Вкус яблока - Хиккетс Роберта - Страница 15

— Если отец узнает, он разнесет всех в пух и прах, — задумчиво проговорила Дороти. — И мистер Роллинс тоже. Ну, милая, не хотела бы я быть на твоем месте! Почему ты им сразу не сказала? Почему не попросила о помощи?

— Чем это они могли помочь?

— Перестань притворяться! Тебе отлично известно, что папа знаком в городе со всеми нужными людьми, а кого не знает он, знает мистер Роллинс. Они бы играючи вытащили внука из этой истории.

— Но я вовсе не хочу, чтобы его вытаскивали! Иначе он решит, что ему все может сойти с рук!

— Это верно, — Дороти отрезала еще по куску кекса. — Но тебе все равно придется им все рассказать. Никуда не денешься! Нужно же будет как-то объяснить, почему Алан не может играть в гольф по субботам и обедать с бабушкой и дедушкой по воскресеньям.

— Знаю, — уныло проговорила Мэйбл. — Самое ужасное то, что его поймал не кто иной, как Гард. Ты ведь знаешь, что папа его не забыл. Да что папа! Даже адвокат Моррисон помнит его фамилию!

И неизвестно, отчего папа разозлится сильнее — оттого что Алана забрали в полицию или оттого что это сделал Гард.

Брустер сидел на скамейке перед полицейским участком. Во двор одна за другой въезжали машины — родители спешили забрать своих чад домой. Была суббота, пять часов дня. Три недели из четырех, которые он решил дать Алану в качестве исправительного срока, истекли. Сегодняшний день прошел не лучше, чем всегда, даже, пожалуй, хуже. Парнишка пребывал в дурном расположении духа и встречал в штыки каждое задание, которое давал ему наставник Фрэнсиса и Мэтью вообще довел до белого каления. А сей раз ребята ему вряд ли простят, подумал Гард. Это ж надо додуматься заявил, что он за них всю работу делает.

Сейчас этот паршивец сидел за столиком и от нечего делать отдирал отклеившуюся подошву кеда, дожидаясь, когда за ним приедет мать. Гард тоже ее ждал, и вот почему. В следующую субботу Алан, если не исправится, перейдет к другому воспитателю. А пока ему дается последний шанс. И любую помощь го стороны матери можно будет только приветствовать.

Вот и дожидайся ее, чтобы сказать об этом, хотя давно можно было уйти домой.

Впрочем, так ли уж он хочет помочь этому негодному мальчишке. А может, просто ищет повод, чтобы пообщаться с его мамулей?

Не исключено, хотя признаваться в этом — нож острый. Две недели назад он заявил своей сестре, что не желает больше видеть Мэйбл. С тех пор и в самом деле не видел. В прошлую субботу она привезла Алана, но даже не вышла из машины. Сегодня — та же картина.

Но на сей раз они наконец увидятся и поговорят. Он заглянет в ее бездонные как небо глаза, услышит милый южный говорок ч…

О, черт! Какой же он осел! На адские муки обрекает себя ради какого-то мальчишки, который к тому же его терпеть не может! А что ждет его, Гарда? Вернется домой и тут же окунется в омут воспоминаний! Они станут преследовать его день и ночь. Нет, нужно бежать отсюда! И чем скорее, тем лучше.

Поздно… На стоянку вырулил шикарный автомобиль. Мальчишка встал из-за стола и направился к выходу.

— Эй, Алан! — окликнул его воспитатель. — Скажи своей маме, что я хочу поговорить с ней.

— Сами скажите! — пробормотал он сквозь зубы, но просьбу все же выполнил.

Не прошло и секунды, как Мэйбл выключила двигатель и вышла из машины. Выражения глаз не видно — их скрывают солнечные очки. Впрочем, догадаться нетрудно — взвинчена до предела: плотно сжатые губы, вздернутый подбородок…

Гард подождал, пока она подойдет поближе, — не хотел, чтобы Алан услышал их разговор.

— Добрый день, миссис Роллинс!

Не по имени же к ней обращаться, когда кругом столько народа.

— Значит, миссис Роллинс? — тихо проговорила женщина, снимая очки. — Если думаешь, что и я буду называть тебя лейтенант Брустер, спешу разочаровать!

— Неудивительно. Уж чего-чего, а разочарований, связанных с тобой, мне всегда хватало.

Вздрогнув, женщина застыла на месте. Ну зачем он с ней так, запоздало укорил себя Гард. К чему ворошить прошлое? Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон.

И наставник перешел прямо к делу.

— Я хотел бы поговорить с тобой об Алане. Мы с ним никак не сработаемся.

— Вот как? Он говорит, что ты к нему придираешься, — бесстрастным тоном произнесла мать.

Гард едва не вспылил, но, заставив себя сдержаться, бросил:

— Извини, что задержал. Я попрошу начальство перевести Алана в другую группу.

Он круто развернулся, чтобы уйти, но не успел — маленькая теплая ладонь легла на его плечо. Словно огнем опалило — ни шелохнуться, ни двинуться…

— Я же не сказала, что поверила ему, Гард, — заметила Мэйбл, снимая руку.

Он медленно обернулся и взглянул на нее. Милое лицо, невинные глазки… Такие уж невинные? Когда-то он уже жестоко обманулся, решив, что Мэйбл наивная, чистая девочка. А она поиграла с ним и бросила. Вышвырнула, как выкидывают надоевшую игрушку. И сейчас вполне способна проделать такой же фокус. Если ему хватит ума ей позволить.

— У него в школе все в порядке? — хмуро спросил он.

Мэйбл кивнула.

— Да. Успевает по всем предметам. По поведению удовлетворительные отметки. И с ребятами дружит.

— А дома как себя ведет?

— После того, что с ним случилось, он часто бывает раздраженным. Что правда, то правда. Вот, пожалуй, и все. — Сунула руки в карманы и прислонилась к низкой стене. — Сын терпеть не может ездить сюда. Обычно по субботам он играл с дедушкой в гольф, а воскресенье проводил с моими родителями. Теперь все изменилось…

Мимо прошел адвокат из военной прокуратуры. Он тоже, как и Гард, работал с трудными подростками. Лейтенант подождал, пока тот пройдет, и тихо спросил:

— Что ты ему рассказала обо мне?

Женщина вспыхнула. А с румянцем на щеках она еще красивее, подумал Гард. Какая-то трогательная и беззащитная.

— Только то, что мы с тобой давно знакомы, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Что когда-то были друзьями.

— Друзьями? — ехидно переспросил он. Вот уж что их никогда не связывало, так это дружба. Все было — непреодолимая тяга друг к другу, безудержная страсть. И любовь… Его безответная любовь…

Но Мэйбл не обратила внимания на его сарказм. Подумала и тихонько сказала:

— Может быть, в этом все дело…

Она хотела что-то добавить, но не успела — подошла какая-то женщина и бесцеремонно взяла Гарда под руку. Мэйбл вспомнила, что видела ее в полицейском участке, когда арестовали сына. Тогда незнакомка показалась ей ослепительно красивой.

— Не помешаю? — улыбнулась она.

Вблизи эта особа оказалась еще очаровательнее, чем при первой встрече, но Мэйбл красотка сразу не понравилась.

— Это мать Алана, — представил ее Гард.

Значит, мать Алана, печально улыбнулась она. Когда-то он называл ее милая, любимая, а когда занимались любовью — малыш. Теперь даже имени ее произнести не хочет…

— Меня зовут Барбара Энджерс. Работаю в отделе общественных связей.

— Мэйбл Роллинс.

Руку эта дама ей не протянула — ведь тогда пришлось бы отцепляться от Гарда. Ладно, обойдемся без рукопожатий, раздраженно подумала Мэйбл, не очень-то и хотелось.

— Мы говорили об Алане, — поспешил внести ясность Гард.

Как он торопится доложить этой роскошной брюнетке, что это просто деловой разговор, нахмурилась Мэйбл. Она что, очень ревнива? Впрочем, ей-то какое дело!

— Алан, Алан… Ах, да! Такой симпатичный мальчик. Только на лейтенанта почему-то сердится. Хотя это легко объяснимо. Нарушители закона обычно не питают добрых чувств к полицейскому, который их поймал. Так что работать с ними довольно тяжело.

Гард повернулся к Мэйбл — впервые с тех пор, как эта мадам подошла к ним.

— Так что вы мне собирались сказать?

— Не помню, — отрезала мамаша непутевого сынка.

Естественно, она все прекрасно помнила, но разве станет в присутствии этой красотки признаваться, что Алан ревнует ее к полицейскому. Мальчик с самого дня развода ненавидел каждого мужчину, к которому мать проявляла хоть какой-то интерес, опасаясь, что тот займет в ее жизни место отца.