Утоли моя печали - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 43

– Я на самом деле моржиха, – призналась девушка. – Купаюсь всю зиму… Так поможете мне?

– Но это против правил игры, насколько я понимаю…

– Конечно же против! Но я – лиса, значит, хитрая! – Девушка подала ему радиомаяк. – Пока греюсь на солнце, прогуляйтесь по берегу, отведите от меня охотника. Пусть побегает за лисичкой!

Внезапное расположение незнакомки вызвало мстительное желание. Она совсем не нравилась, не вызывала никаких чувств, однако было бы замечательно испортить чужую игру, выкрасть из-под носа охотника эту лисоньку и умчать ее в Скит, тем более ее доверчивость чем-то напоминала негласный сговор.

Ярослав взял приборчик, вытащил из рюкзака свитер и термос.

– Грейся, – сказал он запросто. – Не согреешься чаем – вернусь и погрею. У меня волчья шкура. Она горячая…

Моржиха тут же натянула на себя свитер, оказавшийся ей до колен, и стала откручивать крышку с термоса.

– Беги скорее, он нас засек! Переплывет и поймает. А я бы с удовольствием погрелась в твоей волчьей шкуре. Она мне нравится.

У Ярослава защемило нижнюю челюсть – такой знакомый толчок, предвещающий, что нужно вставать под душ. Однако он стиснул зубы, процедил:

– Этот тоже не боится ледяной воды?

– Не то слово, он супермен. Беги! Уведи его от нас. Наконец-то мы встретились. Ты ждал меня? Ждал или не ждал – признавайся?!

Голос ее был зовущим, обвораживающим… Ярослав убежал за каменную гряду и, скрываясь за ней, двинулся вдоль берега. Разбитый бинокль он оставил в рюкзаке и потому наблюдать за суперменом было сложно. Тот не знал местности и несся к теснине, где за поворотом шумел порог.

5

Охота на лис его совершенно не интересовала, впрочем, как и сама лиса, вылезшая из холодной воды и утратившая весь свой огненный блеск. Двигало только одно – желание украсть девушку из Дворянского Гнезда, и не кухарку, которую могут и подарить и которой некогда играть в спортивные игры, а благородную, с голубой кровью. Причем увести из-под носа этого бородача!

Спрямляя путь, Ярослав перескочил ленточный луг, пробрался сквозь залитые водой кусты и, обойдя порог, оказался у нижнего бьефа. Бородач появился на берегу спустя четверть часа и тут понял, что протоку вплавь не одолеть, даже если ты и супермен: над белопенным потоком висела водяная пыль и перекрещенные радуги. Ему бы вернуться назад, однако парень отступать не умел и упрямо стремился вперед, не подозревая, что эта теснина тянется на несколько километров, чуть ли не до Летнего озера. Ярослав увлек его подальше, затем повесил на приметное деревце радиомаяк и побежал назад.

Растревоженная появлением «лисички» память обострила прошлые печальные чувства, всколыхнула заведомую неприязнь ко всяким случайно забредающим и заплывающим в заповедник зверям, будь они хоть рысями, лисами или моржами…

Огромный валун, у которого грелась пловчиха, был на месте, а она исчезла…

Ярослав обошел камень вокруг и остановился с полным ощущением неестественности происходящего: будто видение сморгнул…

– Где мой охотник? – вдруг послышался за спиной спокойный голос. – Ты сбил его со следа?

Ярослав медленно обернулся, чтобы не спугнуть эту слуховую галлюцинацию…

Перед ним была совершенно другая девушка – не та мокрая, посиневшая и скукоженная «лиса», переплывшая протоку. Высохла, согрелась на солнце и преобразилась!

Чуть удлиненное лицо, высокий взлет тонких бровей, легкая улыбка у губ и каштановые с золотистым отливом волосы, оттягивающие чуть набок маленькую головку. Точно такая, как на иконах «Утоли моя печали». Или на черной лестнице. Только вместо белых одежд позаимствованный у Ярослава грубый толстый свитер из крестьянской шерсти. И здоровые, сильные ноги…

Ярослав стоял, прислонившись к камню, смотрел и молчал. Между тем призрак не исчезал, напротив, оживал и узнавался еще больше.

– Почему ты молчишь? – спросила требовательно. – Что это с тобой?

– Ничего, – проговорил он оловянными губами.

– В таком случае отвечай! Где охотник?

– Идет вдоль протоки к озеру, – Ярослав отвернулся. – Этого не может быть…

– Чего не может быть?

– Ничего не может быть! – Он схватил рюкзак, затянул горловину. – Вы тут развлекайтесь, а мне пора. Радиомаяк висит в двух километрах за порогом, найдете.

Девушка соскользнула с камня и встала у него на пути.

– Я тебя не отпускаю! Останешься со мной. И почему стал звать на «вы»? Помнится, когда ты уходил, мы были ближе.

– Не могу… Мне пора! – Ярослав снова отвернулся, чтобы не смотреть в ее лицо. – Я должен уйти!

Она фамильярно взяла его за небритый подбородок пальчиками, приподняла голову, сказала властно и резко:

– Посмотри мне в глаза!.. Почему уходишь? Я не отпускаю тебя!

Высыхающие ее волосы становились легкими и волнистыми – точно такими же, как тогда, на «лестнице любви»…

– Мне нужно идти, – проговорил он, опасаясь встретиться с ней взглядом.

– Ты правда волк-одиночка?

– Мне хорошо, люблю одиночество.

– Где твое логовище? В Скиту?

– Да, это далеко отсюда. – Он обошел «лису» и направился в гору, не думая, куда, только чтобы уйти. – Желаю успеха в охоте!

– Как тебя зовут? – крикнула она в спину. Он не хотел отвечать, вернее, подумал так, но обернулся и сказал:

– Ярослав. Меня зовут Ярослав.

– Отлично, я буду звать тебя Ярый! Ты не против? Хорошо звучит – Ярый?.. Почему ты не спросишь мое имя?

За годы, прожитые в одиночестве, он знал, что такое тоска, тем более тоска по женщине; он знал ее силу, когда любая женщина кажется обворожительной и прекрасной, особенно если тебе уже двадцать семь, и даже удивительный лебединый край начинает казаться не таким уж и удивительным…

И эта тоска заставила его остановиться, будто перед красным флажком волчьего обклада. Все летело к черту – гордость, сила духа, жажда воли и самое опасное – рассудок, ибо это безумие – верить в призраки…

– Как же твое имя? – будто бы нехотя спросил он. Девушка засмеялась и победно приблизилась к Ярославу.

– Вот видишь, и ты устал от одиночества, правда? И сейчас в моей власти. Скажешь, нет?

Он отвернулся, хотя краем глаза удерживал на ней взгляд: в проницательности ей отказать было нельзя…

– Называй меня Юлией, – благосклонно вымолвила она и подала руку для поцелуя. Хочешь быть моим боярином?

Ярослав взял ее руку, коротко прикоснулся губами и сказал через силу:

– Не хочу.

– Почему? – изумилась она и вскинула красивые, выгнутые высокими дугами брови. – Боярин Ярый! Как хорошо звучит, ты прислушайся.

– Все равно не хочу. У тебя есть настоящий боярин, с бородой и пеленгатором. К тому же супермен.

– У меня много бояр… Ты отпустишь бороду и станешь моим боярином. Я так хочу!

– Не люблю ходить в стае, – выдавил он.

– Знаешь, я скоро уезжаю, – вдруг призналась Юлия грустно. – И надолго, на несколько месяцев, за границу.

– У тебя когда-нибудь было… белое платье?.. Нет! Не то спросил!.. Когда-нибудь болели ноги? Чтобы ходила с трудом?

И первый раз прямо посмотрел в блеснувшие глаза.

– Ноги? – Она утратила свою наигранную властность и на миг стала беспомощной. – Да… Болели ноги. Мы жили на севере… Начинался полиартрит… Я едва передвигалась целый год, ездила в коляске… Потом дядя увез меня… Почему ты об этом спросил? Почему?

– Не может быть…

– Что не может быть? Что?.. У меня правда болели суставы. А теперь посмотри, не осталось следа. Потому что я мыла их живой водой.

– Это для тебя берут воду?

– Конечно, для кого же еще? Здесь все существует только для меня.

Он решился сказать, хотя боялся ошибиться до последнего мгновения.

– Я видел тебя. Мы встречались на черной лестнице. Ее называли «лестница любви»…

– Не правда! – засмеялась она. – Ты не мог меня видеть. Никогда!

– Ты призрак с каштановыми волосами…

– Не говори пошлостей, пожалуйста… Я этого не терплю!