Неисправимый грешник - Хантер Мэдлин - Страница 26

– Я не сбрасываю со счетов этого человека, Сиддел. Мы с ним вместе учились в университете. Дюклерк весьма ин­тересная личность. Постоянно попадает в беду, доброго нра­ва, чертовски бесшабашный.

– Похоже, ничего с тех пор не изменилось.

– Да, но дело в том, что, когда курс был закончен, вы­яснилось, что он преуспел в занятиях. Он был лучшим сту­дентом по математике в то время, когда я там учился.

– И что вы хотите этим сказать?

– Что он далеко не глуп. И еще то, что если он поста­вил перед собой цель, то достигает ее.

– Пока он не задался целью вмешаться в наши дела. Что же вас беспокоит?

– Меня интересует, действительно ли это не стало его целью.

Такое предположение заставило Сиддела невольно вздрогнуть.

– Что наталкивает вас на подобную мысль?

– Он член клуба «Юнион», но приходит туда редко. Я не встречал его там, пожалуй, несколько лет. Представьте мое удивление, когда я вдруг увидел его в клубе вчера вече­ром сидящим рядом со мной.

– Он друг Сент-Джона и некоторых других завсегдата­ев клуба. Ничего удивительного, что он появился там и ос­тановился с вами поговорить, поскольку вы давно знаете друг друга.

– Возможно. В основном мы разговаривали о баналь­ных вещах – о политике, лошадях и прочем в том же духе. Однако под конец он умненько подошел к другой теме.

– И что же это была за тема?

–Вы.

Хью постарался изобразить безразличное, усталое вы­ражение лица, однако услышанное вызвало в нем раздра­жение.

– Он проиграл мне солидную сумму денег несколько недель назад, к тому же мы поспорили на прошлой неделе. Если он интересуется мной, то по личному вопросу, никак не связанному с нашим общим делом.

Я вижу, что вы до сих пор носите остатки вашей пе­ребранки на лице. Надеюсь, что вы правы. Мы оба с вами в опасном положении и зависим от влиятельных людей. Вы не получите новых выплат, если я сочту, что вы потеряли контроль над всем этим делом. Более того, мне придется пересмотреть свое решение, если все развалится.

– Не развалится. Она доверяет мне.

Но она не питала к нему доверия. Флер пришла к тако­му выводу после нескольких дней размышлений о своей встрече с Хью Сидделом.

Он отвлек ее, с участием высказавшись о ее замужестве. Ей следовало бы заставить его назвать инвесторов. Если бы она их узнала, она могла бы опереться на их репутацию, что­бы самостоятельно найти остальных партнеров. Ее раздра­жало, что мистер Сиддел оставлял ей возможность лишь пассивно ждать, пока он неторопливо решал дела.

Она не могла все оставить ему, это было ясно. Ей нуж­но узнать, кто уже принял решение, и кое-кого уговорить самостоятельно. Ведь у нее были влиятельные друзья и парт­неры…

Перед лицом промелькнула женская рука, и этот жест вывел Флер из задумчивости.

– Теперь я понимаю, почему матерям так нравится, ког­да их дочери выходят в свет, – сказала Шарлотта, развер­нув платье перед носом Флер. – Помогать кому-нибудь об­новлять гардероб почти так же увлекательно, как и покупать для себя. И даже лучше, чем приобретать для дочери, поскольку не придется видеть счета к оплате.

«Огромные расходы, и постоянно растут», – подумала Флер. Она сидела по другую сторону стола от Шарлотты, на нее выжидающе смотрела третья модистка, у которой они побывали, выбиравшая фасон для нового платья. Дневные платья уже оказались дорогостоящими, но мадам Тиссо уго­ворила ее заказать три вечерних платья, которые будут бас­нословно дороги.

Флер всегда любила красивые наряды, но минули годы с той поры, как она предавалась этому женскому время­препровождению. Она разучилась защищать свой кошелек от соблазнов цвета и блеска ткани.

И все модистки чувствовали ее уязвимость в этом пла­не. Одного их взгляда на ее простое платье было достаточ­но, чтобы понять, какую работу с ней необходимо провес­ти. И они не знали пощады.

– Платье превосходное, – сказала Шарлотта. Она с эн­тузиазмом согласилась взять на себя миссию вернуть Флер в свети тщательно планировала выезды для приобретения нарядов. – Ты должна выбрать это.

Она разглядывала фасон, который понравился Шарлот­те. Это было бальное платье темно-фиолетового цвета, ко­торый ласкал взор. Мадам Тиссо вопросительно наклони­ла окаймленную черными волосами головку. Экстравагант­но. Роскошно. Великолепно.

– Да, я думаю, вот это.

– Вол, мадам. Превосходное решение. Вы выбрали че­тыре ансамбля, которые ничто не сможет затмить. Возмож­но, вы теперь посмотрите образцы более интимных пред­метов?

Модистка подошла к полке и сняла образцы.

– Я думаю, что мне вполне достаточно, благодарю вас.

– О, ты должна взглянуть на них, – шепотом прогово­рила Шарлотта. – Некоторые способны шокировать, но им не откажешь в элегантности. Я всегда заказывала их, превышая суммы, отпускаемые на одежду. Это белье было на мне, когда я призналась Марденфорду, что я вышла из ли­мита. Он отчитывал меня совсем недолго.

Флер завидовала тому, как Шарлотта говорила о своем покойном муже, лорде Марденфорде. Они оба были моло­ды, когда поженились, и всем было ясно, что они очень лю­били друг друга. После трех счастливых лет молодой барон умер от горячки. Шарлотта поначалу тяжело переживала, но постепенно смирилась с этим фактом. Она всегда не­принужденно говорила о нем, и не было ощущения того, что эти воспоминания причиняли ей боль.

Три замечательных года. Три года беззаветной любви и единения. Шарлотта вела себя так, словно их хватило для того, чтобы зарядить ее на всю жизнь.

– Я внезапно почувствовала себя утомленной и не могу больше рассматривать кипы образцов.

Модистка с сожалением вернула изделия на полку.

– Возможно, вы придете в другой раз с этой целью.

– Может быть.

Флер включила в график эти предметы, после чего вме­сте с Шарлоттой они прошлись пешком по Оксфорд-стрит. Проведя час у торговца мануфактурными товарами, они выбрали ткани. Большая часть дня оказалась позади.

– Если ты устала, мы зайдем еще в один магазин в дру­гой раз, – предложила Шарлотта. – Давай отправимся в «У Гантера» и полакомимся мороженым.

Карета Шарлотты доставила их на Беркли-сквер, ее слу­га пошел в кондитерский отдел, и вскоре на подносе по­явились два мороженых.

– Диана Сент-Джон мне все рассказала о той драке, —призналась Шарл, после того как проглотила несколько ло­жек мороженого. – Да это и дракой назвать нельзя, потому что у Сиддела не было даже шанса нанести удар. Сент-Джон слышал об этом в своем клубе и на следующее утро расска­зал Диане. Я горжусь своим братом, поскольку он задал трепку Сидделу за то, что этот человек стал говорить гадос­ти о вашем браке. Очень эффектный ответ, должна сказать.

Флер не подозревала о том, что стычка с Сидделом име­ла какое-то отношение к ней.

Шарлотта отдала пустую тарелку и ложку слуге и раз­вернула бумагу со списком предметов гардероба, в которых, по ее мнению, Флер нуждалась. Они вдвоем отметили га­лочками многочисленные покупки, которые были сдела­ны за несколько дней. Платья, перчатки, халаты, шляпки, нижние юбки и туфли.

– Я думаю, что мы перевыполнили план, – сказала Флер.

– Вздор. Твое самоограничение способно вызывать раз­дражение. Скажи себе, что ты делаешь это ради моего бра­та. Если ты будешь выглядеть немодно, это отразится на нем.

Шарлотта снова уткнулась в список.

– Тебя задевает то, что он выходит в свет каждый ве­чер? – совершенно обыденным тоном спросила она.

– Ты и об этом знаешь?

Шарл бросила на нее взгляд, полный сожаления. И со­чувствия.

Флер подавила смятение. Ей надо научиться не обра­щать внимания на подобные вещи. Она не должна позво­лить кому бы то ни было знать, что у нее щемит и обрыва­ется сердце каждый вечер, когда Данте уходит из дому. И ею овладевает хорошо знакомая опустошенность.

– Все нормально, Шарлотта. Я уверена, что Марденфорд тоже уходил вечерами.

Выражение лица Шарлотты сказало все без слов. Разу­меется, Марденфорд это делал, но то были визиты мужчи­ны в свой клуб или театр. И это не шло ни в какое сравне­ние с длительными отлучками Данте в город. Компания Марденфорда изменилась после женитьбы, круг общения Данте остался прежним. Данте наверняка был причастен к делам, которые вряд ли одобрила бы любая жена.