Рождественский кинжал - Хейер Джорджетт - Страница 63

– Мне нравятся буйные натуры.

– Бультерьеры и Стивен Хериард.

– Правильно. Что ты нашел во мне? Я некрасивая женщина, любовь моя, тебе придется видеть мою противную ненакрашенную физиономию напротив себя каждый день за завтраком. И так всю жизнь!

– Твоя некрасивость просто прекрасна, Матильда. И в глазах у тебя чертики. Ты знаешь об этом?

– Нет, не знаю. Скажи еще!

Стивен засмеялся, обнял ее за талию и зашагал вместе с ней по вязкой земле.

– Не смогу предложить тебе этот дом в качестве семейного очага.

– Мне это неважно. Но ты его любишь. Он должен быть твоим.

– Не думаю, что смогу содержать его при нынешнем положении вещей. В любом случае его продадут и деньги разделят между нами троими.

– А ты не можешь его купить?

Он покачал головой.

– Не смогу содержать его на то, что тогда останется от моих денег. Это не страшно. Я смогу содержать тебя...

Они все шли.

– Если Паула и Джо не захотят, чтобы его продавали... если они согласятся потерпеть со своей частью от его цены, ты сможешь его содержать. Нат хотел, чтобы дом перешел к тебе. Мне всегда казалось, что он для этого его и купил.

– Да, сначала. Не беспокойся, Матильда, я не очень расстроюсь. Единственное, что я не смог бы вынести, это видеть здесь Джо.

– Ну, тебе и не пришлось бы, ему этот дом не нравится.

На лицо Стивена вернулась злая улыбка:

– Ты ничего не знаешь о том, что любит и чего не любит Джо. Никто из нас не знает.

– Он никогда не делал секрета из того, что старинные дома не в его вкусе.

– Это достаточная причина, чтобы предполагать обратное. Думаю, Джо чрезвычайно понравилось бы называться хозяином этой усадьбы. Но этого не будет. Не будет, если только он не купит ее. Я тоже буду на аукционе и взвинчу цены!

– Почему ты так ненавидишь Джо, Стивен? – тихо спросила Матильда.

Он взглянул на нее, в его жестких глазах появилось презрительное выражение.

– Я ненавижу Джо за то, что он лицемер.

– Ты думаешь, он может не играть? Это его вторая натура.

– Боже мой, Матильда, разве ты не видишь правды? Неужели он тебя тоже одурачил? – недоумевал Стивен.

– Я не люблю Джо, – призналась девушка. – У него хорошие намерения, но он осел.

– Он совсем не осел и у него нет хороших намерений. Ты думаешь, он меня любит? Ну, я могу тебе сказать, что Джо ненавидит меня так же, как и я его!

– Стивен!

Он засмеялся.

– Думаешь, я жесток с Джо? Да, Тильда? А он все время пытается обнять меня, расточает тошнотворные банальности и так и поливает меня своей любовью! Ты не видишь, что Джо из сил выбивается, чтобы утопить меня. Ему это почти удалось.

– Но он все время пытается убедить всех, что ты не мог убить Ната!

– Нет, Тильда! Нет, любовь моя! Это только видимость. Ну подумай! Подумай о том, что говорил Джозеф в мою защиту, и спроси себя, помогло ли это или просто убедило полицию, что он отчаянно пытается выгородить человека, который, по его мнению, виновен. Кто, по-твоему, подбросил мой портсигар в комнату дяди Ната? У тебя есть какие-нибудь сомнения на этот счет? У меня нет.

Ее пальцы сжали его руку.

– Стивен, ты уверен, что тебя не ослепила твоя неприязнь к Джо?

– Я совершенно уверен. Джо – мой враг с того момента, как он ступил в этот дом и обнаружил, что я любимец дяди Ната. Я им был, ты же знаешь.

– Но ты же ссорился с Натом! Всегда, Стивен!

– Ну, разумеется, но зла не было – до того, как приехал Джо.

Матильда помолчала, не сомневаясь в его искренности, однако была не в состоянии поверить, что все сказанное Стивеном о Джозефе правда.

– Он заставил Ната написать завещание в твою пользу, – наконец нашлась она.

– Ты всегда веришь тому, что говорит тебе Джо? – спросил Стивен. – Он замучил Ната, чтобы он написал завещание. Не знаю, что случилось: меня там не было. Джо за этим проследил. Но я могу представить себе, что дядя Нат поддался Джо, а потом составил завещание в мою пользу. Это такого рода шутка, которую он оценил бы. Только Джо умен и сделал так, чтобы завещание было незаконным.

– Ты ни слова не сказал об этом!

Его губы скривились.

– Нет. Только тебе. Но даже тебе кажется, что я выдумываю. А что подумают другие? Могу сказать, если ты не знаешь.

Матильда подняла на него взгляд, в котором сквозил ужас.

– Да, конечно, я знаю. Если ты прав, это бросает зловещий свет на то, что случилось! Я не настолько часто бывала здесь, чтобы судить. Я всегда списывала все неприятности на то, что у Джо просто талант говорить непоправимые бестактности. Но я понимаю, что и твое объяснение может быть правильным.

– Можешь мне поверить, оно верно. Скажу больше, если бы кто-нибудь другой, а не ты обеспечил Джо алиби, я готов был бы поклясться, что именно он убил дядю Ната.

– Это невозможно, Стив! Когда Джо прекращал болтать со мной, он бормотал себе под нос отрывки из песни.

Стивен поднес руку Матильды к губам и легко поцеловал ее.

– Хорошо, любимая. Я верю только твоим словам.

За деревьями показался дом, и они вошли в парадную дверь как раз в тот момент, когда инспектор Хемингуэй провожал дактилоскописта и фотографа.

Инспектор больше чем обычно был похож на хищную птицу. Его глаза довольно блестели, потому что под специальной пудрой на поверхности над камином в бильярдной проступили отпечатки ладони. Хемингуэй понимающе поднял бровь при виде Стивена и Матильды и сделал свои собственные выводы.

– Вы, разумеется, совершенно правы, – сказал Стивен, правильно восприняв взгляд инспектора. – Но мы считаем – по крайней мере, так считает мисс Клар, – что не стоит объявлять об этом в такое время. Зачем фотограф?

– Просто я хотел кое-что сделать, сэр. Если позволите, и вы времени зря не теряете.

Стивен рассмеялся.

– На самом деле я потерял уже слишком много времени, инспектор. Как идут дела?

– Неплохо, сэр, – ответил Хемингуэй. Он повернулся к Матильде. – Я бы хотел поговорить с вами, мисс, если позволите.

– Хорошо. – Она несколько удивилась. – Я присоединюсь к вам в кабинете, только переоденусь.

В кабинете Матильда нашла не только инспектора, но и Стивена, который выглядел угрожающе.

– Убери эту гримасу с лица, Стив, ты пугаешь инспектора.

– Ничего, мисс, – сказал Хемингуэй. – Я пуганый...

– Никто не собирается обвинять меня в убийстве, Стив! Расслабься! В чем дело, инспектор?

– Проверяя некоторые детали, мисс, я обнаружил, что забыл взять у вас показания. Так дело не делается. Просто странно, как я упустил вас из виду. Так что, если не возражаете, я бы хотел, чтобы вы рассказали, что вы делали накануне Рождества, когда поднялись по лестнице, чтобы переодеться к обеду.

– Она уже дала показания инспектору Бэкстоуну, – проворчал Стивен.

– Но моему начальству этого недостаточно, сэр! – лживо объяснил Хемингуэй. – У нас, в Скотленд-ярде, строго.

– Я с удовольствием расскажу вам, что я делала, – сказала Матильда. – Но боюсь, это мало поможет. Сначала я приняла ванну, затем оделась и, наконец, спустилась в гостиную.

– И мне казалось, мистер Джозеф может подтвердить это, да, мисс?

– Да. Мы вместе поднялись наверх, и, пока я принимала ванну, он продолжал со мной разговаривать из своей комнаты. Я не могу припомнить, чтобы он хоть раз останавливался, разве что тогда, когда мурлыкал себе под нос.

– Даже когда вы пошли из ванной к себе в комнату? Вы продолжали разговаривать друг с другом?

– Он продолжал говорить со мной, – поправила Матильда.

– Вы хотите сказать, что не отвечали ему?

– Я время от времени говорила: «О! « Иногда отвечала: «Да», когда он спрашивал, слушаю ли я его.

– Вы обычно разговаривали с мистером Джозефом, находясь у себя в комнате, мисс?

– Я не делала этого в предыдущую ночь и в последующие, но трех дней недостаточно, чтобы сказать о том, что обычно, а что нет.

– Понимаю. И вы вместе спустились в тот вечер?