Пылкий романтик - Хантер Мэдлин - Страница 38

– Ты можешь остаться здесь, в гостинице, или пожить у миссис Кенуорти. Как сама захочешь. Я думаю, что и здесь, и там ты будешь в безопасности.

– Я бы лучше погостила у миссис Кенуорти, если она не против принять нас.

Ночные минуты тянулись медленно, слагаясь в часы. Рядом безмятежно спала Кэтрин. С соседней кровати доносилось ее ровное дыхание.

Пен снова не спалось из-за воспоминаний, но на этот раз они были не о Клео, не о графе Глазбери, Эти воспоминания сейчас если и гнездились в ее памяти, то где-то очень глубоко. Дракон словно притаился в темноте пещеры. Пен знала, что он никуда не делся, но сегодня ночью он вряд ли покинет свое логово. На время можно о нем забыть.

Сегодняшние воспоминания отнюдь не были ужасными. Пен задремала. В сказочном сне все было так красиво и грустно. Это были воспоминания о Джулиане, о детской дружбе, не таких.уж и частых встречах за все эти годы и о прошлой ночи. Во сне проплывали причудливые картины возможного будущего. Вот Джулиан на светской вечеринке. Он окружен всеобщим презрением, но встречает его со своим обычным холодным, стоическим мужеством.

Пен в страхе очнулась. Она постаралась было думать о чем-то другом, но перед мысленным взором снова и снова вставал Джулиан. Пен представила его сидящим в полумраке библиотеки Леклер-Парка. Это был такой привычный образ, словно Джулиан стал частью домашней обстановки, как ваза или стул. Вот Джулиан смотрит на нее. И взгляд его так мужествен и так нежен одновременно.

За весь день Джулиан ни разу не намекнул, что желал бы повторения вчерашней ночи. Более того, отпускал ее в Америку так покорно, словно она для него – никто. Должно быть, вчерашняя ночь больше значила для нее, чем для Джулиана. Он всего лишь таким способом старался утешить ее, отвлечь от грустных мыслей. Спасибо, конечно, но...

Что ж, коли так, то с ее стороны тоже все решено. Завтра Джулиан уедет в Лондон, не подозревая, что Пен он больше никогда не увидит.

Пен села на кровати. Тишина гостиницы казалась гнетущей. Полнейшая тишина, если не считать сонного дыхания Кэтрин.

«Да, прошлая ночь – это моя грубая ошибка во всех отношениях».

Пен подумала, что не должна повторять подобных ошибок впредь. Так говорил ей разум, но сердце сжималось от боли, когда она думала с ужасом о предстоящей разлуке.

Пен осторожно выскользнула из номера и крадучись подошла к двери Джулиана.

Дверь была приоткрыта на дюйм. Из-за нее виднелась полоска света.

Пен приоткрыла дверь немного пошире.

Джулиан стоял перед камином, тяжело опираясь на него руками, и напряженно всматривался в огненное пламя. Всполохи отбрасывали золотистые блики на его белоснежную рубашку. Джулиан выглядел как загадочный рыцарь, мечтающий спасти свою принцессу. Картина предстала очень живописная: на голом теле рубашка без жабо, разметавшиеся в беспорядке черные волосы, лихорадочный взгляд, устремленный в камин, сосредоточенный и напряженный.

Пен вошла в комнату и притворила за собой дверь. Почувствовав, что кто-то вошел, Джулиан от неожиданности даже вздрогнул.

Он повернулся к ней.

– Я не думал, что ты придешь, – произнес он.

– Ты меня не ждал?

– Я этого не говорил. Ты же знаешь, что я всегда тебе рад.

Джулиан не подходил к ней, продолжая стоять у камина. Сейчас он был так чертовски красив, что у Пен замирало сердце.

– Пришла я не потому, что не могла заснуть, – начала она лишь ради того, чтобы не молчать. – Я приняла решение. Чувствую себя уже гораздо смелее.

Джулиан покачал головой:

– Что ж, коли так, я рад. Ты пришла затем, чтобы сказать мне это?

– Да. То есть нет... – Пен опустила взгляд. – Я сама не знаю, зачем я пришла, Джулиан.

– Ой ли? – лукаво прищурился он.

«Ты прав, – вздохнула она про себя. – На самом деле, конечно же, знаю. Пришла ради того, чтобы еще больше все запутать. Пришла потому, что снова ищу трудностей на свою голову...»

Джулиан протянул ей руку.

Сделав несколько шагов, Пен взяла его руку. Этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы хрупкая преграда между ними моментально рухнула. Джулиан тут же притянул к себе Пен своими сильными руками.

На этот раз Джулиан был совсем другим. Прошлой ночью он был нежен, прикасался к Пен бережно, словно к фарфоровой, ласкал ее, как отец ребенка. Сейчас же он был напористым, страстным и властным, хотя, разумеется, не грубым. Всем своим видом и поведением он хотел показать Пен, что никаких возражений не потерпит. Впрочем, Пен и сама бы в тот момент Ир смогла отказать Джулиану. Его страсть передавалась и ей. Все ее существо замерло в предвкушении того, что неизбежно должно было случиться.

Да, на этот раз все было по-другому. Не было долгих разговоров, вообще никаких слов. Настоящая страсть, как известно, не нуждается в словах. Не было робости молодых, неопытных любовников, в первый раз касающихся друг друга. Не было той игры, которую они изображали прошлой ночью. Никаких просьб или мольбы. Не возникали и иллюзии ради защиты от кошмара реальной жизни. Были просто мужчина и женщина, безумно стремящиеся друг к другу.

Сомнения, раздумья, взвешивания всех «за» и «против» были решительно отброшены. Сейчас всем существом Пен правил не разум, а всепоглощающая страсть. Пен целиком отдалась поцелуям Джулиана, его сильным рукам, ласкающим ее тело. Утонченным хитросплетениям разума не было места там, где безраздельно правил примитивный первобытный инстинкт.

Пен хотела Джулиана, хотела до безумия. Она ласкала его руками, губами, языком – всем, чем могла, словно безмолвно хотела сказать ему, как она его хочет. На ощупь, ибо ничего не видела от туманящей рассудок страсти, Пен судорожно начала стягивать с Джулиана рубашку. Ей хотелось дотрагиваться до его тела безо всяких преград. Джулиан помогал ей как мог. Вместе им удалось наконец стянуть рубашку, не прекращая при этом объятий и поцелуев.

Джулиан снял с Пен ее ночную рубашку, а сам освободился от остальной одежды. Они стояли нагими в отсветах каминного огня. Жар от камина приятно согревал их тела.

Пен ожидала, что Джулиан поведет ее к кровати, но вместо этого он встал сзади и положил ее руки на каминную плиту. Пен поняла, чего он хочет.

– Пен, ты такая красивая... – прошептал он.

Он легко вошел в нее, сразу и целиком. Все тело Пен, каждая ее клетка, отдалось ему, наполняясь незабываемыми ощущениями. Тела их двигались в древнем, как мир, ритме, пока наконец не достигли высшей кульминации.

Пен прижалась к Джулиану в постели. Как она оказалась в его постели, не помнила. Должно быть, он отнес ее туда, когда она уже спала.

Пен рассеянно гладила руку Джулиана, обнимавшую ее.

– Джулиан, – спросила вдруг она, – а сколько женщин у тебя было до меня?

Пен сама не знала, зачем она задала этот дурацкий вопрос. Возможно, потому, что мало знала о его жизни в тот период, когда он был для нее не Джулианом, а мистером Хэмптоном.

– Может быть, – усмехнулся он, – и есть мужчины, которые ведут подсчет, я же – нет. Может быть, потому, что все эти женщины, по сути, мало что для меня значили. Впрочем, как и я для них.

Джулиан немного кривил душой, когда говорил об этом. Он пытался, особенно в молодости, уверить себя, что его любовницы много для него значат. Он думал, что это не просто легкое увлечение, а серьезное чувство. Ему казалось, что «так благороднее». Вскоре же, однако, он пришел к выводу, что благороднее как раз не придавать этому большого значения, иначе обманываешь и женщину, и себя.

Иной раз бывали случаи, когда Джулиан догадывался, что женщина, начиная с ним роман, не просто хотела переспать с ним два-три раза, а рассчитывала на нечто большее. Самому же Джулиану этого большего отнюдь не хотелось. Так что на его совести была пара случаев, когда он не оправдывал возлагаемых женщиной на него надежд. Впоследствии он, однако, избегал подобного.

– Ты сказал, что изощренных соблазнений у тебя не было, – произнесла Пен. – Но любовные приключения все-таки были? Так что мы с тобой кое в чем похожи!