Меж мирами скользящий - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 55

По причине временной нестыковки из раннего утра мира Аурениуса я попал в поздний вечер этой долготы Земли. Впрочем эта кажущаяся несуразица вполне соответствовала разработанному нами плану. Отсутствие дневного света ничуть не мешало мне передвигаться по лесу, зато в темное время суток под кронами деревьев было не так душно, как днем. Чтобы не задумываться о выборе направления я старался держаться в непосредственной близости от реки. Попадавшиеся на пути поселения местных индейцев я обходил, дабы своим появлением не вызвать в некоторых горячих головах опрометчивое желание померяться со мной силами или банально проверить содержимое моего рюкзака. По этой же причине перспектива весьма заманчивого путешествия вниз по реке на каноэ или какой другой посудине было отвергнуто мной и Учителем еще в самой начальной стадии разработки маршрута моего движения к Миту.

За двенадцать часов непроглядной тропической ночи и еще пару-тройку утренних часов, двигаясь непрерывно в среднем темпе, мне удалось преодолеть не менее сотни километров экваториальной сельвы. Марш-бросок пошел в охотку — таких пробежек я не совершал с тех пор, как выпорхнул из-под заботливого крылышка мастера Стамба. Оказывается не подрастерял былых навыков и еще очень даже могем коль захотим.

Часов около девяти я остановился и присел под кроной толстого дерева, стараясь не прикасаться к его стволу — не хватало, чтобы на мое тело переселилась голодная орава клещей или других кровососущих тварей. Откровенно говоря, перспектива близкого знакомства даже с безобидным с виду муравьем меня мало прельщала. Неспешно перекусил плиткой универсального пищевого концентрата, запив приличную на вкус еду несколькими глотками воды. Затем с полчасика посидел, закрыв глаза в состоянии предельной расслабухи. За время краткого отдыха я умудрился основательно отдохнуть и восстановить силы.

Пока мой организм находился в состоянии покоя, я вошел в режим пассивного сканирования тонких астральных тел. Вроде бы все в полном ажуре — никакой потенциальной угрозы я не ощущал, лишь ярко выраженное коллективное любопытство лесных обитателей: «Что это вдруг понадобилось в нашем лесу этому двуногому существу?», да абсолютно равнодушный «взгляд» погруженных в собственные думы древесных патриархов. С давних времен магам Межмирья было известно о том, что крупные лесные массивы представляют собой некое подобие коллективного разума. Только вот выйти на реальный контакт с этим весьма необычным разумом никому до сих пор не удавалось. А может быть, кто-нибудь все-таки смог найти общий язык с деревьями. Интересно, какие тайны они могли ему поведать?..

Из состояния томной неги абстрактных рассуждений меня вывел довольно явственный ментальный посыл, принадлежавший определенно разумному существу. Пойманный мной сигнал не был посылом, направленным какому-то конкретному лицу, просто неподалеку от места моего отдыха кому-то было очень больно, и отголосок этой боли только что достиг моих чувствительных синапсов.

Раскрыв глаза, я вновь оказался во влажной мари тропического леса. Вокруг обычная суматоха и неразбериха: туда-сюда снуют вездесущие муравьи, оккупировавшие верхние древесные ярусы обезьяны оглашают окрестности громкими криками, от цветка к цветку перелетают многочисленные бабочки и соревнующиеся с ними в богатстве раскраски колибри, в десятке метров от меня неторопливо прошествовал броненосец, паук птицеед ловко расправлялся с угодившей в его сети небольшой ящерицей — все как обычно. Если бы мне не пришло в голову остановиться под этим деревом, я прошел бы мимо и ничего не заметил.

Впрочем, ничто мне не мешало сделать вид, что ничего особенного и не произошло. Подумаешь, где-то мучается человек, каждому страждущему в этом мире не поможешь. К тому же у меня важное дело, которое не терпит ни малейших отлагательств. Однако что-то внутри меня напрочь отвергало аргументы подобного рода. Пусть я неисправимый индивидуалист, привыкший к спокойной жизни волка-одиночки. Все-таки жизненное кредо ни от кого не зависеть и ни за кого (кроме себя, разумеется) не нести ответственности вовсе не сделало меня черствым и невосприимчивым к чужим бедам анахоретом.

«Хорошо, — наконец я принял окончательное решение, — пойду, одним глазком взгляну, что там творится».

Быстро вскочив на ноги, я водрузил заплечный мешок на полагающееся ему место и тут же взял резкий старт в сторону запеленгованного мною ментального посыла. По моим расчетам человек, испытывающий страшную боль находился от меня примерно в полутора, максимум в двух километрах, и если я действительно желаю оказать ему реальную помощь, мне следовало очень даже поторопиться.

Пробежав с полкилометра я заметил небрежно присыпанный палыми листьями кусок толстой лески. Если бы не моя исключительная наблюдательность, моя нога непременно зацепила ее. Что случилось бы дальше не трудно представить, поскольку кусок рыболовной снасти не просто валялся среди корней деревьев, а тянулся к одной из свисающих лиан, точнее к подвешенной к ней на высоте полутора метров ручной осколочной гранате, также тщательно замаскированной.

«Вот же сволочи — хотя бы табличку «Осторожно, мины!» поставили! — подумал я, опасливо переступая поставленную на боевой взвод растяжку. — Либо здесь обитают закоренелые мизантропы, либо местным обитателям есть, что скрывать от взгляда постороннего».

Мои подозрения вскоре полностью оправдались. Через пятьсот метров я наткнулся на обширный участок заботливо очищенного от мрачного леса пространства. Вместо увитых лианами деревьев здесь произрастали ровные ряды похожего на обыкновенный терновник средней полосы кустарника, достигавшего в высоту двух метров. С первого взгляда мне бросилась в глаза одна странность — все без исключения кусты были изрядно прорежены от листьев, как будто здесь совсем недавно побывало стадо основательно изголодавшихся коз. Несмотря на то, что раньше мне не доводилось бывать в этих местах, для меня не составило труда догадаться, что это за кустики и с какой целью здесь произрастают. Без всякого сомнения мне повезло набрести на нелегальную плантацию растения, известного в научных кругах данного измерения как Erythroxylon coca. Среди простых обывателей этот невзрачный куст, украшенный в пору цветения мелкими белыми цветками, а в период созревания небольшими красными ягодами носит название — кокаиновый куст или попросту кока.

Большинство обитателей Земли знают о существовании белого порошка, именуемого кокаин. Впрочем, у него есть масса других названий: кокос, кокс, снег, чарли и так далее. Кое-кто не способен жить без регулярной дозы этого сильнодействующего наркотика. Однако мало кому известно, откуда вообще берется это вещество, дарующее кратковременное и весьма сомнительное счастье и одновременно превращающее в кошмар жизни многих миллионов людей на планете. Лично для меня, как индивида интересующегося, не было секретом, что его первоисточником являются эти выстроившиеся стройными рядами невзрачные на вид кусты, точнее листья этого растения. Их собирают, тщательно высушивают, затем с помощью ряда нехитрых приемов тут же на месте превращают в удобную для транспортировки кокаиновую пасту. Полученный полуфабрикат отправляют в тайные лаборатории. Там из кокаиновой пасты получают тот самый чистый кокаин, именуемый зачастую «белой смертью».

По большому счету глобальные проблемы человечества, связанные с нелегальным распространением наркотических веществ меня мало интересовали. В другое время я попросту обошел бы стороной плантацию, не привлекая внимания тех, кому пришло в голову организовать здесь весьма прибыльное местечко. Однако сделать этого я не мог потому, что флюиды невыносимой человеческой боли исходили с противоположного края обнаруженной мной поляны.

Я не рискнул пересечь плантацию напрямую, поскольку громкие мужские и женские голоса, раздававшиеся повсюду однозначно указывали, что сезон сбора листьев коки в самом разгаре и, попытавшись вторгнуться на чужую территорию, можно быть обнаруженным каким-нибудь чрезмерно наблюдательным потомком Монтесумы.