Ровно в полдень - Робертс Нора - Страница 70

После совещания Фиби спустилась в тир, надеясь таким образом заглушить свое разочарование. Установив мишень, она надела наушники и начала стрелять. Результаты собственной стрельбы заставили ее печально вздохнуть. Она опять установила мишень и начала все по новой.

— Ты всегда была паршивым стрелком.

Фиби уже успела снять наушники и изучала использованную мишень. На замечание Дейва она лишь пожала плечами:

— Что тут удивляться? Я мало тренируюсь.

— Хороший посредник не так уж часто хватается за пистолет, и уж тем более стреляет из него. По крайней мере, если он слушает и говорит так же хорошо, как ты. В связи с этим не могу не полюбопытствовать: чем ты, собственно, занималась сегодня на совещании?

— Задавала вопросы, чему ты меня, собственно, и учил. Хотела убедиться в том, что мы не смотрим на проблему слишком узко, откидывая все, что не подходит под нашу гипотезу. Я не понимаю, что тогда произошло, и не собираюсь довольствоваться самым очевидным ответом.

— Ты не понимаешь только потому, что делала все как положено и в итоге уговорила-таки его выйти… но при этом все равно его потеряла? Ты уже не первый год работаешь посредником и потому должна знать, как сильно может подействовать на профессионала подобная смерть.

Пока они так разговаривали, Дейв установил для себя новую мишень. Не торопясь, он расстрелял свою обойму, и они вместе стали изучать результаты.

— Ты тоже неважный стрелок.

— Не спорю. Но ты все равно хуже. Как ты сегодня спала?

— Да так, с перерывами. Я знаю все признаки такого состояния, Дейв, и у меня действительно есть некоторые из них — я чувствую беспокойство, раздражение, плохо сплю, не могу расслабиться. Но я отдаю себе в этом отчет, и я знаю, почему так происходит. А вот чего я не знаю — это почему тот парнишка умер. Поэтому я и решилась выступить на совещании.

— Фиби, наш начальник не привык мыслить креативно. Вдобавок его больше заботит реакция общественности, чем истинное положение дел…

— Знаешь, я думала о том же, пока сидела на совещании. Так что у нас с тобой много общего — помимо плохой стрельбы.

Улыбнувшись, он похлопал ее по плечу:

— Поверь мне, наш начальник думает сейчас исключительно о том, как мы будем выглядеть после этой истории в глазах всего города. И его мало заботит, почему погиб шестнадцатилетний преступник.

— Ты хочешь, чтобы я сделала карьеру. — Фиби зарядила еще одну обойму. — Ты рассчитываешь на меня, и я это очень ценю, поверь мне.

— Ты же знаешь, у меня нет наследников, кроме вас с Картером, — тихо сказал Дейв. — И я хочу, чтобы именно ты заняла мое место, когда я наконец оставлю службу.

Дейв хотел детей, а его жена — нет. Фиби знала это, поскольку хорошо знала самого Дейва. Вот почему он считал своими ее и Картера.

— Если ты переживаешь из-за того, что я слишком часто вылезаю со своим мнением и говорю вовсе не то, что хотелось бы слышать шефу, я готова понести наказание. Хочешь, прострелю себе ногу? Поскольку она совсем рядом, вряд ли я промахнусь.

— Начальник хочет, чтобы об этом происшествии поскорее забыли. Если нужно будет принести Гаррисона в жертву общественному мнению, он это сделает. Он бы пожертвовал и тобой, вот только оснований для этого у него нет. Понимаешь, Фиби, все обстоятельства складываются в пользу того, что это и в самом деле были бандитские разборки. Об этом и будет бить барабан.

— Не исключено, что кто-то захочет прислушаться к тому, что кроется за барабанной дробью. — И Фиби вновь начала стрелять по мишени.

«Как глупо, — думала она позже. — Глупо было вылезать со своей правдой там, где эта правда вызывала только раздражение — причем у всех. В конце концов, все это уже дело решенное», — напомнила она себе, переодеваясь в серый костюм — черный казался ей слишком уж претенциозным.

Ей нечего было добавить к тому, что уже находилось на пленке. Во время переговоров она практически безвылазно просидела в том ресторанчике, который располагался напротив винного магазина.

Да никому и не нужны были ее объяснения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так что теперь она отправится на церемонию прощания с Чарли Джонсоном, а затем выкинет это все из головы. И никаких комментариев, пообещала она себе, разве что департамент отдаст специальное распоряжение. Да и что, собственно, она могла тут сказать?

Направляясь вниз, она заглянула в гостиную. Ее мать вязала перед телевизором, а Карли лежала на полу и рассматривала книжку с картинками. Фиби не смогла их четко рассмотреть, но они показались ей смутно знакомыми. «Щенки», — вдруг с тихим ужасом осознала она.

— Мне придется на время уйти. Вернусь где-нибудь через час.

— Мама, постой! Только взгляни! Правда, симпатичные?

Вскочив на ноги, Карли протянула ей книгу. Страница пестрела изображениями очаровательных зверюшек, больше похожих на комочки шерсти.

— Они и правда милые. Но если бы они жили у нас, мы бы не смогли только любоваться ими. Нам бы пришлось их мыть, кормить и выгуливать. Кроме того, за ними нужно убирать…

— Но ты же обещала, что когда-нибудь мы заведем щеночка.

— Я сказала, может быть, заведем. — «Если уж на то пошло, то как можно позже», — пообещала она себе. — И я далеко не уверена, что этот день уже наступил. Мне нужно идти, поэтому поговорим позже. И еще: это буду решать не только я. Не забывай, я весь день на работе, ты — в школе. Поэтому любые решения нужно принимать вместе с Авой и бабушкой. А кстати, где Ава?

— В книжном клубе, — Эсси с удивлением взглянула на Фиби. — Она говорила об этом за ужином.

— Ох, ну конечно же. Совсем выпало из головы. — На самом деле она не запомнила ни слова из того, что было сказано за ужином.

«Пора возвращаться к привычной жизни», — сказала себе Фиби.

— Слушайся бабушку, — наклонившись, она поцеловала Карли в макушку. — Я скоро вернусь.

Уже выходя из комнаты, она услышала, как Карли сладчайшим из своих голосков поинтересовалась у Эсси:

— Бабуля, ты же любишь щеночков?

По идее, это должно было ее позабавить. Умом она хорошо понимала, насколько это забавно. И все же, спускаясь по лестнице, она не могла не думать о том, что Карли будет обрабатывать их до тех пор, пока они не заведут-таки вожделенного щеночка — грызущего обувь и охотно писающего по углам.

Да, черт возьми, ей нравились собаки. Но сейчас собака стала бы для нее лишь дополнительным грузом.

Фиби знала, что Ава собирается вместе с сыном в десятидневную поездку на Запад. И она это полностью заслужила. Однако подобная поездка означала, что все эти десять дней Фиби придется самой ходить по магазинам, относить в химчистку белье, возиться с Карли и вообще выполнять кучу всяких обязанностей.

У нее и так уже были на руках семилетняя, не в меру активная дочь и мать, страдающая агорафобией. И можно ли было назвать ее чудовищем только за то, что она не желала добавлять к этому еще и щеночка?

И все же она чувствовала себя этим самым чудовищем. Стоит ли удивляться, что к тому моменту, когда она добралась наконец до выхода, ее настроение ухудшилось еще больше.

Открыв дверь на улицу, она увидела поднимающегося по ступенькам Дункана.

— Ты вовремя, — заметил он.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не получил моего сообщения? Мне очень жаль, но…

— Ну почему же, получил. Я еду с тобой.

— На церемонию прощания? — Она плотно прикрыла за собой дверь. — Это невозможно. Ты ведь даже не знал его.

— Зато я знаю тебя и понимаю, что тебе не следует идти туда одной.

— Я вполне способна справиться с этим самостоятельно.

— Конечно, способна, но дело не в этом. Если тебя начнет раздражать мое присутствие, веди себя так, будто меня там вообще нет. Извини, но тебе действительно не следует идти туда одной. Это попросту глупо, а ты всегда была умной женщиной.

— Спасибо за комплимент. Но я бы не стала приравнивать ответственность и компетентность к обычной глупости.

«Вредина», — подумал Дункан. Впрочем, ему и это в ней нравилось.