Родина Богов - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 44

– Что же словене и русы не могут жить с обрами в мире?

– Застарела наша распря с ними. След разойтись в разные стороны, дабы зло забыть и примириться.

Скуфские судари помолчали, подумали и встали на свое.

– Все равно не пустим к себе обрище. Нам и так добро.

Родислав наполнил еще одну братину, отпил сам и подал князьям, но те не стали вкушать меда, а поставили на середину стола между собой.

– А что если богодеи и без договора поведут обров в полуденные земли? – спросил государь.

– Вот когда придут безокие, тогда и говорить станем. Ныне они далече…

– А справится с ними скуфь в одиночку, без помощи?

– Наши земли степные, далеко видно. Не спрятаться у нас, как в ваших лесах и болотах.

– Но хватит ли силы? Вы живете с сохи, давно не сходились с супостатом на бранных полях и утратили прежний воинственный дух. Да и не свычны противостоять безоким.

У князей ответ был заготовлен.

– Нам помогут варяги с берегов Русского моря. Они воинственны и силы у них довольно.

– Но вы же сказали, русы предали вас и вступили в сговор!

– Нас предали полунощные варяги! И жрец Мармана подтвердил!

– Вещие старцы не поверили ему. Или тоже скажете, сговорились с русами?

– А посошные могут сказать, что с нами будет, когда придет обрище? Оставаться на своих землях или уходить, оставив все выродкам?

– Старцы заботятся о Правде, а как вам поступить, след решать на вече. Вы же то против словен, то против варягов встаете, а далее и мыслить не желаете.

– Как не вставать, если сговор? Если русы отдают нас обрищу на поживу?

– Был не сговор, а договор. Обрище уйдет в Скуфию смиренным.

– Мы никогда не поверим в это! Даже богам не под силу смирить его! А русы ныне что, выше богов?

– А кто вас защищает от ромеев? Кто держит берега морей и устья рек? – посуровел Родислав. – Не сейте вражды между братьями! Не гневите варягов!

– Мы с полуденными варягами живем по-братски! Позовем, так с нами встанут против обрища.

– Их дружина не придет на помощь, – объяснил Родислав. – Нельзя им покидать моря и прибрежные заставы. Легионы императора тотчас же ударят им в спину, дабы отомстить за поражение в землях герминонов.

Замолчали полуденные судари, поскольку знали, что так и случиться.

– Если и завтра на вече затеете скандал, – продолжал государь росов. – Словен и русов охватит возмущение, поскольку пробудили их от сна забвения до срока и мне нечем усмирить их гнев.

– Добро, – наконец-то согласились полуденные князья. – Не будем свариться. Но есть условие: пусть варяжская дружина уйдет из паросья. Без русов мы скорее договоримся и придем к купномыслию. Иди, государь, скажи это их Князю и Закону.

Варяжские полки стояли в поле за стенами Благорода, ожидая решения вече, и силой своей могли вызывать недоверие у полуденных росов. Родислав уложил князей спать в своих палатах, а сам покинул город, пришел в стан русов и рассказал Сувору, что хочет скуфь.

Князь и Закон встревожился: всегда заодно были что со словенами, что со скуфью, не делились по родам, тем паче, по землям. А когда ромеи вошли в устья Дона и Куберы на своих кораблях, мысля лишить росов торговых путей, скуфь сама запросила помощи и тогда пришли речные варяги из-за сорока волоков, выгнали ромейские суда подальше в море и сами встали.

И поныне стоят, не мешают, а теперь варяжская дружина, пришедшая в паросье на помощь, стала неугодной…

– Не можем мы уйти домой, – сказал Сувор. – Мои племянники в залог пошли, чтоб усмирилось обрище, пока идет вече. Не оставлю их на поживу.

– Верны твои слова, – согласился Родислав. – Но и за скуфью правота. От вашей дружины ярость исходит, потому и на вече ярятся.

– Не по нраву мне, что вздумали они удалить нас из паросья, – признался Князь и Закон русов. – Еще ничем не пожертвовали для замирения, но уже являют волю свою. Обры того и ждут, чтоб мы рассорились, разошлись по своим сторонам и ослабли. Тогда они и без нашей воли пойдут в подонье и мечом возьмут, что захотят. Так и скажи скуфи.

– Говорил, да у них на все ответ есть. Не верят они, что обрище в полуденные земли придет с миром. Подозревают, мы сговорились с богодеями и хотим полунощных росов на поживу отдать. Свидетеля предъявили, пленника, отпущенного тобою.

– И что? Вещие старцы поверили освобожденному рабу?

– Не поверили. Но оставили себе и ныне спрос учинили.

Князь и Закон выслушал государя росов с невозмутимым варяжским спокойствием.

– Не мы с тобой сговорились, Родислав, – вдруг сказал Сувор. – За нашими спинами сговор был и хоть не по своей воле, но я в нем участвую.

Родислав ушам своим не поверил, однако и слова не обронил.

– Не могут подступиться к нам ромеи с полунощной стороны, – продолжал Князь и Закон. – Так теперь вздумали с другой взять. И потому сговорились с богодеями, чтоб увели они обрище в подонье, поближе к Русскому да Хвалынскому морям, чтоб изнутри открыли ворота да впустили ромеев в Скуфию. А я, тайно зная об этом, согласился и вас подтолкнул собрать вече.

Родислав помрачнел.

– Почто же прежде мне не сказал?

– И сейчас бы не сказал, но вижу, тебя самого одолевают сомнения. Нам нужно во что бы то ни стало потрафить обрам, исполнить всякое их желание, чтоб они пошли в Скуфию. И не спугнуть словом или поступком.

– Но если позволить обрищу уйти в подонье, оно и в самом деле отворит ворота ромеям! Не сладить будет ни скуфской дружине, ни варяжским заставам, если ударят с двух сторон.

– Не сладить, Родислав, даже если и мы с тобой на помощь придем.

– Так что делать?

– Впустить обров в Скуфию. Но прежде росам придется бросить свои нивы, дома и уйти оттуда вместе с русами за реку Ра. Возжелало обрище жить само по себе, так и пусть живет без помех.

– Не слишком ли велика наша уступка? – еще больше отяжелел государь росов. – Оставить тысячелетиями обжитые и плодородные земли, подставить свое подбрюшье ромеям… Не пойдет на это скуфь, да и словене не согласятся.

– Верно, и полуденные русы взропщут, ибо придется им оставить берега морей, сжечь свои корабли да сухим путем отправиться на верхний

Дон.

– С тех пор, как обрищем управляют богодеи, оно стало ненасытным. И тебе не удастся спасти великое, пожертвовав малым.

– Да и малым не хочу жертвовать.

– Но как только арвары уйдут из Скуфии, безокие повернут назад. Им не нужна пустая, незаселенная земля, ибо привыкли жить разбоем. А ромеи на их спинах въедут в подонье. И вместо одного супостата мы обретем сразу двух!

– Если ромейский император не узнает моего замысла и богодеи уведут обров в Скуфию, мы избавимся от них обоих.

– Не зрю твоих мыслей… Что ты хочешь?

– Я хочу оставить их один на один в полуденной стороне, где нет иной поживы, как только восточные ромейские провинции, – не сразу ответил Сувор. – До нас будет далеко, а до них близко. Чтоб заманить обров, богодеи сулят им земной рай, где не нужно прятаться от холода в норах и носить шкуры, в реках течет нектар, а на берегах горы сладостей. Они говорят мы создадим государство, мы возьмем благодатную страну в сакральный круг и могучий змей закусит свой хвост. Но долгий и голодный путь в Скуфию измотает обрище и когда оно не найдет обещанных даров, не остановится в бескрайних и безлюдных степях, где есть лишь брошенные нивы и пустые селения росов. Безокие ринутся к побережью и когда увидят богатые города, им не будет помехой ни море, ни богодеи со своим тайным сговором. Ромеи же знают об обрище лишь по слухам, никогда не воевали с ним и не сдержат натиска.

Родислав отряхнулся от дум.

– Поди на вече и сам скажи росам, что замыслил.

– Скуфь и так раздражена нами и вряд ли услышит голос разума, – рассудил Сувор. – К тому же, если замысел станет достоянием многих ушей, молва донесется и до ромеев. И тогда мы спугнем осторожного зверя. Пожалуй, я поведаю о нем только вещим старцам. А они уж пусть думают, что сказать росам.