Следопыты Ильменских гор - Лялицкая Софья Дмитриевна - Страница 8

А гору самоцветную, Ильмен-гору оставил младшей дочке, любимой Дарьюшке. Жаль ему было с дочкой расставаться и не хотел он её замуж выдавать. А всем женихам, которые к ней свататься приходили, ставил условие: тот будет её мужем, кто отыщет самоцвет-камень такой же голубой, как глаза Дарьюшки. Так и разогнал он всех женихов: никто не мог найти такого камня.

Пошла раз Дарьюшка на свою самоцветную гору гулять. А там пастух стадо пасёт, на рожке играет. Одет плохо, в лаптях, но Дарьюшка приметила, что он и лицом пригож и на речи умён. А он с Дарьюшки глаз не сводит. Стала дочь царская на гору ходить, с пастухом речи вести. Узнал про то царь Семигор, рассердился: велел схватить пастуха и в глубокую пещеру в той горе посадить.

Сидит Иван-пастух в пещере да копает по углам: много камней-самоцветов нашёл.

Раз принесли ему обед — хлеб с водой, а он и передаёт царю Семигору, что он нашёл камень такой же голубой, как глаза его дочери Дарьюшки. Обрадовался царь Семигор, что нашли, наконец, такой камень. И тут же испугался: какой же жених Иван-пастух для его дочери?

И придумал Семигор, как избавиться от дерзкого пастуха. Он велел ему передать, что он, царь, сдержит своё слово — выдаст замуж свою младшую дочь за того, кто найдёт камень такой же голубой, как её глаза. Но муж такой прекрасной царевны, как Дарьюшка, должен быть лучше и умнее других, а он, Иван, только простой пастух. Пусть же он покажет всем «что-нибудь такое, чего никто не знает и что всех удивит». Тогда он будет достойным мужем Дарьюшки.

Долго думал бедный пастух, сидя в тёмном подземелье. И как-то вдруг вспомнил он, что ещё мальчиком, пася скот и греясь у костра, он узнал такой камень, о каком, наверно, не знает ни царь, ни его придворные.

Передал Иван царю Семигору, что знает такое, чего никто не знает и что всех удивит.

Собралось много народу, сели все кругом, а посередине велел пастух костёр разжечь. Вышел к костру и бросил в него большой кусок чёрной слюды, который он нашёл в пещере. И вдруг камень стал расти и вырос чуть не с гору. Все испугались, бежать бросились, и царь Семигор с ними.

Только одна Дарьюшка не испугалась. Когда царь вернулся, то она сидела рядом с Иваном-пастухом и ласково с ним разговаривала. А перед ними лежал большой слиток золота.

Так и пришлось царю Семигору отдать свою дочь за Ивана-пастуха. И с тех пор люди узнали камни, которые таила в себе Ильмен-гора. гора самоцветная.

Вот и вся сказка о золотом камне, — закончила Наталия Михайловна.

— Что же это за камень такой? — спросила я.

— Да это же слюда вермикулит, — хором ответили девочки.

Поблагодарив приветливую старушку, мы вышли на улицу. Я проводила девочек на вокзал. И когда поезд отправился, медленно пошла в заповедник. Всё думала о любознательных магнитогорских школьницах, так живо напомнивших мне моё детство.

НА ИШКУЛЬСКОМ КОРДОНЕ

Коллектор Люся в назначенный день ушла со своей партией студентов-геологов на Ишкульский кордон. На базе заповедника задержались только пять студентов, в их числе Неля.

— Мы завтра тоже уходим на озеро Ишкуль, — сообщила она мне однажды. — Пойдёмте с нами. Там чудесно.

Это был поход, который надолго остался у всех в памяти. Шли пешком, ехали на попутных машинах, опять шли, взбирались на крутые склоны Ильменских гор.

На запад от нас остались рыбные озёра Кысы-куль, Поликарпов пруд и огромное, около 12 километров в длину, прекрасное и светлое озеро Тургояк. Далеко внизу, под нами расстилалась обширная долина, по которой голубой змейкой извивалась золотоносная река Миасс.

Проходили нарядными посёлками золотостарателей — с крепкими бревенчатыми домами, с неизменными палисадниками цветов перед ними, с тюлевыми занавесками и цветами на окнах. Пили густое, как сливки, молоко, слушали старательские были и побывальщины. А затем снова глухой лес... Едва заметная тропка сворачивает куда-то вниз, где сквозь поредевшие деревья голубеет вода. Сбегаем по этой, тропке и вдруг останавливаемся: перед нами зелёная полянка и небольшое зеркально-голубое озерко, заросшее по краям высоким камышом. Это Сериккуль.

Следующее озеро — Карматкуль. Зеленовато-синее, как камень аквамарин, лежит оно в оправе высоких зелёных гор. Мои спутницы долго не могли налюбоваться и покинуть его — так оно было прекрасно. Воды его, издали синие, вблизи были совсем бесцветны и прозрачны.

И, наконец, пред нами цель нашего путешествия — озеро Ишкуль, типичное горное озеро, уединённое, дикое и живописное. Берега его извилисты и каменисты. Со всех сторон его окружают высокие крутые горы. У подножия одной из них вырублен лес, и на образовавшейся площадке поставлено два маленьких домика. Издали, с озера, они кажутся совсем игрушечными.

— Который же «геологический»? — спрашивали студенты, ещё не бывавшие здесь.

— А вот угадайте, — отвечала, смеясь, Неля.

Подошли ближе. Балкон одного из домиков увит гирляндами пёстрых садовых цветов. А вся завалинка второго уложена разнообразными образцами пород и минералов. Без малейшего колебания мы вошли во второй домик. Посреди обширной комнаты — плита, несколько кроватей, два стола, заваленных образцами минералов. На обширных полках, по стенам и под потолком, на подоконниках, на полу, в ящиках — всюду камни и камни.

Гостей встречает лаборантка Нина с детскими ямочками на румяных щеках, с длинными русыми косичками. Она сообщает, что здесь с половины июня и до половины сентября помещаются геологи с лаборантами, в настоящее время им помогают две свердловских студентки и ленинградские студенты. Сейчас все они на работе. Она дежурная: осталась дома хозяйничать.

Студенты, с облегчением освободившись от молотков и рюкзаков, спешат на озеро купаться. Я остаюсь с Ниной. Её почти детские руки ловко, привычными движениями, быстро-быстро перебирают камни, которые она берёт из ящика и раскладывает в кучки на столе.

Нине 16 лет. Она любит камни, работает лаборанткой, учится в вечерней школе, хочет стать геологом.

К Нине заходит Зоя, дочь наблюдателя Крылова, на год моложе её. Зоя учится в школе в городе, лето проводит дома, на кордоне, сопутствует вместе с Ниной геологам в их походах, вместе с Ниной мечтает о работе геолога.

С интересом наблюдала я жизнь студентов на практике. Дни пролетали быстро и незаметно, в упорном, но радостном и приятном труде. Как и работники заповедника, студенты соблюдали твёрдый режим: ранним утром подъём, завтрак, приготовленный дежурными, и потом целый день работы. Иногда, если далеко уходили, не приходили и на обед. Выполняя свои задания, студенты в то же время помогали и геологам, собирали минералы, описывали копи, нашли замечательное месторождение горного хрусталя. Чудесные друзы его долгое время украшали скромное жилище геологов.

Под вечер вся дружная семья студентов возвращалась, усаживалась ужинать у костра. А потом, словно набравшись новых сил, все шумно и весело спешили к озеру, быстро сталкивали в воду чёлны, лёгкие и тонкие, словно ореховые скорлупки. Студенты на ходу вскакивали в них, брались за вёсла. Пустынное озеро разукрашивалось целой флотилией лодок, и над тихими водами его раздавалась могучая любимая песня советской молодёжи:

После прогулки садились пить чай тоже у костра. Я нередко сопровождала студентов в лес, на изыскательные работы, помогала им готовить пищу, участвовала в беседах у костра. Здесь я услышала немало интересных рассказов. Особенно мне запомнился один из них.