Тайны инопланетных цивилизаций. Они уже здесь - Первушин Антон Иванович - Страница 13

Вообще можно думать, что низкие температурные условия нигде на земной поверхности не ставят препятствий для существования растений.

Весьма разнообразен жизненный размах растений… в то время как некоторые тропические растения повреждаются от холода при +2 градусах или даже при +5, на севере растения свободно выдерживают очень низкие температуры, и, например, в Верхоянске (Восточная Сибирь) при средней температуре декабря -48,4 градуса, января -51,5 градуса, февраля -46,2 градуса (минимальная температура -70 градусов, — 76 градусов) растут леса и флора насчитывает более 200 видов…»

Итак, делает заключение Тихов, в условиях самых сильных морозов на Земле живут растения. Из этого можно сделать вывод, что температурные условия на Марсе вовсе не исключают возможности для развития растительности. Пусть на этой планете климат суше и холоднее. Но разве растения не обладают способностью приспосабливаться? И если бы земные растения, попав в марсианский климат, погибли, то это вовсе не означает, что марсианские растения, может быть миллионами лет приспособлявшиеся к окружающей среде, не могут существовать.

Основываясь на предположении, высказанном в 1945 году алма-атинским агрометеорологом Кутыревой, что, приспособляясь к суровому климату Марса, растения на нем постепенно могли уменьшить и совсем потерять отражательную способность в инфракрасных лучах, Тихов формулирует свою гипотезу: бесполезно искать эффект Вуда на красной планете, потому что тамошние растения полностью поглощают скудное тепло, поступающее на Марс.

Чтобы не быть голословным, ученый собрал доказательства подобной эволюции на Земле. «Можно было ожидать, — говорил он на публичной лекции «Новейшие исследования по вопросу о растительности на планете Марс» (1948), — что отражательная способность в инфракрасных лучах значительно меньше у хвойных растений, чем у лиственных. Это ожидание полностью подтвердилось.

Так, при одинаковых значениях для березы и ели в синих лучах отражательная способность березы в инфракрасных лучах в три с лишним раза превосходит отражательную способность ели.

При одинаковых значениях для овса и тундрового можжевельника в зеленых лучах отражательная способность овса в крайних красных лучах в три с лишним раза превосходит отражательную способность можжевельника.

Другое отличие марсианской растительности от земной состоит в следующем. Земная растительность в основном имеет зеленый цвет. Иначе обстоит дело с теми местами на Марсе, которые считаются растительным покровом. Многие наблюдатели видят их то зелеными, то голубыми, то синими.

Далее, земная зелень сильно поглощает крайние красные лучи, давая в спектре знаменитую красную полосу поглощения хлорофилла. У марсианских растений этого не обнаружено: там найдено сильное поглощение во всей длинноволновой части видимого спектра, т. е. в лучах красных, оранжевых, желтых и зеленых. По всей вероятности, это происходит от эволюционного приспособления марсианской растительности к суровому климату. В самом деле, если для разложения углекислоты на углерод и кислород и образования органических соединений, так называемого фотосинтеза, земным растениям достаточно поглощать сравнительно мало солнечных лучей, то для марсианских растений, живущих в суровом климате, нужно поглощать больше длинноволновых лучей, в которых сосредоточено в основном солнечное тепло. Вот это и придает марсианской растительности голубой и синий цвета. Голубой оттенок виден и на некоторых земных растениях, живущих в северных странах и на высоких горах. Таковы, например, пихта и канадская сосна. На высоких алма-атинских горах, например на морене Туюк-Су (высота 3400 метров), живет в виде подушечек растение остролодка (Oxytropis chionobia), листочки которой, будучи в основном зелеными, имеют ясно выраженный голубой налет….»

Астроботаники Тихова не ограничивались рассуждениями и подбором земных аналогов. Они ставили лабораторные эксперименты по выращиванию растений и размножению бактерий в искусственно созданных «марсианских» условиях. Эксперименты дали положительные результаты: растения выдерживали «марсианский» холод и низкое атмосферное давление, бактерии размножались в «марсианской» атмосфере. Правда, при постановке этих экспериментов принималось завышенное значение давления у поверхности — 63,7 мм ртутного столба (85 миллибар), почти в 15 раз больше действительного, да и состав атмосферы Марса был тогда под вопросом.

Какой же вид имела марсианская растительность в представлениях Тихова? По этому поводу он говорил следующее: «Прежде всего она должна быть низкорослой, прижимающейся к почве. Это главным образом травы и стелющиеся кустарники зелено-голубого цвета. Некоторые из них буреют и высыхают к середине лета, другие сохраняют свои зелено-голубые листочки и зимою.

Живут эти растения вперемежку. Некоторое сходство с марсианскими растениями могут иметь наш можжевельник, остролодка, морошка, брусника, мхи, лишайники и другие северные и высокогорные растения».

На изыскания группы астроботаников Тихова научный мир взирал с одобрением. Тем более что ведущие астрономы того времени сами не раз высказывались в пользу гипотезы существования на Марсе каких-то примитивных форм жизни. Например, вышеупомянутый Койпер, обнаруживший углекислый газ на Марсе, во время наблюдений весной 1956 сделал запись о появлении в экваториальных областях красной планеты зеленоватых пятен — словно бы «покрытых мхом».

Однако вершиной торжества растительной гипотезы стало открытие, сделанное американским ученым Синтоном в 1956–1958 годах. Он заявил, что обнаружил в спектре «морей» Марса три полосы в инфракрасной части, соответствующие органическим соединениям.

Это была очередная иллюзия, порожденная парами тяжелой воды в земной атмосфере, но от этой иллюзии практически невозможно было отказаться — ведь отказ от растительной гипотезы означал отказ от малейшей надежды найти на Марсе хоть какую-то жизнь. Поэтому данные, которые получили первые космические аппараты, достигшие Марса, стали шоком не только для публики, верившей в существование марсианской цивилизации, но и для ученых.

И снова — «каналы»

К началу 1960-х дискуссия о природе марсианских каналов зашла в тупик. Лишь немногие популяризаторы того времени (например, Феликс Юрьевич Зигель) продолжали доказывать, что каналы имеют искусственное происхождение. Серьезные ученые давно пришли к мнению, что это какие-то особые образования, присущие только красной планете, хотя и имеющие неясную природу. Однако вот что удивительно — в середине XX века каналы видели все астрономы без исключения! Это было общепринятой теорией: тонкие прямые линии на поверхности Марса есть объективная реальность, которую нельзя ставить под сомнение.

В 1965 году (обращаю ваше внимание на дату) журнал «Знание — сила» опубликовал подборку высказываний известных ученых о каналах. Вот они.

Ж. Вокулер: «Вопрос о каналах на Марсе нельзя считать полностью разрешенным».

В. Шаронов: «Теория Ловелла в настоящее время представляется слишком фантастичной и потому не пользуется успехом. Однако против нее никаких особых возражений не выдвигается, хотя, с другой стороны, трудно и возражать на такие крайне спекулятивные взгляды».

Ф. Солсбери: «Отдаленная возможность того, что Марс является жилищем разумных существ, заставляет нас очень хорошо все обдумать, прежде чем высадить на Марс сложные роботы, которые будут следить за признаками жизни на этой планете».

К. Томбо: «Я видел около двухсот так называемых каналов на Марсе слишком отчетливо и не могу назвать их иллюзией».

Лоуэлл и его последователи добились своего. Иллюзия перестала быть иллюзией, а превратилась в научную истину.

Впоследствии, изучая новые карты Марса, составляемые по данным космических аппаратов, Карл Саган (тоже, кстати, бывший сторонником гипотезы о существовании каналов) напишет: «Получив изображения Марса, намного более подробные, чем мог наблюдать Лоуэлл, мы не нашли никаких следов хваленой сети каналов, ни одного шлюза. Лоуэлл, Скиапарелли и другие, кто в тяжелых условиях, на пределе возможностей занимался визуальными наблюдениями, заблуждались — отчасти, вероятно, потому, что им хотелось верить в существование жизни на Марсе.