Испытание - Алексеев Николай Иванович - Страница 9

Дежурный – худощавый загорелый лейтенант – повторил приказание и скрылся в темноте сеней.

– Надо бы привести батальон в боевую готовность, – предложил Железнов.

– У нас на границе это не в диковинку, – спокойно ответил Карпов, натягивая сапоги. – В одном месте делают «большое нападение», отвлекают силы пограничников, а в другом втихую перебрасывают диверсантов или шпионов. Сейчас, наверное, то же самое.

Не торопясь, они вышли на крыльцо. На западе еще была ночь, на востоке чуть-чуть бледнел небосклон. Карпов прислонился к столбу, поддерживающему крышу крыльца, и, вглядываясь в темноту, приставил к уху ладонь, надеясь что-нибудь услышать. Стрельбы не было. Тишина стояла такая, что слышно было, как жужжат в избе проснувшиеся мухи.

На востоке все больше светлело. Вдали обозначались очертания одинокого сарая, рощи, холмов. В низинах потянулась проседь легкого тумана.

– Пойдемте, товарищ полковник, досыпать! Если что случится, дежурный разбудит.

Яков Иванович сбросил сапоги, ремень и, не раздеваясь, лег на кровать.

«Почему так спокойно? Обычно при переброске шпионов в другом месте действуют отвлекающие внимание силы…» – подумал он, но тут же заснул.

Ему снилось: вот он лезет на высокую колокольню посмотреть, что делается за Бугом. Только взобрался на площадку верхней звонницы, как в чистом небе загрохотал необыкновенной силы гром. Молния ударила в самый большой колокол – и громадина со звоном бухнулась вниз, подняв в небо черную тучу земли. Сильный ветер разогнал пыль, и в небе со стороны Буга показалась туча чужих самолетов. Он закричал: «Тревога! Враг! В ружье!» – но на его команду почему-то никто не откликнулся…

Яков Иванович проснулся от собственного крика. В горле пересохло. Приподнявшись, он услышал за стеной взволнованный голос Карпова, кричавшего в телефон:

– Поднять батальон по тревоге!

Не успел Яков Иванович натянуть на себя сапоги, как раздался взрыв, дом качнулся, со звоном полетели стекла. Железнов выскочил во двор. В небе на высоте около двух тысяч метров в сторону Жабинки шли группы белых самолетов с черными точками на плоскостях. Железнов понял, что это черные кресты фашистов издали кажутся точками. Слышались дальние разрывы. Вслед за Железновым во двор выбежал одетый по-походному Карпов:

– Что это, товарищ полковник? Неужели война?

– Похоже, что так! – ответил Яков Иванович, не отрывая взгляда от самолетов.

– А может, провокация? Вроде того, как японцы на Хасане?.. – волновался Карпов.

– Нет, на провокацию не похоже.

– Что же теперь делать, товарищ полковник? Я в такой обстановке впервые!..

Железнов не знал, что ответить Карпову. Ему самому следовало немедленно ехать в штаб армии и по телефону связаться с округом: по мобилизационному предписанию он должен явиться в штаб фронта. Но, видя волнение комбата, которое в конце концов могло привести к полной растерянности, он решил Карпова не оставлять. Если это война, нужно побыть с ним на первых порах, пока он не обстреляется.

– Перво-наперво доложите о случившемся командиру полка, – спокойно ответил Железнов.

– Да, да! – спохватился Карпов и закричал телефонисту: – Вызывайте полк!

Из сеней сразу послышался голос телефониста.

– «Крепость»!.. «Крепость»!.. – вызывал он. – Я – «Копна»!.. Я – «Копна»!..

Карпов не отрывал глаз от Железнова, ожидая, что еще тот ему скажет.

– Я остаюсь с вами, товарищ капитан! – произнес Железнов.

– Спасибо, товарищ полковник! – обрадовался Карпов и крепко сжал руку Железнова.

Над рощей вдруг с треском разорвался снаряд, потом другой, третий. Это был артиллерийский обстрел лагеря. Карпов растерянно посмотрел на Железнова.

– Главное, дорогой мой, не волнуйтесь… Возьмите себя в руки. – Железнов обнял Карпова. – Батальон надо срочно перевести в другое место, по-моему, вон в ту маленькую рощу. Ваше расположение наверняка у них засечено. Я полагаю, что это только пристрелка. Минут через пятнадцать они откроют настоящий огонь… Сейчас же вызывайте туда, – он показал на кусты, за которыми скрывался сарай, – командиров и политруков. Штаб переведите на КП… – Зажав рукой свой подбородок (так легче, казалось, собраться с мыслями), Железнов сосредоточенно следил за Карповым, который уже отдавал связному приказание. – Главное сейчас – держать границу.

– Я это понимаю, товарищ полковник, – вздохнул Карпов. – Но ведь нас мало – всего батальон! Части укрепрайона еще не отформировались…

– Батальон должен выдержать наступление врага, численность которого в пять, в шесть, в десять раз его превосходит…

На пороге появился взволнованный телефонист.

– С полком связи нет, товарищ капитан, – сказал он.

– Конного! – приказал Железнов и сам же себе ответил: «Конный не скоро доскачет…» – Машину! – крикнул он дежурному. – Только так, – это он говорил больше для себя, чем для Карпова. – Другого выхода нет!.. Надо как можно скорее связаться с командиром полка.

Солдаты вынесли из дома стол, табуретки и поставили их в дальнем углу усадьбы под старой яблоней. Сюда же подтянули телефон.

– Вызовите инженера Тихомирова! – приказал связисту Яков Иванович.

Он развернул на столе карту и вместе с Карповым нагнулся над ней. Карпов обдумывал положение медленно, как учили на курсах «Выстрел». Железнов, у которого был большой боевой опыт, сразу, одним взглядом окинув карту, определил обстановку.

Подошла «эмка».

– Польщиков? Вот хорошо!.. – обрадовался Яков Иванович. – Скорее поезжай в Брест!.. – И повернулся к Карпову: – Давайте донесения! Может, хотите что-нибудь сообщить жене – черкните, он завезет.

– В Брест? – удивился Польщиков и, глядя Железнову в глаза, спросил: – А как же вы?.. Надо ведь в Бельск, семью вашу куда-нибудь вывезти. Видите, что творится!..

– В первую очередь выполняй, что приказано, – сухо ответил Яков Иванович.

Польщиков взял у Карпова две сложенные вчетверо бумажки и побежал к машине. Яков Иванович окликнул его:

– Если сюда нельзя будет вернуться, поезжай тогда в Высоко-Литовск, в штаб укрепрайона. Там будут знать, где мы находимся. А потом, если можно будет, поедешь в Бельск.

Едва успела улечься поднятая «эмкой» пыль, как за поворотом хрипло прогудел «газик». Из машины выскочили Тихомиров и еле владевший собой от волнения Паршин.

Тихомиров подбежал к Железнову. Яков Иванович, не слушая его рапорта, сразу же спросил:

– Взрывчатка есть?

– Есть, товарищ полковник. – Тихомиров еле переводил дух.

– Взрывные материалы и подрывные машинки?

– Есть.

– Люди?

– Люди тоже есть.

– Сколько?

– Инженеров – три. Проектировщиков считать?

– Считайте!

– Два. Техников – восемь, красноармейцев – десять. А женщин?

– Тоже.

– Три.

– Связь с комендантом укрепрайона есть?

– Есть.

– Какие он вам дал приказания?

– Действовать на своем участке вместе с батальоном.

– Прекрасно!

Яков Иванович подвел Тихомирова к столу, взял красный карандаш и, водя им по карте, кратко изложил обстановку. Потом, поглядывая на Карпова и как бы спрашивая его согласия, изложил свой замысел:

– Врага встретить у берега и совместно с пограничниками сдерживать его, заставляя все время развертываться и выходить под фланговый огонь наших точек. Тихомировско-карповская позиция, – продолжал Яков Иванович, тепло посмотрев на Карпова и, подавив в себе прежнюю неприязнь, так же глянул на Тихомирова, – должна держать врага до последнего вздоха. Предлагаю направить вперед одну стрелковую роту на поддержку пограничников. Если ей придется отходить, пусть отходит на правофланговые точки. – Он прочертил на карте красным пунктиром путь отхода роты.

Вторую роту Яков Иванович наметил расположить на возвышенности, впереди пояса огневых точек. Он провел по желтому полю карты жирную красную кривую, перерезавшую дорогу, и предложил Карпову огневые точки и полукапониры основной позиции занять пулеметной ротой, батареей и прибывающими, хотя еще и не отформированными подразделениями укрепрайона. Третью роту оставил в резерве и расположил впереди КП.