Сокровища тамплиеров - Куртц Кэтрин Ирен - Страница 45

— Мне здесь не нравится, — пробормотал инспектор.

— Мне тоже, — отозвался Адам.

Он осторожно протянул правую руку ладонью вниз. Ощущение было такое, будто пальцы погрузились в омут с ледяной водой, даже кольцо на пальце похолодело. Отдернув руку, Синклер достал из грудного кармана куртки шелковый носовой платок и аккуратно вытер кончики пальцев.

— Там что-то есть? — встревоженно спросил Перегрин.

Адам, стиснув зубы, пристально вглядывался в темноту. Его лицо выражало крайнюю степень напряжения.

— Эманации странные, — пробормотал он, — не могу сказать, что это: прошлое, настоящее или будущее. Сами волны, кажется, протекают за пределами нашего измерения.

Голубые глаза Маклеода резко сузились.

— Может быть, я посмотрю? — предложил Перегрин и подвинулся ближе.

— Ни в коем случае! — Голос Адама прозвучал тихо, но очень грозно.

Несколько мгновений он постоял на пороге, затем, глубоко вздохнув, отступил назад.

— Раз уж мы здесь, нужно оградить это место и защитить тех, кто неосторожно сунется сюда, — сказал Синклер.

Запустив руку в правый карман, Адам достал футляр, в котором лежал кинжал. Вставленный в рукоятку голубой камень слабо светился своим собственным светом. Адам наклонил голову и почтительно поднес его к губам.

— Да будет благословенно Имя Господа, ибо Оно вознесется над всеми, — тихо произнес он. — Да будет благословен тот, кто живет в сиянье Господнем, ибо тьма не охватит его.

Держа в руке слабо мерцающий камень, Адам перекрестился и рукой сделал друзьям знак, чтобы те подошли ближе. Первым был Маклеод. Он надел на палец свой сапфир и склонил голову, на которой рукоятью кинжала Синклер начертил знак защиты. Вслед за инспектором Перегрин тоже надел кольцо и почтительно склонился перед Адамом, сложив руки на груди в знак доверия и подчинения. Ловэт почувствовал движение под рукой Адама, и ему почудилось, будто воздух зашевелился. Легкое тепло, исходящее от бледного камня, окутало его теплым покровом. Художник почувствовал себя под его защитой, расправил плечи и поднял голову, готовый ко всему, что ожидало впереди.

— А теперь прикройте меня, — приказал Адам, собираясь войти в комнату. — Что бы там ни было, я не хочу его тревожить.

Глава 22

Пол под ногами казался вполне надежным. Опасаясь выдать себя, понапрасну рискуя, Адам обратил все свое внимание на темноту.

За стеной, которую он возвел вокруг себя и своих спутников, раздавались таинственные шорохи. Нечто огромное и темное, облаченное в материальные стены зала Хартий, как в скорлупу, просачивалось из глубокой бездны, что притаилась под полом, где оно беспокойно металось в тревожном циклопическом сне…

Синклер вывел себя из состояния транса и обнаружил, что его лицо и руки в бисеринках холодной испарины. Рука Охотника крепко сжимала кинжал, стараясь рассеять обступившую со всех сторон темноту. В звенящей тишине гулко отдавались удары сердца.

Адам жадно глотнул воздух и увидел, что Перегрин и Маклеод смотрят на него с немым вопросом.

— Уф, все! — прошептал он. — Это не то, что мы ищем. Уходим отсюда, пока мы не разбудили нечто такое, чему лучше не просыпаться!

Синклер резким жестом указал на дверной проем. Перегрин и Маклеод живо отпрянули назад. Только оказавшись около лестницы, Адам с облегчением выдохнул.

— Что ты увидел? — спросил Маклеод.

— Я ничего не увидел, — ответил Адам, — но то, что почувствовал, лучше оставить в покое.

— Это — существо?

— Назвать его существом было бы слишком определенно, — сказал Адам, убирая в карман свой кинжал. — Оно находится одновременно и в пределах и за пределами бытия, то есть ни в этом мире, ни вовне его, но где-то по соседству с ним.

— Что нам теперь делать? — спросил Перегрин, озираясь в полумраке.

— Ничего, — сказал Адам, зажигая свет. — Чем бы ни был «демон» Файви, он никак не связан ни с Венцом, ни со Скипетром. Достаточно того, что он взаперти и спит, по крайней мере сейчас. И пусть себе… Похоже, интересующие нас предметы находятся в Зале Дугласа. Лучше поторопиться, пока Лодер не нашел предлога присоединиться к нам.

Зал Дугласа располагался в противоположном крыле замка, как раз над тем местом, где проходила вечеринка. Перегрин шел впереди. Они спустились на нижний этаж, затем прошли по длинному прямому коридору к хорошо освещенной широкой лестнице в башне Уил.

— Должно быть, эти ступени шириной десять футов, — сказал Перегрин, когда они начали подниматься по выметенным каменным ступеням. — Мне рассказывали, что в былые времена графы Гордона на пари въезжали на лошадях вверх по лестнице. Представляете себе?

— Я пытаюсь представить, как они потом спускались, не переломав себе ноги, — пробормотал Адам.

Взбираясь по крутой лестнице, друзья слышали звуки музыки, доносившейся сверху, из Зала Росписей и Галереи, а из кухни, расположенной внизу, струился вкусный аромат жарящегося фазана, возвращая воображение к тем дням, когда Файви был графской резиденцией и часто принимал в гостях королевский двор. Впрочем, после всего, что Адам почувствовал в зале Хартий, он и его спутники предпочли бы не вспоминать более темные страницы истории замка Файви. К счастью, лестница была хорошо освещена, что позволяло им рассмотреть некоторые изысканные геральдические украшения на колоннах и арках, располагавшихся равномерно на лестничных маршах. Когда они поднялись выше, Перегрин остановился, чтобы внимательнее изучить надпись на дубовой табличке на стене.

Александр Сетон, лорд Файви

Грессель Лесли, леди Файви. 1603

Полумесяцы и орнаменты отделяли четыре слова в имени графа друг от друга, представляя предков по отцовской и материнской линиям, а завитки украшали имя его леди.

— Вот, вероятно, откуда происходит имя Гризель Сетон, — шепотом сказал Перегрин, рассматривая гербовые щиты, большей частью увенчанные красным крестом и полумесяцем.

Звук голосов и звон ножей и стекла стали громче, когда мужчины подошли к лестничной площадке на третьем этаже. Занавешенный дверной проем вел в зал Росписей, в котором и проходил званый обед. Адам и его спутники быстро миновали пролет, в надежде, что никто не выйдет, пока они не скроются за поворотом. На пол-этажа выше друзья увидели тяжелые двери.

— Это вход в апартаменты Лодера, — прошептал Перегрин, — а эта ведет в зал Дугласа.

Здесь было почти темно, поэтому юноша воспользовался фонариком, высветив на двери уже примелькавшиеся Охотникам красный крест и полумесяц.

Оказавшись в зале, Адам ощутил присутствие Джин Сетон в глубине своего сознания. Никакой гнетущей атмосферы здесь не чувствовалось. Воздух был прохладный, но спокойный, не представляющий угрозы.

— Где же выключатель? — прошептал Перегрин, шаря лучом фонарика.

Наконец он включил маленький ночник, стоящий рядом с телефоном старинной модели. Мягкий свет озарил уютную комнату площадью не более восьми-девяти квадратных метров. В левой стене было занавешенное окно, рядом стояло простое деревянное кресло. На противоположной стороне висели два портрета-миниатюры, один — над откидным столиком, на котором покоилась еще одна лампа, а другой — над небольшим камином, обшитым изящными панелями с орнаментом. Справа возвышался изящный сосновый шкаф восемнадцатого века, высокий и с многочисленными выдвижными ящиками. Между ним и камином затаился стул с прямой спинкой.

Войдя последним, Маклеод с порога осмотрел зал, скользя взглядом по стенам и узорным персидским коврам на деревянном полу.

— Что ты ищешь? — спросил Перегрин.

— Просто рассматриваю, — усмехнулся Маклеод. — Профессиональная привычка.

— Что ж, тогда взгляни сюда, — сказал Перегрин, указывая на темное пятно на полу рядом со столиком с откидной крышкой. — Несмываемое кровавое пятно!

Маклеод опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть пятно, потрогал его кончиками пальцев, затем поднялся и обвел зал пристальным взглядом.