Пылкий романтик - Хантер Мэдлин - Страница 37

Пен с ужасом поняла, что Джулиан прав. Клео, вероятно, подумала: если уж сам Джулиан, посылает человека передать ей, что выхода нет, что ей придется вернуться к графу, значит, положение действительно безысходное. Вот это, вероятно, из разговора должна была заключить она.

– Но было еще одно «но».

Пен еще раз посмотрела на дерево. Большой старый каштан на развилке дорог. Не абы какое дерево – самое, пожалуй, известное в округе. Почему Клео выбрала именно его?

Догадка вдруг словно током пронзила ее мозг.

– Никакое это не самоубийство. Клео пришла на это место не для того, чтобы повеситься. Она пришла на встречу с агентом мистера Хэмптона, который должен был отвезти ее в другое, более безопасное место.

Пен поспешила с выводом, когда решила, что граф все это время следил за Клео. Он действительно не знал, где она. И разыскивал. И вот наконец разыскал.

Пен попыталась снова вспомнить все повадки мужа. Домик в глуши, полный слуг, которые фактически были рабами. Выражение его лица, когда он «наказывал» ее.

Могли он такое сделать? Подослать к кому-то убийцу? Ум Пен отказывался в это верить, но безошибочное чутье говорило, что мог.

– Джулиан, – тревожно спросила она, – когда ты вел переговоры с графом, убеждая его дать мне свободу, что конкретно ты говорил? Постарайся припомнить все, Джулиан! Это важно!

– Я говорил, что как он обращается с тобой и слугами, особенно с этой девочкой, – преступление. Я сказал, либо он дает тебе свободу, либо ты разводишься с ним. И тогда все его художества станут достоянием гласности.

– Ты уточнял, какие именно художества, помимо того, что он вытворял с Клео?

– В этом не было необходимости, он и так все понял. Он ведь отлично знал, что иметь рабов в Англии запрещено по закону. Отлично знал, какое сложится общественное мнение, когда свет узнает, что в Уилтшире, по сути дела, граф создал рабскую колонию наподобие ямайской!

«Может быть, я еще не все знаю? – подумала Пен. – Может быть, на совести моего благоверного есть грехи и посерьезнее? И Клео было известно больше, чем мне? Кто знает...»

Пен поспешила отойти прочь, чтобы Джулиан не видел ужаса в ее глазах.

Глазбери убил Клео. В этом Пен была уверена. Он разыскивал ее, возможно, с тех самых пор, как Джулиан укрыл ее здесь. Человек графа под видом агента Джулиана заманил ее сюда и убил.

Пен вдруг почувствовала себя совершенно незащищенной. Не спасало и присутствие Джулиана. Это не вызывало у нее ни страха, ни паники, просто она теперь знала, чего можно ожидать от Глазбери. Одно из двух: либо граф добьется ее возвращения, либо убьет. Ни на какие сделки он больше не пойдет. Так что и свидетельства Клео, если бы даже она и осталась жива, ничем, пожалуй, не помогли бы ей.

А что касается идеи с изменой, чтобы спровоцировать графа на развод.

Пен оглянулась на Джулиана. Словно электрический удар, ее вдруг насквозь прожгла боль. Если бы граф узнал, что произошло прошлой ночью, то...

То что? Падение Джулиана с прибрежного утеса во время его прогулки в своем имении? Или, может быть, падение с лошади по дороге в Хэмпстед?

Раздумывая о том, стоит ли начинать роман с Джулианом, Пен опасалась за его репутацию и карьеру.

Но должна была опасаться за его жизнь.

Глава 15

– Я приняла решение, Джулиан. Я знаю, что делать.

За ужином в кроссингтонской гостинице, на обратном пути, Пен все-таки нашла в себе мужество завязать этот разговор.

Кэтрин, как всегда, наскоро поужинала и удалилась, сославшись на то, что у нее-де болит голова. Как подозревала Пен, на самом деле ее спутница спала не так уж крепко, как заявляла. Прошлой ночью она все видела и слышала, поэтому решила сейчас не мешать новоиспеченным любовникам побыть друг с другом наедине.

Джулиан сделал знак рукой, давая понять прислуживавшей за ужином горничной, чтобы она тоже оставила их. Девушка удалилась.

Джулиан взял руку Пен в свою.

– И что за решение? – спросил он.

Голос и поведение его было спокойны, но Пен тем не менее отчетливо чувствовала его нетерпеливое ожидание. Сердце Пен сжималось от боли. Еще утром она была рада тому, что случилось между ними прошлой ночью. Теперь же она боялась, что эта ночь была ошибкой.

Дело даже не в том, что Пен испугалась за безопасность Джулиана. Она боялась другого: чувствовала, что слишком сильно привязалась к Джулиану. Теперь она думала, что надо прекратить любовную связь, иначе это может зайти слишком далеко.

– Я все-таки должна уехать из Англии, Джулиан, – начала она. Если уж Глазбери не остановился перед тем, чтобы довести до смерти Клео, он вполне может сделать это и со мной. Мы имеем дело с сумасшедшим, Джулиан, самым настоящим сумасшедшим!

Пен была уверена, что Джулиан тут же начнет горячо возражать, но он молчал. Молчал, продолжая держать руку Пен и нежно гладя ее пальцами. В этом прикосновении словно сосредоточилось все, что было теперь между ними. Пен ловила каждое мгновение, каждую секунду, словно ей никогда больше не суждено будет снова дотронуться до руки Джулиана.

– Бьянка, кажется, что-то говорила о своих друзьях в Балтиморе. Поеду к ним, попрошу их приютить меня на время, пока Леклер что-нибудь придумает.

– Я не позволю, – нахмурился он, – чтобы ты жила за счет каких-то людей, которых даже не знаешь!

– Извини, Джулиан, но кто ты такой, чтобы что-то мне позволять или не позволять?

В глазах Джулиана на мгновение вспыхнула злость. Он даже сильно сжал ее руку, и в этом жесте было что-то собственническое.

«Еще одно подтверждение тому, что прошлая ночь была ошибкой, – подумала Пен. – Джулиан, конечно же, хочет меня удержать и поэтому не может давать мне беспристрастных советов. Он все-таки привязался ко мне, хотя и не влюблен, но все равно терять любовницу не хочет...»

– Пен, – заговорил он, – это правильно, что, узнав печальный конец Клео, ты стала больше бояться мужа, это понятно. Но клянусь тебе: пока я жив, он тебя и пальцем не тронет!

– Я знаю, Джулиан, что ты всегда готов защитить меня. Но согласись, что ты все-таки не всемогущ. Мне, вероятно, лучше уехать отсюда.

«Я знаю, Джулиан, что ты, если понадобится, и жизнь за меня положишь. Не потому, что ты мой старый друг, не потому, что считаешь это своим долгом, и даже не из-за того, что было прошлой ночью, – а из-за наших детских игр в Лек-лер-Парке».

Если бы Джулиан Хэмптон стоял сейчас перед графом Глазбери, последний ни минуты бы не стал колебаться, чтобы убрать его с дороги.

– Что ж, – вздохнул Джулиан, – поступай, как хочешь. Но в любом случае я требую, чтобы ты ехала не без денег. Уж это-то, я думаю, могу от тебя потребовать? Завтра же наймем экипаж и отправимся в Лондон. Но я не отпущу тебя, пока не найду для тебя денег, на которые ты могла бы жить на первых порах. Не беспокойся, Пен, это займет всего пару-тройку дней.

Джулиан обещал, что предоставит ей самой принимать решение. Он так и поступил сейчас. Но в глубине души Пен была немного расстроена тем, что Джулиан так покорно смирился с ее решением. Как ей хотелось, чтобы он снова стал спорить, возражать, говорить, что не позволит!

Противоречивые чувства боролись в душе Пен. Голос разума говорил ей, что жалеть не о чем. Если даже она останется и продолжит связь с Джулианом, все равно ведь это не будет настоящей любовью... Это будет связь по расчету, ради скандала, ради развода с графом. Весь же романтизм вокруг этого – лишь самообман уже не очень юной женщины, так и не встретившей настоящую любовь, довольствующейся суррогатом, создающей какую-то иллюзию. Неизбежно такая любовь рано или поздно кончится. Так ли уж принципиально, произойдет это после первой ночи или после двадцатой?

Но голос сердца говорил Пен совсем другое. Пусть то, что связывает их с Джулианом, всего лишь дружба. Но потерять старого верного друга тоже будет нелегко. И лучше так, чем никак.

– Что ж, – вздохнула она, – пара-тройка дней погоды не сделает.