Дочь молнии - Херберт Мэри - Страница 47

Он недоуменно посмотрел на них и остановился. Что случилось? Горфлингу было ясно теперь, что Мой Тура разрушена. По улицам гулял ветер, дома лежали в руинах. Единственными живыми существами здесь были крысы, несколько сорок да полчища мух. Даже за пределами города земля была суха и пустынна. Где же все колдуны?

Горфлинг выругался и направил сопротивляющуюся лошадь к руинам. До наступления темноты есть еще время осмотреться. Может быть, ему удастся найти хоть какой-нибудь след колдунов. Горфлинг выехал в ворота и исчез в мертвом городе.

— А ты уверен, что он вошел туда? — спросила Габрия, внимательно осматривая разрушенные стены, отбрасывающие неровные тени в лучах раннего солнца.

Сесен кивнул, и лицо его побледнело под загаром.

Путешественники молчаливо и беспокойно смотрели на них. До плато они добрались поздней ночью, но не решились вступить в город из страха потерять в темноте след Бранта. А сейчас уже занималась заря, предвещая теплый, безветренный день, и цепочка следов вела их прямо в развалины.

Путь был свободен, ворота, как и стены, лежали в руинах. Каменный лев, казалось, просто отдыхал на постаменте, но и он был расколот надвое невиданной силы ударом.

Пирс озадаченно посмотрел налево.

— Мне кажется, их было два, — задумчиво пробормотал он. — Во всех легендах упоминалась пара.

Этлон глубоко вздохнул.

— Пошли, — позвал он. Эурус, навострив уши и раздувая ноздри, опасливо ступил в город. Остальные следовали позади, стараясь держаться друг к другу поближе. Руины сомкнулись вокруг них.

Маленькая группа безмолвно шла по следам копыт, через замусоренные улицы — сквозь камни мостовой густо пробивалась трава, — мимо разрушенных домов, минуя опустевшие магазины и поваленные стены. Каждый клочок земли был завален щебнем.

То там, то здесь попадались взгляду то поваленная статуя, то давно умолкнувший фонтан — свидетельства былого расцвета.

Габрия не уставала удивляться этим знакам прежней красоты, сохранившимся среди развалин. Мой Тура никогда не была большим городом — даже по меркам позапрошлого века. Это было тесно сплоченное сообщество людей, всецело посвятивших себя искусству колдовства. Они выстроили город, который, по их замыслу, должен был стать величайшим, великолепнейшим городом на всем освоенном земном пространстве.

«И все это обернулось для них трагедией», — подумала Габрия. Вся их красота, мудрость и сила не смогли защитить их дома от ревности, жадности и гнева внешнего мира. Маги, которые жили здесь, стремились изолировать свою жизнь от жизни всего человеческого рода и поплатились за это. Они сами себя возвели на пьедестал и не обратили внимания на тревожный симптом, когда пьедестал дал трещину.

Как гласила легенда, город был предан одним из колдунов, ожесточившимся и озлобленным человеком, который поведал кланам секретные пути к городу — пути, которые опоясывались надежной магической оборонной системой. Тот человек, в свою очередь, был предан вождем. Он был казнен вместе со всеми остальными колдунами. Сплотившимся для этой цели кланам потребовался всего один день, чтобы разрушить город. И вот уже двести лет он лежал, постепенно обращаясь в пыль, скрытый, как саваном, людскими страхами и наводящими ужас легендами.

Габрия мысленно ушла в прошлое, но Сайед, подъехавший поближе, вывел ее из состояния задумчивости.

— Надеюсь, все слухи об этом месте окажутся неправдой, — сказал он.

Лошадь его фыркнула на пробежавшую крысу. Габрия вздрогнула, наблюдая, как Тредер загнал крысу в какую-то дыру меж камней.

— Я тоже. Особенно несколько самых мрачных слухов: призраки, часовые, колдовское проклятье, зло, таящееся меж развалин под покровом ночи.

— Этот часовой! — сказал юноша, беспокойно оглядываясь. — Даже в земле Турика рассказывали историю о часовом Мой Туры.

— О Корге? — спросил Пирс, внезапно появившийся сзади. — Но ведь никто не может представить доказательств, что он в действительности существует.

— Что такое Корг? Может быть, это слово значит «лев»? — спросила Габрия.

— Да, он из древней породы громадных львов, некогда обитавших на равнинах. Тот самый лев у ворот, должно быть, корг, один из двух, стерегших ворота, — объяснил Пирс. — Он изменил свой облик, чтобы избежать общей участи во время нападения на город и остался здесь после того, как город был разрушен. Говорили, что он сошел с ума и теперь не может принять живой, обычный свой вид.

Габрия подумала о несчастном колдуне и печально скользнула взглядом по развалинам. Жизнь здесь сведет с ума кого угодно. Разоренный город даже в свете солнца выглядел мрачным и унылым. Как грустный символ ставшей ненужной мудрости.

Всадники снова замолчали. Голоса их, казалось, звучали слишком громко и фальшиво в мертвом городе. Лучше было ехать в безмолвной спешке, стараясь пробираться меж обломков как можно быстрее. Вскоре они натолкнулись на следы ночевки Бранта в пустом доме. Судя по всему, утром он углубился в город.

Путешественники успели уже осмотреть половину разрушенного города, когда Нэра и Эурус внезапно подняли морды вверх и понюхали воздух.

«Брант рядом, — сказала кобылица Габрии, — и что-то еще с ним».

Она рванулась вперед.

— В чем дело? — крикнула Габрия.

Все лошади скакали галопом по пустынной дороге.

«Я не знаю. Это очень странное. Это рядом с Брантом».

Тредер внезапно разразился неистовым лаем:

«Вперед! Рядом человек!»

Он стрелой метнулся под арку, во внутренний дворик. Всадники скакали за ним. Через один из четырех входов они проникли туда, что некогда было вымощенным каменными плитами двором многоколонного храма. Сейчас двор этот почти полностью зарос, и храм представлял собой нагромождение обрушенных стен и поваленных колонн.

— Там! — закричал Этлон, указывая на лошадь и всадника в тени храма.

Всадник оглянулся на крик изумленно, но затем отвернулся, всматриваясь в что-то меж развалин. Лошадь его неистово рвалась прочь, становясь на дыбы.

Путешественники осторожно сделали несколько шагов в глубину двора, следуя за Тредером и хуннули. Теперь они могли рассмотреть Бранта поближе. Он пытался успокоить свою испуганную лошадь. С неистовой яростью он заставил ее повернуться и сделал невероятный рывок в сторону как раз в тот момент, когда из-за поваленных колонн храма выбрался страшный невиданный зверь. Ужасающих размеров лапа попыталась настичь лошадь, но промахнулась. Брант торжествующе заорал, развернул коня, провел его меж камней и выскочил из дворика через боковые ворота.

Яростно рыча, чудовищный зверь повернул свою морду к непрошеным гостям. Телом он был вдвое больше хуннули, оскаленные его зубы напоминали два десятка кривых кинжалов, внезапно налетевший ветер развевал его длинную спутанную гриву.

— Корг! — закричал Пирс. — Тот самый пропавший каменный лев!

Реакция Этлона была молниеносной.

— Разделяемся и уходим отсюда!

Всадники повиновались, ибо каждый понимал, что оружием им не нанести и царапины на каменные бока огромного льва, что смотрел на них теперь, видимо, готовясь к нападению. Они развернулись и поскакали прочь, проскочив через те же ворота, какими вошли. Животное заревело, его глаза засветились таинственным и жутким светом, и оно рванулось в погоню за убегающими лошадьми.

До того как Габрия успела сообразить, что происходит, Сайед сбавил скорость и сел в седле задом наперед. Взметнув руку, он выпустил в животное голубую молнию Силы Трумиана. Энергия была слабой и, ударив льва по морде, повергла его в еще большую ярость. Он ускорил прыжки.

— Сайед, спасайся бегством! — не помня себя закричала Габрия.

Юношу обуял ужас, и он поспешил вслед остальным. Воины и Пирс успели вырваться из двора наружу. Габрия и Тэм верхом на Нэре, Этлон на Эурусе, Тредер и жеребенок были вместе, когда лев настиг их.

Габрия, не мешкая ни секунды, воздвигла магические стены вокруг себя и своих друзей. Лев ударился со всего размаху о невидимый барьер и отпрянул, упав на бок. На мгновение его желтые глаза засветились удивлением, затем он зарычал, поднялся и пошел вдоль барьера в поисках пролома.