Снайпер - Хантер Стивен - Страница 77

Это было уже кое-что. И в то же время это было очень мало. Почему он не написал “РЭ ДАЙ” или еще что-то, почему “РОМ ДО”? Что здесь было общего с Заливом Свиней и фонетическим алфавитом того времени? И вообще, брало ли оно начало оттуда? Ник чувствовал, как ужасно начинает болеть голова. Теперь он уже был полностью уверен в том, что Рэм-Дайн причастна к убийству Эдуарде Ланцмана и, похоже, к убийству архиепископа Джорджа Роберто Лопеза тоже. Однако у него пока не было никаких улик и доказательств. Он понимал, что пускается в опасное приключение, что весь мир вокруг него предстанет Королевством Кривых Зеркал и что в конце концов все может закончиться паранойей и психушкой. Все его существо противилось этому, подсказывая, что это не его ума дело.

Но… мысль о том, что эти люди, выполняя свои задания, постоянно находятся где-то поблизости, не давала ему покоя. Кто их контролирует? Кто им платит? Шреку, Пайну и всем остальным? Для кого они выполняют эти задания? Для Комитета Лансера? Кто его основал? Откуда они вдруг появились в 1964-м, такие богатые и влиятельные, что смогли заполучить в свои руки полторы тысячи винтовок “армалит”? Кто они такие? Обо всем этом ему может сказать только Приложение Б.

“Я должен найти это чертово Приложение Б”, – подумал он.

– Вон он выходит, – сказал Томми Монтойа, сидя в автомобиле напротив небольшого домика, расположенного на окраине города, – вот он, мой маленький Ники.

Джек Пайн наблюдал в бинокль, как Ник Мемфис закрыл двери дома и подошел к светлому “доджу”.

– Пайн-0, давай брать сейчас! – Томми охватывал азарт.

– Нет. Его ждут. Пусть сначала вернет этот проклятый файл, а на обратном пути мы его и возьмем тепленьким. Обработаем как положено. Мне кое-что нужно в его квартире. Я имею в виду, у него там должен быть пистолет. Ну если не пистолет, то какой-нибудь кухонный нож или бритва. Надо это взять: пригодится, когда придет момент в конце нашей душещипательной беседы отправить его на тот свет его же руками.

– Джек, это не трудно, домом могу заняться я, – сказал один из членов их группы.

– Хорошо, Пони, приступай. Мы тебя подождем.

– Следить за ним не будем? – спросил водитель Эдварде, которого все почему-то называли “мистер Эд”.

– Нет. Пусть Пони заберется в дом и принесет нам какую-нибудь веселую игрушку. Не оставляй никаких отпечатков, Пони! Понял?

– Конечно, Джек, все ясно.

– О’кей, тогда с Богом, малыш.

Пони быстро вышел из задней двери автомобиля с “Электротоком 5400”, припаркованного вблизи дома Ника Мемфиса. Джек наблюдал за тем, как он переходил улицу. Со стороны Пони совершенно не привлекал внимания. Подойдя к дому, Пони постучал в дверь, а потом быстро обошел его вокруг.

– Он заберется, – сказал Эд. – Я не раз видел, как он работает с замками. Не работа, а просто загляденье! В этом деле он настоящий гений.

– Отлично, – отозвался Пайн.

И вправду, Пони вернулся к машине через тридцать минут. Его трофеем в этот раз был маленький “кольт-агент”. Натянув резиновые перчатки, Пайн вынул барабан, осторожно вытащил оттуда один патрон и радостно воскликнул:

– О-о-о-о! Это “глэйзеры”!

У него на ладони лежала пуля с голубым наконечником, заключенная в блестящую гильзу. Пайн знал, что внутри пули, как косточки в виноградине, спрятаны свинцовые дробинки.

– Эта штука сделает из него спагетти, – удовлетворенно заявил он.

– О Ники, – сказал Томми Монтойа, – теперь тебе, мой друг, крышка.

– Привет, я…

– Тсс-с! – прошептала Салли и, стараясь скрыть гнев, тихо скомандовала: – Клади сюда!

– Пожалуйста. – Ник положил на стол дискету с файлами и тихонько придвинул к ней. Она делала вид, будто не смотрит на него. Он стоял, чувствуя, что ему что-то надо сказать:

– Салли, я…

И тут она подняла на него глаза.

На ее лице было написано страдание. Ник только сейчас увидел, какую боль он ей причинил. Боль? Ей? Но ведь он даже не знал ее! Внезапное чувство какой-то душевной близости одурманило и поразило его. До него вдруг дошло, что эта красивая, стройная девушка ведет себя так потому, что она его любит, и это, черт возьми, произошло явно не месяц и не два назад. Ник даже представить себе не мог такого поворота событий, а когда это произошло, от смущения не знал что сказать. Он чувствовал себя так, будто невольно узнал ее самую сокровенную тайну; и эта тайна ошеломила его. Он никогда бы не подумал, что может для нее хоть что-то значить.

– У тебя были проблемы? – прервав молчание, спросила она. – Я имею в виду – на входе?

– А, ты об этом. Нет, не было. Смешно звучит, но даже несмотря на то, что у меня нет документов, они по привычке продолжают пропускать меня в здание. Знаешь этого охранника на входе – как его… Пол, по-моему, – так вот, он даже честь мне отдает, как это делал все последние четыре года. Я думаю, просто не до всех еще дошел приказ о моем увольнении.

– Скоро дойдет.

Наступившее молчание становилось с каждой минутой все более неловким. Ник тихо стоял, не зная, как его нарушить.

– Прости, – наконец выдавил он из себя. – Мне надо было сразу все тебе рассказать. Понимаешь, это дело меня очень волновало… Оно не имело ничего общего со всем тем, что произошло со мной в последние два месяца. Я просто очень не люблю, когда дело остается незавершенным, даже несмотря на угрозу для своей карьеры. Поэтому, когда ты дала мне этот чертов файл, у меня не хватило сил отказаться от него.

Она подняла глаза на Ника:

– Я виновата в том, что они вытворяют с тобой. Это все только из-за меня. Я уверена, твоей вины в этом нет.

– Нет, есть. Мне казалось, что я самый умный, но это было заблуждение. Я все время допускал промахи. Поэтому мне надо уйти отсюда, пока мое присутствие не причинило тебе вреда. Надеюсь, что у тебя все будет в порядке.

– Я тоже так думаю. Мне надо вернуть им это до завтра. И еще подписать формуляр, в котором сказано, что файл не выносился из Управления.

– Тебе придется лгать из-за меня?

– Да.

– Знаешь, Салли, мне всегда везло с женщинами. Я преступник по отношению к тебе. Приношу самые искренние извинения. Могу ли я чем-нибудь загладить свою вину? Ты, надеюсь, не откажешься пообедать со мной?

– У меня сегодня свидание.

– А-а, понимаю, О’кей. Еще раз прости. Ну, теперь мне пора…

– Но завтра я свободна.

– Отлично. Можно, я встречу тебя, скажем, в шесть у выхода из Управления? Сходим в “Квотер” и отведаем устриц, пока туда еще не набились туристы.

– В шесть, – сказала она. – И не беспокойся о том, что мне придется солгать. Это не так уж страшно.

– Спасибо, Салли. Огромное спасибо.

На улице был чудесный день. Ник не спеша шел вдоль многоэтажных зданий в центре Нового Орлеана. Делать ему теперь было нечего, разве что просто убивать время. Привыкший всю жизнь выполнять поставленные перед ним задачи и достигать намеченных целей, он вдруг почувствовал себя необычайно легко и свободно. Хорошее настроение придавало сил: он шел и думал о том, что может прямо сейчас отправиться в “Квотер”, прекрасно пообедать, а затем вернуться домой и немного подремать. Депрессию как рукой сняло. У него назначено свидание с красивой девушкой; он молод и здоров; он разбирается в людях; у него все будет нормально. Может быть, еще по-крупному повезет. Денег у него хватит еще недели на две – две с половиной… Ничего, еще поживем, Ник! Не всю же жизнь работать в ФБР. А вдруг у них с Салли что-нибудь получится? Что будет, то будет, чего тут гадать. Перед ним только сейчас открывается весь мир. Он шел и с удивлением думал: все-таки какой очаровательной может быть улыбка женщины и какие она может творить с вами чудеса. Погруженный в свои размышления, Ник сам не заметил, как оказался в толпе служащих, идущих в кафе и рестораны на ленч. В этом момент он услышал, как кто-то его окликнул:

– Ники! Эй, Ники, Ники!

Он обернулся и увидел своего старого знакомого Томми Монтойа, который излучал зажигательную латиноамериканскую жизнерадостность. На шее у него, как всегда, сияла толстая золотая цепь.