Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сыщик - Бушков Александр Александрович - Страница 33


33
Изменить размер шрифта:

— В квартал Бельведера, — не раздумывая, распорядился Бестужев.

Он не собирался устраивать Вадецкого ни на собственной квартире, ни на той, что снял Лемке: при удаче на какой-то из них и предстояло на время поселить Штепанека с аппаратом. Так что Вадецкого, человека безусловно чужого (да еще оказавшегося на крючке у анархистов), никак не следовало на эти квартиры наводить. А поселить его лучше всего будет на той квартире, где обосновались два филера из петербургского летучего отряда, по предложению Бестужева прибывшие в Вену: мало ли какая необходимость возникнет, люди опытные, огни и воды прошли, немецким владеют сносно, от них репортер не сбежит. И потому…

Он встрепенулся, перегнулся через лакированный борт коляски и посмотрел вперед из-за спины кучера. Впереди, довольно близко, стоял большой черный автомобиль с поднятым верхом: так, что перекрыл широкую аллею и объехать его было невозможно ни справа, ни слева…

Прежде всего Бестужев подумал о передовых взглядах Гравашоля на технический прогресс, то есть о привычке использовать авто. Раздобыть его в Вене не труднее, чем нанять фиакр, были бы деньги…

Потом он покосился на Вадецкого, казавшегося всецело углубленным в собственные невеселые мысли — и в голове возникли вовсе уж печальные подозрения. Человек, с превеликой охотой продающий свои знания за деньги, сплошь и рядом одним «торговым партнером» не ограничивается, а старается вести себя подобно ласковому теляти из русской мужицкой поговорки. В конце концов, Гравашоль мог именно его подвести к Бестужеву вместо обычной слежки. Что до взрыва бомбы в пресс-бюро Вадецкого… Это могло оказаться искусной инсценировкой, укрепляющей доверие к «подсадной утке». В свое время, внедряя Бестужева к венским революционерам-эмигрантам, даже инсценировали убийство им «царского сатрапа», да так убедительно, что у опытных боевиков и сомнений не возникло…

Он мимолетно коснулся потайного кармана, где покоился браунинг с парой запасных обойм. Если бы из авто стали выскакивать уже знакомые рожи французского происхождения, он превосходно успел бы загнать патрон в ствол, выпрыгнуть из коляски, укрыться за одним из могучих вязов… У них наверняка есть и бомбы, но не пулеметы же…

Кучер начал понемногу натягивать вожжи. Вадецкий вел себя абсолютно равнодушно, и Бестужев подумал: а зачем, собственно, Гравашолю устраивать этакую засаду? Хотя… Он может именно за Вадецким охотиться…

Бестужев опустил руку под пиджак, легонько сжал пальцами рифленую рукоятку, чтобы моментально выхватить при нужде. Правая передняя дверца большого мощного авто распахнулась без излишней спешки, неторопливо вылез человек в сером костюме и, помахивая тросточкой, двинулся навстречу экипажу.

Бестужев тут же разжал пальцы и убрал руку. Потому что к ним приближался старый знакомец, не имевший никакого отношения к революционерам всех мастей — то есть он к ним имел самое прямое касательство, но исключительно в том смысле, что неустанно за ними охотился с бульдожьим упорством. Граф Герард фон Тарловски, бывший офицер гвардейской кавалерии, нынешний чин тайной полиции империи.

Впрочем, никакой такой особенной радости Бестужев и не почувствовал, наоборот. В данной ситуации такая встреча могла и стать источником хлопот… Сейчас Бестужев как раз не занимался охотой за революционерами, и его миссия в глазах австрийских коллег могла выглядеть предосудительно. Охранное отделение тоже не пришло бы в особенный восторг, стань ему известно, что по Санкт-Петербургу шныряют австрийские агенты, пытаясь приобрести изобретение русского инженера, пусть даже и не числившееся среди военных тайн, не особенно государству и нужное…

Лошади остановились. Лакей выжидательно обернулся к Бестужеву, ожидая распоряжений.

— Все в порядке, — сказал Бестужев. — Я знаю этого господина, мы поговорим короткое время…

Он вылез из коляски и быстрым шагом двинулся навстречу австрийцу, чтобы оказаться подальше от всех, кто сидел в экипаже, и они не могли бы ничего расслышать. Должно быть, те же мысли пришли в голову Тарловски, потому что он остановился, ожидая Бестужева.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Бог ты мой, какая встреча! — воскликнул молодой австриец, когда они сошлись совсем близко. — Господин Краузе собственной персоной! Выглядите вы прекрасно, дела, надеюсь, обстоят наилучшим образом?

«Значит, вот так, — подумал Бестужев. — Они меня уже установил и… а что им известно еще?»

Предусмотрительности ради он быстренько попытался прикинуть, в чем его можно обвинить с точки зрения законов Австро-Венгерской империи. Шпионаж решительно отметаем: изобретение Штепанека властями отвергнуто… нет, вообще-то остается еще предосудительная связь с тем австрийским военным чиновником, за скромные деньги распродающим архивные бумаги военного министерства… но бумаг этих при Бестужеве давно нет… а его паспорт на имя коммерсанта Краузе, собственно, подлинный, потому что не подпольными умельцами смастерен, а державой выдан, а следовательно, ею же будет признан подлинным… Вроде бы никаких претензий к Бестужеву у австрийской юстиции быть не может, ну почти не может… Если секретная служба по каким-то своим мотивам возжелала раздуть дело… скажем, какой-то чин, особыми успехами по службе не блещущий, решил прогреметь в качестве борца с иностранным шпионажем… в любой стране такие штукари сыщутся… Ну, будь что будет!

— Дела идут средне, любезный граф, — сказал он, пытаясь держаться непринужденно. — Ни особенных достижений, ни провалов.

— Не побеседовать ли нам в машине? — предложил Тарловски. — Чтобы иметь полные гарантии от посторонних ушей? — Он тонко улыбнулся: — Не беспокойтесь, господин Бестужев, никто не собирается вас арестовывать…

Говорил он правду или нет, другого выхода все равно не оставалось. Вслед за австрийцем Бестужев влез на заднее сиденье авто. Шофер и ухом не повел, словно их обоих для него не существовало — чувствовалась неплохая выучка.

— Изволите кружить в вихре светских удовольствий? — осведомился Тарловски беспечным тоном салонной болтовни. — Надеюсь, вы осмотрели замечательную машину очаровательной графини Бачораи?

— Да, графиня удостоила меня этой чести, — сказал Бестужев ему в тон.

— Я вижу, во время нынешнего вашего визита к нам вы уделяете особенное внимание не людям, а механизмам…

У Бестужева не было никакой охоты затягивать этот словесный лаун-теннис, и он, хотя и с надлежащей вежливостью, но подчеркивая деловитость вопроса, осведомился:

— Чему обязан удовольствием видеть вас снова?

— Служба, разумеется, — сказал Тарловски тоже совершенно другим тоном. — Согласитесь, происходящее меня прямо касается. Целая группа офицеров сопредельной державы — причем отнюдь не интендантов или кавалерийских ремонтеров — развернула в столице бурную деятельность…

Глупо и смешно было бы отпираться, изображая неразумное дитятко. Бестужев сказал спокойно:

— Мне представляется, эта деятельность никоим образом не направлена против интересов Австро-Венгрии…

— Пожалуй, — кивнул Тарловски. — И тем не менее происходящее, как бы это поточнее выразиться… Ну, скажем, выходит за рамки обыденного. Ваша погоня за аппаратом…

— За аппаратом, который никоим образом не интересует власти вашей империи, — уточнил Бестужев.

— Да, бесспорно… И тем не менее. Вся эта суета вокруг телеспектроскопа сопровождается эксцессами, на которые ни одна полиция мира не станет смотреть спокойно. Чуть ли не в центре спокойной, мирной столицы начинается револьверная пальба, взрывают бомбы… Вы прекрасно понимаете, что подобные происшествия немедленно попадают в сводки, рапорты и доклады, уходящие на самый верх…

— Лично я…

— Лично вас никто ни в чем подобном не обвиняет, — серьезно сказал Тарловски. — Лично вы не стреляли и не бросали бомб… но вы же не станете отрицать, что замешаны во всем этом? Поставьте себя на мое место, на место моих начальников… Ситуация близка к политическому скандалу. Давайте не будем ходить вокруг да около, господин Бестужев. Я прекрасно понимаю, что вы ничем не руководите и ничего не решаете… но мне как раз и поручено через вас высказать неудовольствие действиями ваших… начальников. Мое начальство желает, чтобы вы довели это до их сведения. Чтобы скандал в интересах обеих сторон удалось погасить в зародыше.