Темное пророчество - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 46

– Ты меня удивляешь, красавица, – скривился Кро. – Можно подумать, это не ты отличница, а я. Совет Хартии защищает свободу людей, а не их права! Права они должны отстаивать сами. Помнишь девиз нашей школы? «Сильному – слава, слабым – смирение!» Это и есть принцип Совета Хартии. Он защищает свободу для всех. Славу или смирение человек выбирает уже сам.

– Шпаришь, как по писаному! – возмутилась Горамник.

– Не тебе одной приходится сдавать зачеты, Анита, – развел руками Битали. – В колледже Глоу мне пришлось делать о Совете доклад. Его задача – это спасти мир от новой Большой Войны. Для чего число магов в любом союзе ограничено числом в сто и один чародей. Если кто-то нарушает это ограничение, Совет привлекает соседей нарушителя для его наказания. Соседи всегда соглашаются. Ведь сильный и многочисленный нарушитель – это опасность прежде всего для них. Чтобы заставить семьи и ордена соблюдать еще какие-то правила, не столь однозначно полезные для всех, Совету понадобятся некие силы для принуждения, своими решениями он ущемит чью-то свободу. А Совет носит имя не только Совета Хартии, но и Совета Свободных. Свобода превыше всего! Даже если ради нее слабым придется жить в смирении.

– Неужели нет никакого выхода?!

– Почему нет, Анита? – не понял Кро. – Нужно всего лишь показать, что наш удел – это слава, а не смирение.

– Воровать волосы, высушивать кровь?

– Очнись, Горамник! – повысил голос Битали. – Вернись на землю! Мы не убиваем беззащитных женщин и не воруем детей. Вы вступаем в поединок со взрослым воином, который первый объявил войну нашему другу и заявил права на его землю и имущество. Он использует свою силу, а мы – свою. Он сражается оружием, в котором наиболее силен, мы используем оружие, в котором наша главная мощь. Это не дуэль и не спортивное состязание. Барон Тийер знает, что на войне убивают. Напав на имение Сенусертов, он знал, что может погибнуть или потерять своих близких. Он был к этому готов. Мы должны лишь убедительно продемонстрировать, что потери окажутся слишком большими для такого приобретения. Удел воина – рисковать собой. Именно по воителю, а не по беззащитной жертве, мы и собираемся ударить!

– Если по воину, – засомневалась Горамник, – тогда, наверное, это будет не так подло.

– Смею тебя уверить, Анита, – кивнул Битали, – Лобен Тийер, сын барона, будет иметь немало возможностей снести твою голову. Так что никаких подлостей, все на равных. Сила против силы.

– Ох, господин мой и повелитель, – глубоко втянула в себя воздух девушка. – Если честно, то мне не очень нравится твое последнее утешение. Скорее, очень не нравится! Надеюсь, ты не собираешься бросать нас с Генриеттой в битву?

– Если честно… – Битали поправил край кружавчиков на ее майке. – Если честно, то собираюсь.

– Лучше бы это было любовное свидание, – вздохнула девушка.

– Ты отличница, Анита. На кого еще я могу положиться?

– На Надодуха, Дубуса и Ирри Ларака.

– Понимаешь… – Битали запнулся, подбирая слова. – Понимаешь, так получается, что я оказываюсь в нашем братстве самым сильным магом и самым умелым воином. Но противнику нельзя сразу выдавать своей главной силы. Зная о ней, он сможет подготовиться. Главный удар должен быть нанесен неожиданно, в самый ответственный момент и в полную мощь, чтобы стать решающим.

– Ты хочешь скрыть, что ты маг?

– Вот видишь, какая ты умница. Сразу все поняла. Я хочу выглядеть просто хорошим воином. Мясником, которого без жалости бросают в сечу и которого прикрывают более сильные и умелые колдуны. А значит, роль главного чародея в армии Надодуха Сенусерта остается именно тебе. Дубус куда слабее. Он будет прикрывать Ларака, а Ларак – нашу спину. Комби я хочу вовсе оставить в стороне. Пусть наблюдает издалека и предупреждает свистком о возможной опасности. Со стороны заход противника нам за спину или во фланг будет куда заметнее.

– Битали, – тихо сказала девушка. – Мне страшно.

Кро обнял ее, прижал к себе. Анита вся сжалась, съежилась, втискиваясь в его объятия, как в безопасное, уютное гнездышко.

– Если честно, мне тоже не по себе, – шепнул он. – Но ты еще можешь отказаться.

– Не могу, – еще тише ответила девушка. – Надодуха разорят. Надо рискнуть.

Эти объятия, в которых, словно птенец в родительском гнезде, пряталась красавица Анита, почти приснились ему ночью – когда юношу вновь вытряхнул из сладкого сна оглушительный яростный рев:

– Горе нарушившим волю Великого Чахары! Все кары небес и проклятия земель обрушатся на ваши головы!

– Проклятая тварь! – Кро сунул голову под подушку, натянул сверху одеяло. – Откуда ты берешься на мою голову?

– Вы станете гореть в вечном огне страданий! Тела ваши изгложут зубастые черви черных песков! Глаза ваши выклюют вороны, вашу душу выпьют ифриты земли! – продолжал вещать незваный ночной призрак. Его терпения хватило примерно на четверть часа, после чего гость пропал, но оставил после себя громкое мерное тиканье, не умолкавшее до самого утра. Только с рассветом Битали немного вздремнул – пока его не хлопнул по плечу бодрый и веселый Надодух:

– Вставай, сосед, ужин проспишь! Уроки скоро начнутся, а ты еще глаз не продрал!

– Надеюсь, это была шутка? – высунулся из-под одеяла Битали.

– Про ужин? Да. А вот насчет уроков я говорил серьезно.

– Вот, болотные тролли, опять завтрак пропустил! – выругался Кро, отбросил одеяло в сторону и начал спешно одеваться.

– Не бойся, мамочка решила устроить в вашу честь торжественный обед, так что приглашены все. Наедитесь от пуза, это я вам всем обещаю.

– Обед? – спросонок не сразу сообразил Битали. – Да, ты прав. Нам нужно перебираться к тебе в замок. Как съездил?

– Все отлично! Покрывало уже там, я уже здесь, проникнуть в дом пока никто не пытался. Правда, наши старые метаморфы пропали. Видать, почуяли опасность и решили не рисковать шкурами. Ну как, ты готов идти познавать тонкости интегралов и экстремумов?

– Что, еще и алгебра первой идет? – тряхнул головой Кро. – Когда я поймаю этого ночного призрака, то сотру его в порошок!

Впрочем, даже если бы Битали выспался от души, это вряд ли помогло бы ему на первых уроках второго полугодия. Как он ни старался слушать учителей – все его мысли постоянно сворачивали к тому, что ожидает его в замке Сенусертов, случится ли сегодня их первая стычка с захватчиками, как встретит их мать Надодуха? Ожидание было томительным для всех членов братства – это было понятно по тому, как они все время переглядывались. Заниматься учебой среди них не мог никто. Даже Анита Горамник постоянно смотрела в пол и думала о чем-то о своем.

Наконец настал долгожданный полдень. Молодые люди отнесли учебники по комнатам и собрались в комнате Надодуха и Битали.

– Заворачиваемся в покрывало, – объяснил товарищам Кро, – по прибытии сразу отходим в сторону, чтобы никто не свалился на голову. Давай, Сенусерт, ты первый. Заодно и о гостях предупредишь.

Недоморф завернулся в покрывало, оно тут же стало опадать, но Битали успел подхватить плотную ткань за край:

– Теперь ты, Ларак… Ты, Комби… Девочки, ваша очередь… Дубус… Цивик…

Кро специально отправил невезучего одноклассника последним. Если кто и зазевался бы по ту сторону, на кого бы и свалился следующий гость – так это именно на него. Посему Битали специально выждал почти с минуту, и только затем обернулся покрывалом сам.

Первое, что он ощутил – это пряный аромат жаркого. Первое, что увидел – плачущую над ручьем длинноволосую девушку. Обреченная на вечную грусть красавица в длинном платье взглянула на Битали, шмыгнула носом, поправила прядь волос и снова склонила голову к воде.

– Добрый день, – кивнул Кро, и так получилось, что первые его слова в замке чатии Надодуха Сенусерта были обращены к старинной картине фламандской школы.

– Это моя комната, сосед, – сообщил Надодух. – Мама почему-то считает, что горе утопившей гребень купальщицы должно стимулировать мое стремление к наукам.