Эребус - Хатсон Шон - Страница 23

— Что это? — Джо указала направо.

Тайлер улыбнулся, притормозил.

— Это футбольный стадион города Вейкли, — объяснил он. — Он когда-то считался одним из лучших стадионов в стране. Председатель местного футбольного клуба был строителем. А после его смерти все пришло в запустение.

— А до фермы еще далеко? — спросила Джо.

— Совсем рядом, вон за теми деревьями, — сказал Тайлер.

Он свернул с шоссе на проселочную дорогу. Колеса запрыгали по неровному грунту, и Джо ухватилась за ручку дверцы. Тайлер сбавил скорость, чтобы не так трясло. Он разглядывал окружавшее их поле. Потом, нахмурившись, взглянул на Джо. Она перехватила его взгляд.

— Что-нибудь не так? — спросила она.

— Пока не знаю, — пробормотал он.

Калитка, ведущая во двор, была открыта. Тайлер развернулся и остановился у большого амбара. Едва он заглушил мотор, как их окутала какая-то странная, почти неправдоподобная тишина. Тайлер осмотрелся, недоуменно пожимая плечами.

— Куда подевались животные? — задумчиво произнес он.

Слева находился свинарник, но он был пуст — они видели это через открытые двери. Даже на полях не замечалось никакого движения, хотя у Николса было больше двухсот голов скота. Тайлер направился к «молочному» сараю, настороженно прислушиваясь, то и дело оглядываясь по сторонам. Джо следовала за ним, морщась от зловонного духа, исходящего из свинарника. Тайлер первым увидел околевшую корову — она лежала у дальнего входа. Он осторожно приблизился к ней. Коровьи глаза были открыты, язык вывалился наружу, весь облепленный мухами. Внешних следов повреждения он не заметил — ни ранений, ни следов крови. Они с Джо постояли с минуту, глядя на коровью тушу, затем повернулись и вышли во двор. У открытой двери другого сарая валялись две издохшие свиньи — вернее, два больших кабана.

Тайлер подал знак, чтобы Джо оставалась на месте, сам же подошел к открытым дверям и, осторожно переступив трупы, заглянул внутрь. В сарае имелись загоны для свиней, примерно такие же, как и на ферме Тайлера. Однако загоны пустовали, животных там не было.

— Ну что? — спросила Джо, выглядывая из-за плеча Тайлера.

— Посмотри сама, — ответил он.

Джо вошла внутрь и тотчас же опять вышла, споткнувшись об одну из мертвых свиней. Глянув вниз, она содрогнулась от отвращения, заметив огромную зеленую муху, выползающую из ноздри животного.

— Что могло их погубить, Вик? — спросила она.

— Понятия не имею. — Он недоуменно пожал плечами.

— Может, какая-нибудь болезнь? — сказала она в раздумье.

— Может быть. Но где же, черт возьми, остальная скотина?

Он повернулся и направился к дому. Жилище фермера представляло собой двухэтажное строение с серой шиферной кровлей и настоящей дымовой трубой прошлого века. Дом этот, стоявший в окружении современных сельскохозяйственных машин, выглядел анахронизмом.

Тайлер подошел к двери и громко постучал. Дверь распахнулась от его удара.

— Стюарт! Бет! — позвал он. — Это я, Вик!

Тишина.

— Давай лучше зайдем, — сказала Джо.

Они вошли, щурясь в полумраке холла.

— Стюарт! — снова позвал Тайлер, проходя в гостиную.

Он наткнулся на стул и выругался. В комнате царила кромешная тьма. Воздух в комнате был спертый и влажный, пахло плесенью.

Тайлер распахнул дверь на кухню.

На столе лежала нехитрая снедь: кусок сыра, несколько ломтей хлеба и очищенные яйца. Тишина время от времени нарушалась громким жужжанием мух.

— Давай поднимемся наверх, — предложил Тайлер, выходя из кухни.

Открыв дверь, ведущую из холла на лестницу, он на мгновение остановился — они продвигались почти в абсолютной темноте. Приходилось идти медленно и осторожно, то и дело останавливаясь.

— Фу-ты, черт, — проворчал он, продолжая подъем.

Наверху было гораздо светлее. Яркий луч солнца, проникавший сквозь неплотно задернутые занавески, освещал всю площадку. Они направились к ближайшим трем дверям. Громко постучав в одну из них, Тайлер повернул ручку.

— Стюарт! — закричал он.

Они вошли.

Комната была пуста. Кровать стояла незастланная — простыни смяты, одна из подушек валялась на полу. Пахло гниющим мясом.

— Зайдем в другую комнату, — сказал Тайлер.

Подойдя к следующей двери, он повторил ту же процедуру: громко постучал, приоткрыв дверь, окликнул Николса и вошел. В этой комнате было значительно темнее: задернутые шторы и занавесившее окно одеяло почти не пропускали света. На кровати, широко раскинув руки, лежал Стюарт Николс. Его грудь мерно вздымалась, из открытого, словно оскалившегося, рта вырывалось сиплое дыхание. Даже в темноте было заметно, как бледна его кожа. И те же длинные крючковатые ногти на руках, уже знакомые Джо. Тайлер подошел ближе и тут же отступил на шаг, пораженный зловонием, исходившим от Николса.

— Стюарт, — позвал он, протянув руку, однако дотронуться до неподвижного тела он не решился.

Николс не шелохнулся.

Подушка у него под головой была необычно грязная, засаленная. Присмотревшись, Тайлер заметил, что по ней рассыпаны довольно длинные волосы, лежавшие как бы сами по себе. Череп Николса во многих местах был абсолютно голый, будто волосы вырывали клочками.

— Похоже на коматозное состояние, — сказала Джо. — Может, надо вызвать врача?

За спиной у них послышался шорох. Они повернулись, вглядываясь в темноту. На другой кровати, в противоположном конце комнаты, лежала женщина, — они настолько были ошеломлены видом Николса, что не заметили его жену.

Бет Николс всегда была довольно полной женщиной, но сейчас она выглядела так, будто страдала дистрофией: ее тело, прикрытое тонкой ночной рубашкой, было истощено до крайности, словно ее неделями морили голодом. Цвет лица — еще более жуткий, чем у мужа, а волосы, которые она обычно забирала в пучок, были распущены. Тайлер подошел к Николсу и потряс его за плечо, пытаясь вырвать его из беспробудного сна.

— Внизу телефон, — сказала Джо. — Может, все-таки вызвать врача?

Тайлер не отвечал, он пристально смотрел на спящего приятеля. Притронувшись к щеке Николса, он почувствовал, какая липкая и холодная у него кожа. Немного подумав, он осторожно приоткрыл его припухшие веки: глаза остекленевшие, безжизненные белки тронуты желтизной. Тайлер вздрогнул — у него промелькнула мысль, что перед ним покойник.

— Стюарт! — Тайлер с силой сжал руку Николса, и глаза его медленно открылись. Он чуть повернул голову и посмотрел на Тайлера, его потрескавшиеся губы растянулись в ухмылке.

Тайлер отступил на шаг.

— Что надо? — процедил Николс, пытаясь приподняться. Наконец ему это удалось, и он сел на кровати, чуть склонив голову.

— Как долго ты находишься в таком состоянии? — спросил его Тайлер.

— Не помню, — прохрипел фермер.

Он вздрогнул, стиснув ладонями виски.

Тайлер подошел к окну, откинул одеяло, затем отдернул занавески. Комната заполнилась ярким солнечным светом. Николс взвыл как безумный... Этот оглушительный рев вырвался из, казалось, самых глубин его души — рев боли и ярости. Он поднялся на ноги, прикрывая глаза рукой. Тайлер в ужасе смотрел на руки и шею — кожа на них была исполосована ярко-красными рубцами и покрыта множеством волдырей.

— Задерни шторы! — заорал Николс.

Он зашатался и, потеряв равновесие, свалился на кровать, выставив перед собой руку, как бы защищаясь от солнечного света. Другой рукой он по-прежнему прикрывал глаза.

— Да закрой же наконец занавески, ради Бога, закрой, — прорычал он, приподнимаясь с кровати.

Тайлер пошел было исполнять его просьбу, как вдруг услышал щелчок ружейного затвора. Фермер стоял у кровати, наставив на него дуло ружья.

— Закрой окно! — снова заревел он.

Тайлер поспешил исполнить его требование.

— А теперь убирайся отсюда! — зарычал Николс. — Оставь меня в покое.

Левая сторона его лица выглядела так, будто ее обожгли паяльной лампой. Из гноящихся ран выступал гной, и какая-то жидкость стекала по его обезображенной щеке.