Рой - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 32

На шум выскочил отец, за ним Артюша; опираясь на костыль, с фонарем в руке, показался старец Алешка.

– Батюшки! – ахнул Заварзин. – Это как же вы надумали-то? Да все сразу! А я сон сегодня видел… Вот гости так гости!

Василий Тимофеевич обнимал сыновей, тискал, таскал за уши, стукал их головами. И от этой веселой семейной возни Артюша со старцем как-то потускнели, ждали чего-то в стороне. Собаки, насторожившись, водили ушами.

– Как же вы надумали? – воскликнул Заварзин. – И под праздничек подгадали!

Они гурьбой вошли в избу, Василий Тимофеевич захлопотал, начал усаживать за стол, накрытый с обеда, но так и не тронутый – лишь бутылка была откупорена, Барму угощал… Артюша включил газовую плиту, поставил разогревать жаровню с мясом, и только старец не суетился. Поздоровался по?старинному, с поклоном, сел на свое место, где раньше считался красный угол, и замер, постукивая костяшками пальцев. Его фонарь стоял на окне рядом и помаргивал кособоким клинышком огня.

Иона прошелся по избе, заглянул в углы, на печь, расстегнул пиджак.

– Да не суетись ты, отец! – сказал он и грузно уселся.

– Ладно, давайте к столу, – усмехнулся Василий Тимофеевич. – Ну-ка, дед Алексей, ты у нас самый старый, скажи слово.

– Со свиданьицем, – осторожно сказал старец и поднял стопку. – Вишь, Тимофеич, какое счастье тебе привалило.

– Я не пью, – заявил Иона и отодвинул стопку. – И вам не советую. Только встретились, и сразу зашибать.

– Ты у нас как кержак стал! – засмеялся отец, чокнулся с сыновьями, со старцем. – Мы же по обычаю, и праздник сегодня.

Артюша не пил вообще, но глядел на застолье с восхищением.

– Во-во, сначала по обычаю, по праздникам, – проворчал Иона. – Потом с устатку, с похмела… А там – крышка.

Сергей толкнул Иону, в бок. Тот замолчал и, достав соленый огурец, начал есть.

– Ну дела! – протянул Тимофей. – Как же мы с тобой под одной крышей жить станем? Ты же меня хуже бабы запилишь.

– Запилю, – хмыкнул Иона. – Семьищу завел и пить?..

– Ну, рассказывайте, – произнес отец, – как живете, как там мои внуки. Хоть бы привезли глянуть, лешаки.

– Что к тебе возить. – Иона вздохнул. – У тебя народу полная изба, некогда внуков нянчить.

– А ты вези, я место найду! – отец потеребил Иону за волосы. – Чего ты не в духе-то? Сидишь как сыч… Постарел, что ли? Седеешь… С бабой-то, с Катериной твоей как?

– Он на другой Катерине женится! – брякнул Тимофей. – Сегодня едва оторвали! Женюсь, кричит!

– Помолчи, Тимофей, – оборвал его отец.

Старец пригубил стопку и сидел истуканом, барабаня по столу.

– Hy, хватит рассусоливать! – Иона пристукнул по столу и встал. – Вы что, пить сюда приехали? Я так и думал: Тимофей воду взмутит, а разбираться опять мне! Чего расселись?

– Иона, сядь! – прикрикнул Тимофей. – Не гони лошадей…

– Верно, большачок, – поддержал Сергей. – Приехали к отцу – давайте посидим, поговорим. Со временем все и…

– А вы мне рот не затыкайте! – отрезал Иона. – Вашего отца бьют, смеются над ним, а вы?.. Посидим!.. Батя, ты почему против этих сопляков дело не возбудил? Добренький, простил, да?

– Если бы на пользу – простил, – проронил отец ссутулившись. – Видно, пользы от моего прощения мало…

– Ну, ты как баптист! – возмутился Иона. – А нам каково? Когда батю родного бьют? Будто защитить некому. Один ты, сирота…

– Я-то еще не сирота… А вас вот жалко.

– Батя, ты себя пожалей, не нас, – вставил Тимофей. – Мы на ногах стоим.

– А я от стыда горю! – закричал Иона на Тимофея. – Кончать надо весь этот…

– Вы что же, – тихо спросил отец, – приехали ругаться?

– Как ты думал? Собрал тут шайку-лейку!.. – Иона сердито прошелся вдоль стола. – Люди смеются! Тебе, может, наплевать, а нам нет! Мы все на должностях, на людях, а ты такое вытворяешь! Нас каждая собака знает, уже в глаза говорят: что это батя ваш, свихнулся? Приют устроил!.. Ты нас в какое положение ставишь?

– Мне что же теперь, по вашей указке жить? – спросил отец.

– Не по указке, а считаться с нами надо! – ответил Иона. – И думать надо, что делаешь. Зачем ты деда у Забелиных взял? Зачем ты его сюда приволок?

– Иона! – Сергей вскочил. – Ты что? Что ты говоришь?

Старец сидел не шелохнувшись, только все постукивал козонками по столу.

– Тогда разбирайтесь сами! – рубанул Иона и хлопнул дверью. С потолка сквозь невидимую щель медленно побежал песок… Он искрился, попадая в солнечный луч, и Заварзины некоторое время следили за его течением. Только Артюша сидел, испуганно сжавшись, будто чем-то провинился и ждал наказания.

– Батя, не обращай внимания! – с облегчением сказал Тимофей, разлил водку. – Ты же знаешь, большак у нас психованный. Нервы!

– Нет, ребята, – Заварзин выпрямился, утер лицо руками. – Это не от нервов… Вы же все сюда спрашивать ехали. Только он говорит, а вы молчите пока.

Старец медленно встал, взял фонарь и пошел к порогу.

– Ты куда, Семеныч? – спросил Заварзин.

– Пойду на улицу посижу, – дед Алеша расправил белую рубаху под пояском. – Ты, Артемий, керосину мне налей.

Артюша взял у деда фонарь и пошел в сени; за ним, оглянувшись, направился и старец. Тимофей выпил.

– По правде сказать, ехали спросить, – признался он.

– Не спросить, а понять, – поправил Сергей. – Последнее время мы как-то… оторвались друг от друга. Будто чужие стали.

– Чужие – это ты правильно сказал, – вздохнул отец. – Вот вы налетели: шайку-лейку, приют устроил. Поглядите сначала, кто живет-то со мной?

– Да понятно, батя, – сказал Тимофей. – Убогие.

– А может, и я убогий? – вдруг произнес Сергей. – Все идет как-то вверх ногами, все не так… Ничего у меня не получается, батя.

– Это интеллигентские штуки, – уверенно перебил Тимофей. – Ты что! Ладно там всякие эти, сыночки.. А у тебя крестьянский корень, ты должен быть – во! – он потряс кулаком. – Чего нюни-то распускать? Между прочим, большинство ученых из народа вышло, из таких, как ты. Потому что жила крепкая и ум светлый. Ты на этих дохляков не смотри.

– Не выходит у меня, – повторил Сергей и поднял глаза. – Такое ощущение, будто меня обманули…

– Обманули? – насторожился отец. – Как – обманули? Ты скажи, не бойся, не стесняйся.

– Я уже и не стесняюсь, – Сергей взял у Тимофея сигарету, но прикуривать не стал. – Когда стеснялся – к тебе не приезжал. А теперь и это пережил… Не защитился я.

– Это ерунда, – успокоил его отец, и облегченно вздохнул. – Перепишешь, снова пойдешь. Я уж подумал…

На улице протяжно залаял дог, и следом глуховатым колокольчиком забрехал Тришка.

– Не буду я ничего переписывать, – помолчав, сказал Сергей. – От этого ничего не изменится… В науке мне делать нечего. Потому что я бездарь. Если б родственнички не помогали. Если б не пробивали, не проталкивали – я бы и кандидатскую не защитил.

– Какие родственнички? Я тебе не помогал, – растерялся отец. – Я только учиться тебя послал…

– Батя, ты не забывай, у меня еще одна… родня есть, – Сергей мотнул головой, прикурил сигарету, но тут же выбросил в печь. – Там в беде не оставят! Там из дерьма конфету делают!.. Всем кланом подсаживали, только что за уши не тянули. На каждом углу кричали – талант! Гений!.. Как я?то поверил? Ведь были же моменты, чуял… А едва с Ирмой разбежались – так всё! Сразу бездарью стал. Вернее, был… Я, батя, с женой разошелся… Как говорят: хвалили, хвалили и с рук свалили. Чего я еще с докторской пыжился?

– Один разошелся, второй разбежался! – возмутился отец. – А со мной разбираться приехали… Кто кого перед людьми на срам выставляет?.. Эх, ребята, ребята…

– Прости нас, батя, – проговорил Сергей. – Мне назад хода нет.

Заварзин покачал головой, глянул с сожалением.

– Мне еще на свадьбе не понравилось, – пробурчал он. – Сидят, спорят чего-то, а собрались гулять… Но сват со сватьей-то вроде ничего, обходительные люди.

– Такие обходительные, – бросил Сергей. – Так обходят, что…