Сильвестр - Хейер Джорджетт - Страница 40

Во дворе уже ждала двуколка, около лошадей стояли Кейгли с Сильвестром. Герцог Салфорд расхохотался, когда увидел второпях одевшихся путешественниц. Он подошел к Фебе, чтобы помочь нести вещи, и сказал:

– Примите мои поздравления, мисс Марлоу! Я-то, к своему стыду, полагал, что вы будете собираться минимум полчаса!

– Из-за спешки мне пришлось оставить кое-какие вещи, – призналась Феба. – И… О Господи!.. Мое платье торчит из картонки!

– Вы сможете поаккуратнее сложить вещи в Хафуэй-хаусе, – утешил ее герцог. – Только поправьте шляпку. Я не хочу, чтобы кто-нибудь решил, будто я вас похитил.

К тому времени, когда Феба более-менее привела себя в порядок, багаж засунули под козлы, и Сильвестр был готов подсадить ее. Алиса последовала за мисс Марлоу, и через минуту экипаж выехал со двора. Кейгли на ходу запрыгнул на запятки.

– Как вы думаете, сэр, мы попадем в Лондон сегодня вечером? – поинтересовалась Феба, едва Сильвестру удалось миновать узкие ворота «Голубого вепря».

– Надеюсь, что да, но скорее всего вам придется остановиться где-нибудь на ночь. Опасность заносов миновала, но дорога будет трудной, поскольку снег растаял и превратился в жидкую грязь. Пусть Кейгли сам решает, что делать.

– Видите ли, дело в том, что у меня с собой не так уж много денег, – смущенно призналась Феба Марлоу. – Честно говоря, денег почти нет! Так что, если бы мы могли добраться до Лондона…

– Не стоит волноваться из-за денег! Кейгли оплатит ваши расходы на постоялых дворах и в гостиницах, дорожные сборы и сменных лошадей. Несколько первых перегонов проедете на моих лошадях, но потом, боюсь, придется нанимать свежих.

– Спасибо, вы очень любезны, – искренне поблагодарила девушка. – Попросите его, пожалуйста, записывать все расходы.

– Естественно, он сделает это, мисс Марлоу.

– Да, но я хочу сказать…

– О, я знаю, что вы хотите сказать! – прервал девушку Сильвестр. – Вы хотели бы, чтобы я представил вам выписанный по всем правилам счет. Несомненно, я бы так и поступил… если бы занимался частным извозом.

– Я, конечно, в большом долгу перед вами, герцог, – холодно произнесла Феба, – но если вы будете разговаривать со мной таким пренебрежительным тоном, я… я…

Сильвестр расхохотался и полюбопытствовал:

– Что вы тогда сделаете?

– Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю, обещаю! Смею вас уверить, я всегда сама оплачиваю свои расходы! Я еще могу согласиться с дорожными расходами, но будет очень неуместно и неприлично, если вы оплатите мой счет в гостинице.

– Очень хорошо. Если без гостиничного счета не обойтись, я обязательно вручу его вам при нашей следующей встрече.

Девушка грациозно наклонила головку.

– Я вам очень признательна, сэр.

– Неужели, по-вашему мнению, это и есть отвратительный пренебрежительный тон? – весело поинтересовался Сильвестр.

Феба улыбнулась и любезно ответила:

– Должна вам признаться, что вы совсем не глупы.

– О да, я не глуп! К тому же у меня хорошая память. Я еще не забыл, насколько точно вы подмечали недостатки наших общих знакомых. Не хочу притворяться, но я чувствую себя немного не в своей тарелке. Вы обладаете талантом подмечать самое смешное в своих жертвах!

Не дождавшись ответа от мисс Марлоу, герцог пристально посмотрел на девушку и заметил, что она нахмурилась. Сильвестр удивился, что могло ее обидеть. Ему казалось, что он сказал комплимент, но он не стал искать ответа, потому что к тому времени они доехали до Хафуэй-хауса, и им навстречу выбежал конюх, чтобы взять серых. Скоро фаэтон был готов отправиться в Лондон. Алиса сидела в двуколке, погрузившись в сладкие мечты. При виде элегантного экипажа, в котором ей предстояло продолжать путешествие, ею овладели восторженные чувства. На дверце кареты была нарисована корона, четверка сердито ржавших и вскидывающих головы великолепных лошадей била копытами, на запятках стояли красавцы-форейторы, на сиденьях лежали мягкие подушки, а пол покрывали овечьи шкуры. К ужасу Фебы, Алиса разрыдалась от переполнявших ее эмоций. Однако, когда служанку спросили о причине слез, она ответила, горько всхлипывая, что подумала о соседях, которые, к сожалению, не увидят ее королевского путешествия.

Феба облегченно вздохнула.

– Ничего страшного! Когда вернешься домой, все им расскажешь. Забирайся в карету и больше не плачь!

– Не буду, мисс! Просто я счастлива!.. – призналась Алиса, усаживаясь на сиденье.

Феба повернулась и взглянула на Сильвестра, который хотел помочь ей подняться по лесенке. Она покраснела, подала ему руку и, когда он взял ее, высокомерно произнесла:

– Я пыталась придумать, как вам сказать… что я признательна за помощь, но не могу подыскать нужных слов! В общем, я благодарю вас!

– Поверьте мне, Воробей, вы слишком серьезно относитесь к каждой мелочи. Передайте от меня привет леди Ингхэм. Скажите, что я почту за честь заглянуть к ней в гости, когда буду в городе. В свою очередь, я передам от вас привет Тому и его отцу.

– Да, очень прошу вас, передайте им от меня привет! Обязательно расскажите Тому, как все получилось, ладно? И, может, вы передадите эсквайру мои извинения вместо привета?

– Конечно, передам, если вы так хотите.

– Думаю, так будет более учтиво. Я надеюсь, что мистер Орде не очень сильно рассердится на меня.

– Не думайте об этом.

– Да, но я почти уверена в том, что он рассердится, когда вы заговорите с ним в своей обычной холодной манере. Мне становится нехорошо от одной этой мысли! – заявила Феба.

– Я так и думал, что вашей непривычной вежливости хватит совсем ненадолго, – заметил герцог. – Позвольте вас заверить, что у меня нет ни малейшего намерения вести себя с ним неучтиво.

– Этого я и боюсь! – воскликнула Феба.

– О, Господи, вы просто невыносимы! Забирайтесь в карету, пока я не стал вам подражать и не начал дерзить! – воскликнул Сильвестр, охваченный одновременно изумлением и раздражением.

Мисс Марлоу рассмеялась, но пока герцог помогал ей подняться по лесенке, произнесла извиняющимся тоном:

– Я говорю без задней мысли! Если честно, я вовсе не хотела вам грубить! У меня ни разу не возникло такого желания, пока мы торчали в «Голубом вепре».

– Вы, вне всяких сомнений, безнадежны. Я же, напротив, настолько великодушен, что желаю вам безопасного и быстрого путешествия!

– Вы на самом деле великодушны! Спасибо!

Лесенку подняли, и когда закрывали дверцу, из кареты донесся голос Алисы:

– Нагретые кирпичи и меховые накидки, мисс. Настоящий шик!

Феба наклонилась к окну, чтобы помахать на прощание рукой, конюхи убрали тормозные колодки и фаэтон покатился вперед, мягко покачиваясь на отличных рессорах. Сильвестр стоял и смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, потом вернулся к ожидающему его Кейгли. Старший конюх герцога Салфорда стоял, держа в руках поводья верховой лошади.

– Доставь их в Лондон сегодня к вечеру, если получится, Джон, но только не рискуй! – сказал герцог. – Деньги, пистолеты… надеюсь, ты ничего не забыл?

– Ничего, ваша светлость, но я бы хотел, чтобы вы позволили мне вернуться в «Голубой вепрь».

– Нет, отправляйся в Лондон и жди меня в Салфорд-хаусе. Я не могу взять с собой вас обоих: тебя и Свейла. Вернее, такое возможно, но я не пойду на это. В двуколках не принято ездить втроем!

Кейгли угрюмо улыбнулся и сел в седло.

– По-моему, у вашей светлости небольшой перебор со слугами, – заметил Джон Кейгли с определенной долей удовлетворения.

– Надеюсь, это послужит мне хорошим уроком на будущее, – отозвался Сильвестр. – Поезжай с Богом!

Герцог Салфорд возвращался в «Голубой вепрь» легкой рысью. Его голова была забита не очень приятными мыслями относительно прошедшей недели. Какого черта я вообще остановился в «Голубом вепре», спрашивал он себя? Герцог не мог понять, что на него нашло, и был склонен во всем винить свое упрямство и своенравие. Джон ведь пытался отговорить его… Черт бы побрал этого Джона, который, как всегда, оказался прав!.. Наконец Сильвестр решил, что остановился в «Голубом вепре» ради того, чтобы позлить Кейгли. Ну что ж, герцог Салфорд получил сполна за свое упрямство! Он нашел здесь молодого Орде со сломанной ногой, и только очень бессердечный и жестокий человек мог бросить юношу, попавшего в такое тяжелое положение, на произвол судьбы. К тому же Томас ему понравился. Правда, Сильвестр явно не ожидал, что этот добрый поступок заставит его очутиться в самом центре сложной и запутанной ситуации, что было для него невыносимо. Ему оставалось только благодарить судьбу за то, что он редко ездил по дороге в Бат. Хотя он все равно предоставил прислуге из Хафуэй-хауса богатую пищу для пересудов и сплетен, которые всегда вызывали у него отвращение. Ему пришлось иметь дело со своенравной девчонкой, которая бесцеремонно встала на его пути! Не мешало бы обучить ее хорошим манерам, ведь она вела себя вызывающе и дерзко, была совершенно некрасива, и Сильвестр от всей души невзлюбил ее. Что, черт побери, заставило его прийти ей на помощь, если на самом деле ему хотелось увидеть ее в затруднительном положении? Но когда он увидел Фебу Марлоу на лестнице, такую грустную, но храбро пытающуюся улыбнуться, он совсем позабыл о своем дурацком намерении. Сильвестр всегда отличался импульсивностью, и сейчас ему оставалось винить только самого себя. Он очутился в незавидном положении: по-прежнему привязанный к убогому постоялому двору и к молодому человеку, чье здоровье и благополучие не имело к нему ни малейшего отношения, лишенный своего конюха и вынужденный выслушивать справедливую критику деревенского эсквайpa, наверняка достойного человека, который, кстати, бывал у него в Чансе в приемные дни. Кроме того, Сильвестра беспокоило, что он даст повод для скандальных догадок и сплетен, а ведь он прекрасно знал общество, в котором вращался. Вне всяких сомнений, теперь поползут слухи. Куда ни шло, если его обвинят в потере здравого смысла, но, Боже упаси, если скажут, что, несмотря на свою знаменитую разборчивость и привередливость он, как это ни смешно звучит, влюбился в некрасивую и неэлегантную барышню, которая с презрением отвергла его даже не высказанное вслух предложение.