Рождественский кинжал - Хейер Джорджетт - Страница 46

– Прошу извинить меня, сэр, но я подумал, что вы захотите знать – инспектор из Скотленд-ярда снова здесь.

– Он хочет меня видеть?

– По этому поводу, сэр, я ничего не могу сказать.

– Хорошо, вы можете идти! Старри поклонился.

– Очень хорошо, сэр. Возможно, мне следует упомянуть, что перед обедом инспектор извлек один из кинжалов из этой комнаты и взял его с собой.

Сообщив новость, дворецкий застыл в ожидании произведенного ею эффекта. Однако он был разочарован, поскольку Стивен, хотя и взглянул быстро на стену над камином, не сделал никакого замечания по этому поводу. Матильда тоже ничего не сказала, правда, слегка вздрогнула. Старри пришлось довольствоваться этим немногим. Он удалился на половину слуг, где и развлек наиболее приятных ему коллег в высшей степени красочным и целиком выдуманным пересказом реакции мистера Стивена.

Стивен казался погруженным в игру. Он закончил свою партию быстрее, чем предполагала Матильда, – он был хороший игрок – и оставил ей легкий удар.

– Странно, что так ужасно узнать о настоящем орудии преступления, – наконец нарушила она молчание, воцарившееся после сообщения дворецкого. – Мы должны были вспомнить об этих кинжалах.

Стивен не ответил. Матильда, заметив, что его лицо стало угрюмым, почувствовала, что ей в который раз хочется постичь работу его странного скрытного ума. Она резко спросила:

– Кто подобрал твой портсигар?

– Не знаю.

– Он был у Валерии, но ее нельзя заподозрить в том, что она входила в комнату Натаниеля, а тем более убила его. Чем больше я об этом думаю, тем более мне кажется невероятным, что кто-то мог унести эту вещь наверх.

– Сам дядя Нат.

– Я в это не верю. Зачем ему?

– Например, чтобы вернуть его мне.

– Он был не в том настроении, когда я видела его в последний раз, – ответила Матильда. – Кроме того, если Валерия действительно оставила портсигар на столике около своего кресла, там он был в безопасности. Вот что я скажу тебе, Стивен: с этим портсигаром связана какая-то тайна, и я не могу разгадать ее.

Стивен, казалось, был не склонен обсуждать эту тему. Он хмыкнул и повернулся, чтобы записать счет на доске. Ужасное сомнение охватило Матильду: а что она, собственно, о нем знает?

Может оказаться, что у Стивена трудности с деньгами, он мог серьезно отнестись к угрозам Ната, в его осторожной душе могли вынашиваться грандиозные планы, достижимые только при наличии большого состояния. Подчас он был жесток и безжалостен, особенно по отношению к Джозефу и Валерии. Его не заботило, как больно он ранил: Стивен сам страдал и считал это в порядке вещей.

Затем мысли Матильды перенеслись на его сестру, и она почувствовала, что попала в мир ночных кошмаров. Способна ли Паула убить старика, который любил ее, только ради постановки пьесы неизвестного драматурга? Матильда не знала. У нее не было ключа и к Пауле. Она знала ее только как энергичную, неуравновешенную молодую женщину, вечно одержимую какой-то идеей.

Да, но, хотя Паулу видели у двери Ната, как она смогла попасть в закрытую комнату и, больше того, закрыть ее за собой? Матильда не знала, каким способом можно открыть или закрыть дверь с обратной стороны, но она знала, что такие способы существуют. Однако не похоже, чтобы Паула могла воспользоваться одним из них – как бы она достала нужные инструменты?

Еще вариант: не сообщники ли они, эти странные, неуравновешенные брат и сестра? Мысль была слишком ужасной, Матильда отмахнулась от нее, неудачно ударила по шару, выпрямилась и нервно рассмеялась:

– Вот черт! Теперь ты выиграешь!

– Интересно, что хочет этот человек из Скот-ленд-ярда? – Стивен тоже не мог сосредоточиться на игре.

– Пытается найти того, кто держал этот кинжал, – предположила Матильда.

– Он его не найдет.

Уверенность его тона поразила девушку. Она посмотрела на Стивена почти испуганно.

– Откуда ты знаешь?

Стивен склонился над столом, примериваясь к шару.

– Убийца должен был стереть свои отпечатки пальцев, – ответил он. – Это любой дурак поймет.

– Хорошо, – согласилась Матильда. – Кто бы это ни сделал, он большой ловкач. Как он попал в комнату? Как запер за собой дверь?

– Черт возьми, а я откуда знаю?

– А откуда может знать любой из нас? – спросила Матильда. – Дом не набит бандитами. Все мы обычные люди!

– Даже если один из нас убийца, – перебил ее Стивен.

– Правильно, но хотя я лично не знакома ни с одним убийцей...

– Ты лично знакома с одним убийцей, девочка. – Он увидел, как ее глаза испуганно уставились на него, и добавил с насмешливой улыбкой: – Поскольку кто-то в доме – убийца.

– Разумеется, – согласилась Матильда. – Это трудно осознать. Мне всегда казалось, что убийца может быть совсем обычным человеком, не таким, как профессиональный вор. Кто из нас, например, знает, как открыть закрытую дверь? Разумеется, бандитом может быть кто-нибудь из слуг, но я не понимаю, зачем бы им понадобилось убивать Ната. Никто из них ничего не выиграл от его смерти.

– Справедливо, – сдержанно сказал Стивен. – А может быть, что-то есть в предположении Валерии? Раздвижная панель или еще что-нибудь в таком роде?

– Я никогда об этом не слышал. Матильда вздохнула:

– Нет, это слишком неправдоподобно. Но кто-то же вошел в комнату, и если не через дверь и не через окно, то как?

– Иди подари идею Валерии инспектору. Она пройдет на ура, я в этом не сомневаюсь.

В голосе Стивена прозвучала насмешка, но инспектор Хемингуэй, вспомнив о дубовой обшивке усадьбы, уже подумал об этой возможности и в этот самый момент простукивал панели в комнате Натаниеля. Поскольку две стены были внешними, а одна просто отделяла спальню от ванной, требовала обследования только та стена, которая примыкала к верхнему холлу. Внимательное изучение и тщательнейшее простукивание не дали никаких результатов; не было и лепных украшений, которые могли скрыть тайный шнур, освобождающий раздвижную панель. Инспектор был вынужден оставить этот объект деятельности и перенести свое внимание на окно.

Это было створчатое окно с освинцованными стеклами. Они плотно входили в рамы, тоже из свинца. Оконный переплет значительно перекрывал рамы, так что открыть окно с обратной стороны с помощью ножа было невозможно. До земли было недалеко, и Хемингуэй рассудил, что для того, чтобы сюда добраться, должно хватить садовой лестницы. Окна были встроены в квадратную нишу, ниже располагался диван, в ночное время полностью скрытый длинными занавесками, опускавшимися поверх ниши. Инспектор задумчиво отправился вниз в поисках Джозефа.

Лакей вызвался найти его и проводил Хемингуэя в кабинет. Здесь вскоре к нему присоединился Джозеф с выражением озабоченности на румяном лице.

– Извините, что побеспокоил вас, сэр, но мне хотелось бы поговорить с вами, если вы не возражаете, – начал Хемингуэй.

– Разумеется! Вы уже что-нибудь можете мне сказать, инспектор? Это ожидание ужасно! Наверное, вы уже привыкли к такого рода вещам, но для меня мысль о том, что убийца моего брата может и сейчас находиться в доме, просто непереносима! Вы обнаружили что-нибудь?

– Да, я нашел орудие, которым убили вашего брата, – ответил Хемингуэй.

Джозеф схватился за спинку стула.

– Где? Пожалуйста, не скрывайте ничего от меня!

– Над камином в бильярдной, – сообщил Хемингуэй.

Джозеф моргнул.

– Над?..

– Один из пары кинжалов рядом с головой оленя.

– О! Да, да, знаю! Значит, вы не обнаружили того, кто им воспользовался?!

– Сожалею, но пока нет.

– Сожалеете? О! Да, вы и должны. Конечно! Но мне становится жутко, когда я представляю, что эту страшную вещь можно приписать кому-нибудь из тех, кого ты знаешь! Возможно, одному из гостей!

– Все это хорошо, сэр, но вы же хотите знать, кто убил вашего брата? – рассудительно сказал Хемингуэй.

Джозеф устало улыбнулся ему.

– Увы, все не так просто, инспектор! Одна моя половина жаждет отдать убийцу брата в руки правосудия, но другая – безнадежно сентиментальная, глупая половина! – замирает от неизбежного разоблачения! Вы уверяете меня, что убийство совершил кто-то в доме. Подумайте, какие это предполагает пугающие варианты! Слуги? Я не могу так думать. Мой племянник? Моя племянница? Страшно даже подумать об этом! Старинный друг? Невинное дитя, только покинувшее школу? Или несчастный молодой драматург, который доблестно борется, «стремясь выполнить собственное предназначение? Как я могу желать, чтобы любой из них оказался убийцей? А, вы думаете, я старый чудак! Я молюсь за то, чтобы вы никогда не проходили через те муки сомнения, которые я сейчас испытываю!