Хиршфельд Корсон - Страница 35

Джинджер ничего не сказала о нападении безбожников, опасаясь, что Пэтч просто ее запрет. Она знала, что стала для Храма Света гусыней, несущей золотые яйца, и Посланец сделает для защиты своего главного актива все, что сочтет необходимым.

Вот-вот пора было начинать представление. Пэтч слева от Джинджер спокойно пил горячую воду с лимоном и капелькой уксуса, читая газету. Вдруг неожиданно он выпрямился и выпалил:

– Боже мой, это что такое?

Джинджер вздрогнула, еще не успокоившись от его недавних выкриков, разговора с невидимыми собеседниками, и чуть не пролила ромашковый настой.

Пэтч потряс в воздухе страницей из ноксвильской газеты и бросил ее на колени Джинджер.

– Bay! – сказала она. – Волнения на Ближнем Востоке! А где тут о погоде?

– Нет, нет, – ответил Пэтч. – Вон там, справа.

Он показал пальцем. Она стала читать вслух:

– «Мумия возраста десять тысяч лет, обнаруженная в…»

– Фотография. Посмотри на фотографию. Сходство видишь?

Джинджер ахнула, глянула на Пэтча большими глазами и вгляделась в фотографию внимательней – в портрет мумии.

– Это он. Преподобный Дун, Князь Света. Я знаю… то есть я думаю…

Она вопросительно посмотрела на Пэтча, потом снова на фотографию.

– Кожа обтянута, и глаза закрыты, но посмотрите сюда, – она ткнула пальцем в середину снимка. – У Князя была вот такая бородавка на носу сбоку, и еще одна на правой брови, вот как здесь. Я их запомнила как раз перед тем, как он был Вознесен. И этот большой нос, широкий лоб, черные брови, длинные волосы? Это наверняка он.

– Написано, что это мумия, возраст десять тысяч лет. Высохшая, вес не более тридцати фунтов, обнаженная. Ее нашли неподалеку в пещере и отвезли в музей в Пиджин-Фордже.

– Это он. Разве вы не помните бородавки?

Пэтч нахмурился:

– Я никогда не видел его лица так близко. Бородавки? У меня их на руках тринадцать, видишь? – Он протянул руки. – И никто их не замечает. Как ты можешь быть так уверена?

Джинджер отвела взгляд от бородавчатых рук Пэтча.

– Но я-то их видела! В тот вечер, когда он Вознесся. Это точно он. И конечно, он голый – вон его одежда, там.

Она показала на плексигласовое святилище.

– Чушь. Как его тело могло остаться на земле?

Джинджер наморщила лоб, размышляя:

– Может быть. Богу нужна была только душа Князя. И если это Его первое Вознесение, может, он взял излишки, а потом телесную часть вернул.

– Джинджер, Бог не совершает ошибок. Хотя, если честно, я никогда не мог понять, зачем Ему нужно загрязнять небеса человеческой плотью. Если подумать, то души вполне достаточно…

Голос Пэтча оборвался – он пытался постичь непостижимое.

Джинджер вывела его из размышлений:

– Вы сами сказали: вознесения совершает архангел Гавриил. Так что это не Бог напутал, а архангел. И Бог велел ему вернуть тело Князя и…

– За десять миль от того места, где Дун вознесся?

– Небеса ведь такие огромные, что для них десять миль на земле? Бог оттуда такой разницы и не заметил, наверное.

– Глупости! Тут сказано, что мумия весит всего двадцать семь фунтов. А Князь должен был весить… ну, сто шестьдесят?

Джинджер поджала губы и ответила, глядя ясными глазами:

– Душа ведь тоже что-то должна весить.

Пэтч поскреб подбородок.

– Наверное, да. Но ведь мумию нашли в пещере.

У Джинджер глаза округлились.

– В пещере, преподобный Пэтч? Совсем как?…

– Э-гм…

– Это он, я знаю.

– Да… с этим надо разобраться. – Пэтч откинулся на троне, закрыв глаза и сцепив руки, что-то стал про себя бормотать. Через полминуты он сам себе кивнул и открыл глаза. – Я думаю, – обратился он к Джинджер, – нам следует увидеть эту мумию во плоти. Как называется этот музей?

26

У миссис Бинкль, Привратницы Храма Света, вид был обеспокоенный.

– Простите, сэр, – обратилась она к Посланцу, – но там какие-то… гм… люди хотят вас видеть.

Преподобный Пэтч положил Библию на стол.

– Приведите их сюда. Мы уже готовы спасать души, верно, Джинджер?

Джинджер устроилась на троне, свернувшись клубком, и разгадывала кроссворд. Она кивнула.

Через две минуты вошли двенадцать мужчин с длинными клочковатыми бородами и лохматыми волосами ниже плеч, все в комбинезонах и тяжелых ботинках. За ними следовали десять крепко сбитых женщин с волосами, упрятанными под чепчики, а еще – не менее четырех дюжин детей разных возрастов, таких же ширококостных и с такими же неухоженными волосами. У всех от природы покатые плечи и выпученные глаза.

– Я – Голиаф Джонс, – сказал самый крупный мужчина – очевидно, главный. В руке на уровне пояса он комкал кепку почтальона; глаза его были почти на уровне глаз Джинджер и Пэтча, сидящих на помосте высотой в четыре фута.

Джинджер слезла с трона и встала за ним, схватившись за спинку.

Пэтч напрягся. Он неловко перевел дыхание, возвел глаза к небу для храбрости, потом ответил:

– Добро пожаловать, мистер Джонс. – Я преподобный Крили Пэтч, тот, кого Бог назначил Своим Посланцем, а вот… женщина, выйди из-за трона! – вот Джинджер Родджерс, Его Свидетель.

– Мы слышали, – сказал Джонс. Он кивнул куда-то себе за правое плечо. – Вот это Леви Джонс и его жена Бетали Джонс и дети их, Сэмюэл, Ренди Рей, Джинни Лу и Марк Джонс. Это Люк Джонс и его жена Рут Джонс, и их дети, Мэтью, Эзра и Бонни Джонс. Это Эфраим Джонс и его…

Пэтч и Джинджер переглянулись, и глаза у них остекленели, пока шло представление.

– Мы, – заявил Голиаф Джонс и повел рукой, включая в это «мы» всех своих спутников, – клан Джонсов. Все мы прочли о Вознесении и приехали из Техаса. Мы жили там в Джонстауне. Когда мы услышали, что этот ваш Князь вознесся, мы продали все, что у нас было, купили подержанный школьный автобус и… вот мы здесь.

– Рад за вас. Вы готовы принять спасение?

– А мы уже его приняли. Много раз. Все мы. И дети тоже. Что нам нужно – это Вознесение. Мы останемся до тех пор, пока оно не случится.

– Я скажу миссис Бинкль, чтобы порекомендовала вам в городе мотели.

– Мы лучше здесь останемся, если можно.

Пэтч резко выпрямился:

– Здесь? В святилище?

– Мы думали – там, – Джонс показал кепкой, – возле здания. У нас с собой палатки и все, что нужно. Мы, мужчины, можем охотиться, а женщины – собирать растения. Детей мы держим в строгости, так что неприятностей от них не будет.

– Полагаю, – сказал Пэтч, – что это можно. Удобствами можете пользоваться внутри.

– Чем?

– Туалетами.

– А! – Джонс обернулся к своему клану. – Он говорит, что мы можем остаться, а в сортир ходить сюда.

Тут же над извивающимися телами поднялось с полдюжины детских рук, подтверждая, что предложение удобств было совсем не преждевременным. Джинджер показала в боковой коридор, и Джонс шуганул детишек туда.

– Когда? – спросил он у Пэтча.

– Простите?

– Когда Великое Вознесение?

– Гм, вскорости, – ответил Пэтч.

– А вскорости – это когда?

За посланца ответила Джинджер:

– Бог только недавно начал с ним говорить, и потому он еще не знает точно.

– Годится. Мы подождем.

После того как почти все представители клана Джонсов посетили удобства и ушли во двор ставить палатки, Посланец отправил Джинджер в город за продуктами, а сам пошел в прежний кабинет Князя и набрал номер музея капитана Крюка. Ответила какая-то женщина. Пэтч сказал, что ему нужна информация о мумии. Она перевела его на телефон главного научного сотрудника Платона Скоупса, который не дал ответа, а потом на директора музея Хорейса Дакхауза.

– Это говорит преподобный Крили Пэтч из Храма Света. – Пэтч пропустил мимо ушей «простите, но я вас не знаю» и продолжал: – Мистер Дакхауз, эта мумия представляет для меня интерес. Я хотел бы знать, можем ли мы с моей ассистенткой ее увидеть?

– Этот вопрос надо решать с нашим научным сотрудником Платоном Скоупсом. Он сейчас занят: готовит пресс-конференцию, которая состоится сегодня. Он, боюсь, наверняка вам откажет, но через некоторое время, не сомневаюсь, мумия будет выставлена в экспозиции, и тогда вы ее увидите без проблем. Вы не могли бы позвонить через неделю или две?