Сокровища тамплиеров - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 46

— Если это кровь, то, должно быть, очень давняя. Адам, ты уверен, что мы в нужном месте? Где же Зеленая Леди?

— Она здесь, — тихо сказал Адам. — Отойдите ближе к двери и прикройте меня. Не хватало, чтобы хозяева замка заподозрили, чем мы здесь занимаемся.

Звуки доносящейся снизу музыки стали тише, когда Маклеод осторожно закрыл дверь и прошел в глубь зала, увлекая за собой Перегрина. Осмотревшись вокруг, Адам вновь вынул свой кинжал, в этот раз расчехлив его, и осторожно взял за лезвие, рукояткой к себе. Затем он повернулся лицом к восточной стене. Начертить «младшую пентаграмму» означало создать надежную защиту от демонов. Направленное к себе лезвие означало, что совершающий ритуал берет на себя ответственность перед Господом, если защита будет использована во зло. Быстро зажав лезвие между ладонями, Синклер поцеловал рукоять, склонил голову и начал произносить заклинание, помня, что для этой цели лучше использовать древнееврейский язык, нежели английский перевод. Переложив кинжал в правую руку, Адам прижал ее к груди, поднес камень на рукояти ко лбу в приветственном салюте и начертил им магический крест над головой.

— Ateh, — прошептал он. — Тебе, Господи. Malkuth. Царство. — Рукоятка коснулась солнечного сплетения. — Ve Geburah. — Прикосновение к правому плечу. — Ve Gedulah. — Прикосновение к левому плечу. — Сила и Слава. Le Olahm. Отныне и вовеки веков. Оймен.

— Аминь, — повторили за ним Маклеод и Перегрин. Широко раскинув руки, Адам закрыл глаза и слегка запрокинул голову, удерживая в воображении образы могущественных архангелов, окутывающих своими крыльями все вокруг.

— Встань передо мной, Рафаэль, — прошептал он. — А ты, Габриэль, позади. Микаэль — у правой руки. У левой — Уриэль.

Открыв глаза, Синклер взялся за лезвие кинжала и начертил пентаграмму — влево и вниз, вверх и вправо, поперек, вправо и вниз и обратно в исходную точку. Он уже различал размытые контуры висящей в воздухе пентаграммы, когда поворачивался лицом к двери. Потом повторил ритуал, поворачиваясь к западу и северу. Вернувшись к восточной стене, Адам снова раскинул руки, не забывая ни о направленном на себя острие, ни о защитном круге, обозначившемся там, где рукоятка кинжала оставила свой след.

— Во имя Адоная, да будем мы защищены от злых духов, идущих с Востока, Запада, Севера и Юга, — шептал он. — И пусть моя сила обернется против меня, если я злоупотреблю доверием, дарованным мне. Рядом со мной пламенеет Пентаграмма. Позади сияет звезда Давида. Над моей головой Слава Господня, в чьих руках Царство, Сила и Слава отныне и во веки веков. Аминь.

Вторая молитва сопровождалась начертанием магического креста. После чего Адам еще раз склонил голову над кинжалом, зачехлил его и вручил Маклеоду.

— Отдаю в твои руки, — тихо произнес он. — То, что я сделал, могло привести в замешательство нашу Зеленую Леди, но это было необходимо из-за твари внизу. К счастью, невидимые обитатели замка понимают серьезность наших намерений. Мы решительны, но не враждебны. Что касается так называемых физических незваных гостей, — рука Маклеода, прячущего кинжал в карман, замерла, — то я был бы благодарен Перегрину, если бы он немного покараулил у порога.

— Да, будет смешно, если кто-нибудь из гостей забредет сюда в поисках туалетной комнаты, — добавил Маклеод.

Его слова вызвали у Перегрина ироническую улыбку; тот занял пост у двери, не выпуская из рук альбом и карандаш. Тем временем Адам подсел к массивному бюро с выдвижными ящиками. Вынув перстень Данди из своего кармана, он протянул его Маклеоду, затем из-под свитера достал крест тамплиеров, поцеловал и оставил висеть на груди.

— Я готов, — тихо пробормотал он и поудобнее устроился на стуле.

Маклеод зажег пару свечей по краям щитов над камином, затем подошел сзади к Адаму, положив обе руки на спинку стула, как будто бы желая поговорить с другом. Перегрину никогда еще не доводилось видеть инспектора в таком качестве, но уже по тому, как он принялся за дело, было ясно, что полицейский достаточно хорошо владеет гипнозом. Перегрин не мог разобрать, что Маклеод говорит Адаму, взгляд которого был прикован к горящей свече, но видел, как наставник закрыл глаза и его голова откинулась на высокую спинку.

Синклер погружался в транс. Прикосновение Маклеода, казалось, толкнуло его в глубину. Четко выполняя указания инспектора, Адам повернулся спиной к настоящему и начал путь в прошлое. Сначала он еще смутно осознавал окружающую его действительность, затем увидел дверной проем, которого не было на самом деле, обозначающий границу между реальностями. Пройдя сквозь эту дверь, Синклер обнаружил, что находится среди зеркал с его собственными астральными отражениями; те словно дрожали от поднимающегося ветра. Они демонстрировали ему различные аспекты его духа. О некоторых он знал, о других — нет. Египетский жрец, греческая матрона, тамплиер в кольчуге и белом плаще… Одновременно откуда-то издалека пришло понимание, что кто-то прикоснулся к его левой руке и приподнял ее. Плавно соскользнувшее на указательный палец кольцо помогло ему принять решение. Синклер обнаружил, что находится лицом к лицу с образом молодой темноволосой женщины в широком платье покроя якобитского периода. Образ увлек его за собой, и когда он коснулся кольцом зеркала, оно, как дверь, отворилось внутрь, словно приглашая войти.

С тревогой наблюдая за происходящим со своего поста, Перегрин вдруг обратил внимание, что пространство в центре зала тускло мерцает. Маклеод тоже, казалось, заметил это и отошел к окну, поскольку больше не осталось места, где можно было бы скрыться от света. Мерцание вдруг усилилось и исчезло в сопровождении серии легких хлопков. Понимая, что нужно сосредоточиться, Перегрин открыл свое Зрение для более глубокого восприятия и вскоре различил три фигуры, возникшие из первоначального хаоса. Две представляли крупных мужчин в грубых одеждах простых солдат, а третья — хрупкую молодую длинноволосую девушку в порванном и окровавленном платье, крепко зажатую между двумя солдатами. Вояки скрутили ей руки за спиной. Босые ноги девушки были в волдырях от ожогов, а лицо покрывали синяки и кровоподтеки. Спустя мгновение она подняла голову, и Перегрин с трудом узнал в ней красавицу, виденную им раньше. Гризель Сетон. Когда это имя всплыло в его памяти, украшения по краям каминной полки внезапно треснули, а горящие свечи упали на пол. В тот же момент зловещий порыв ледяного воздуха пронесся по залу, потушив последнюю свечу и ударив юношу по лицу, словно нанеся пощечину. Удар был такой силы, что очки отлетели в сторону. Пытаясь удержаться на ногах, Перегрин выпустил альбом из рук и едва не упал. Портреты на стенах закачались, а Маклеод вжался в оконный проем, настороженно оглядывая залу.

— Господи, что происходит? — выдохнул он.

Едва дышавший Перегрин не смог ответить ему. В тот же миг солдаты исчезли, а образ замученной Гризель Сетон разбился на миллионы ярких осколков. Изможденная женская фигура с темными волосами и горящими глазами растворилась в ярком блеске летящих искр. Страницы из альбома разлетелись в воздухе, кружась, словно конфетти. Вторая свеча погасла и упала, тяжелая ваза с сухими цветами слетела со столика. С пронзительным визгом призрак Гризель Сетон взмыл с пола; ее горящие глаза смотрели теперь на Перегрина, казалось, она хотела вцепиться в него.

Художник пригнулся, прикрыв лицо руками, пытаясь хоть чем-то защитить себя. Полыхнуло синее сапфировое пламя, оставив след на двери позади него. Удар отбросил несчастного мистера Ловэта в сторону.

В этот миг кто-то громко приказал: «Гризель! Остановись!» Это был женский голос, высокий, чистый и требовательный.

Рассерженное существо в зале пошатнулось и отступило. Когда Перегрин осторожно выглянул из-под руки, он увидел, как призрак повернулся к Адаму, поднявшемуся ему навстречу. Теперь физическая оболочка Синклера казалась лишь прозрачной витриной для той удивительной девушки из прошлого, которая приходила к ним в беседку в Оквуде. Вместо баронета перед изумленными взорами стояла леди Джин Сетон.