Стражи утраченной магии - Уэйс Маргарет - Страница 11

Вольфрама несказанно удивило, что эльф вообще соизволил заговорить с ним, а дружелюбие и болтливость до крайности изумили его. Скорее всего, решил Вольфрам, эльф выполняет какое-то секретное поручение. Охотнее всего он говорил о политике Дункарги, отдавая особое предпочтение слухам о войне, якобы начавшейся на северо-востоке этого государства.

Вольфрам заметил, что острые ушки эльфа зашевелились, точно у охотничьего пса, когда он увидел юношу из племени тревинисов. Уж если кто в Дункарге и знал о войне и сражениях, так это тревинисы, служившие наемниками в здешней армии. Эльф и дворф с интересом наблюдали, как незнакомцы приближаются к рынку, и оба посмеивались, видя, как те, простодушно разинув рты, глазеют на жалкие домишки Дикого Города.

Вольфрам от души посмеялся, когда шлюхам так и не удалось завладеть вниманием ладного парня из племени тревинисов. Сильный, стройный, с полуобнаженным мускулистым торсом, блестящим от масла, и связкой драгоценных шкурок на плече, он был бы для них лакомой добычей.

Эльф сразу же принялся перекладывать свой товар, дабы тот выглядел попривлекательнее.

— Напрасно тратишь время, приятель, — сказал ему Вольфрам. — Ты не заманишь этих юнцов своими лакированными шкатулками и шелковыми шалями.

— Вы уверены? — вежливо осведомился эльф. — А почему, позвольте узнать?

— Пеквеи и тревинисы ведут простую жизнь. Они в любой момент могут сняться в места и отправиться на поиски другой стоянки, поэтому они не отягощают себя бесполезными вещами.

— Пеквеи? — переспросил эльф. — Вы намерены насмехаться надо мной, господин дворф?

Рука эльфа потянулась к мечу с кривым лезвием, висевшему у него на поясе.

— У меня нет ни малейшего желания насмехаться над тобой, — ответил Вольфрам. — Тот, низенький, и есть пеквей. Думаю, ты просто никогда их не видел.

— Так что же, он — из племени карликов? Тех, кто умеет разговаривать с животными и в мгновение ока исчезать из виду? Это ведь не более чем сказки. Вы хотите меня обмануть, нанося мне оскорбление, которое мое достоинство не позволяет оставить без ответа. Тревинис просто привел с собой ребенка.

— Приглядись-ка получше, приятель, — посоветовал эльфу Вольфрам. — Да, по росту это восьмилетний мальчишка, но у него черты взрослого. Думаю, этому юноше около двадцати лет.

Пришельцы проследовали мимо лотка с товарами эльфа и направились к навесу торговца мехами, находившемуся совсем рядом. Эльф, удивленно подняв брови, не сводил с пеквея глаз. Пеквей тоже удивленно глазел на эльфа. Он дергал за рукав своего друга, чтобы и тот поглядел на диковинное существо, однако юноша из племени тревинисов помнил, зачем пришел сюда, и не собирался отвлекаться на разные пустяки.

— Вы оказались правы: это не человеческий ребенок, — согласился эльф. — Однако я не могу сказать, что же это за существо.

— Говорю тебе: пеквей, — раздраженно отозвался Вольфрам. — В здешних местах есть несколько их поселений. Там, где живут тревинисы, ты обязательно встретишь и пеквеев.

Эльфа было не так-то легко убедить, однако он более не стал выражать своих сомнений, чтобы не оскорблять дворфа, а тактично переменил тему разговора.

— А что вы скажете об этом молодом воине? Его должны заинтересовать мои товары. У него непременно есть любимая девушка, ожидающая его возвращения. Нарядившись в одну из моих шалей, она станет еще красивее.

Вольфрам глухо усмехнулся и покачал головой.

— Нет у него никакой девушки. У тревинисов только зрелый воин имеет право взять себе жену. А этот парень еще и в бою не бывал. Думаю, он пока что не получил взрослого имени и отзывается на то, которое дали ему при рождении.

— Как это он не воин? — недоверчиво спросил эльф. — Не спорю, он очень молод, но он уже достаточно взрослый, чтобы стать воином. Чем вы докажете свое утверждение?

— А тем, что у него нет трофеев, — ответил Вольфрам. — Опытный воин из племени тревинисов был бы с головы до пят увешан высохшими головами, пальцами и прочими частями тела, отрезанными у мертвых врагов.

— Да вы опять шутите! — воскликнул потрясенный эльф. — Неужели они издеваются над мертвыми? Я слышал о варварстве тревинисов, но я никогда не предполагал, что… что…

— Что они настолько дикие? — спокойно спросил Вольфрам. — Тревинисы не считают это издевательством. Наоборот, они убеждены, что оказывают честь своим поверженным врагам. Тревинисы отрезают части тела не у всех врагов подряд, а только у тех, которые особенно восхитили их во время битвы. Они считают, что трофеи подчеркивают их собственную доблесть и вселяют ужас в их противников. Но это не все. Тревинисы действительно считают, что оказывают честь погибшим врагам. Если бы ты отправился в Дункар, то мог бы вдоволь насмотреться на тревинисов, потому что в тамошней армии полно их наемников. Однако, быть может, тебе это уже известно, — как бы невзначай добавил Вольфрам.

— Мне? Я вообще ничего не знаю об этих дикарях. Если у меня и были мысли посетить южные части Дункара, то вы меня разубедили, — простодушно сказал эльф. — Уж лучше мне отправиться в противоположном направлении.

«А если завтра утром ты уберешься отсюда, я взлечу от радости не хуже ваших дурацких воздушных змеев», — мысленно произнес Вольфрам, усмехаясь в бороду.

Он приблизился к навесу эльфа, глядя, как оба юноши остановились возле торговца мехами. Тревинис поздоровался с торговцем на эльдерском языке, потом указал на принесенные меха. Торговец взглянул на них, не проявляя особого интереса. Тогда юноша скинул связку с плеча и разложил меха на прилавке. Он несколько раз провел рукой по меху, показывая его высокое качество, затем приподнял шкуры, давая торговцу убедиться в их тщательной выделке.

Торговец качал головой, однако Вольфрам понял, что меха его восхитили. Тревинис тоже это понял. Он отнюдь не был зеленым юнцом. Он знал свое дело, и хотя его эльдерский язык был ломаным и неуклюжим, парню хватало слов, чтобы растолковать торговцу, на каких условиях он согласен продать меха. Видно, кто-то хорошо научил его житейской науке.

Пеквея меха не интересовали. Он был не в состоянии отвести глаза от эльфа и дворфа и простодушно смотрел на них, ничуть не стесняясь. Дворфа это позабавило, но эльф счел себя оскорбленным.

— Этим молодым людям явно недостает хорошего воспитания, — сухо заметил он, и его бледные щеки слегка порозовели.

— Мы смотрим на пеквея, пеквей смотрит на нас, только и всего, — ответил Вольфрам.

Пеквей переминался с ноги на ногу, ковыряя босыми пальцами землю и оглядываясь по сторонам. Наконец, поняв, что его друг собирается добрую половину дня торговаться из-за своих мехов, пеквей что-то ему сказал и отошел.

Он направился прямо к навесу эльфа. Ростом этот коротышка был не более четырех футов, уступая даже низкорослому дворфу. У него были курчавые светло-русые волосы. Коротко остриженные, они открывали его длинные, заостренные уши. Глаза у пеквея были ярко-синими, большими и круглыми. Лицо оканчивалось маленьким острым подбородком, над которым нависал пухлый рот. Зубы пеквея были тупыми, как у коровы или лошади, ибо им не требовалось разрывать и пережевывать мясо. Синие глаза коротышки так и бегали, глядя то на эльфа, то на дворфа. Чувствовалось, что Дикий Город потряс его, но потрясение было восторженным. Лицо пеквея не выражало ни малейшего неудовольствия или испуга.

— Джессан, — коротышка ткнул пальцем в направлении своего спутника, — говорит, что ты — эльф, а вот ты, — ослепительно-синие глаза уставились на Вольфрама, — дворф. Это правда?

У пеквея был высокий, пронзительный и писклявый голос. Он так коверкал эльдерские слова, что их едва можно было понять. Из всех народов Лерема только тревинисы могли говорить на твитл — языке пеквеев — и понимать этот язык. Но даже они понимали далеко не все, ибо многие звуки были просто недоступны человеческому уху и гортани.

— Да, я эльф из государства Тромек, — ответил эльф, холодно поклонившись.

— А я — дворф, — без излишних церемоний произнес Вольфрам.