Рассвет рыцаря - Хантер Ким - Страница 65

— Почему заколдованная кольчуга не погубила его? — ломал голову Кафф. — Гумбольд уверял меня, что она отравит его, как только он ее наденет!

Капитан был в бешенстве. Он знал, что Лайана обладает даром ясновидения, когда речь заходит о близких ей людях. Раз она сказала, что Солдат еще жив, у Каффа не оставалось никаких сомнений, что это действительно так. Но чужестранец, отправившийся в западные горы, наверняка должен был столкнуться с какой-либо смертельной опасностью! Почему же он не надел свою кольчугу и не умер в считанные минуты с пеной на губах?..

Кафф ничего не понимал. Создавалось впечатление, что у Солдата не одна жизнь, а целая дюжина.

— Я сам приму меры к тому, чтобы Солдат никогда не вернулся в Зэмерканд, — пробормотал Кафф. — Надо связаться с Олгатом.

Приняв решение, капитан пожалел о том, что не подумал об этом раньше. Олгат, воин-колдун, наполовину волшебник, был все же в большей степени человеком, тем не менее обладал способностью превращаться в зверей и птиц. Олгат примет обличье какого-нибудь животного, лучше приспособленного к путешествию в плохую погоду, догонит Солдата и расправится с ним. Страдающий пагубным пристрастием к вину, воин-колдун жил в трущобах Зэмерканда. Этот сильный умный человек опустился на самое дно и посещал городские таверны каждую ночь, каждый день и почти все время в промежутках. Когда он был трезвым, в единоборствах ему не было равных. Пьяный, он сам страдал от собственных кулаков.

Взяв с собой стражников, Кафф, как и предполагал, отыскал Олгата в одном из кабаков.

— Эй, пьяная морда, — крикнул капитан, — выходи на улицу!

— Поцелуй меня в зад! — прорычал Олгат, потрясая громадными кулачищами.

После непродолжительной драки стражники стащили пьянчугу с лавки. Олгат заработал кулаками, валя каждым ударом одного из гвардейцев. Но стражников было слишком много. Кафф терпеливо дождался, пока они вытащили Олгата на улицу. Швырнув противника в сугроб, гвардейцы принялись колотить его ногами и древками пик.

— Все, достаточно, — остановил их капитан. — Он нужен мне невредимым.

Стражники с неохотой отпустили свою жертву. Испытав на себе могучие кулаки Олгата, мечтая поквитаться с ним, они схватили пьяного великана за руки и прижали его спиной к коновязи, готовые по первому слову капитана сломать ему хребет, Олгат рычал, плевался в своих врагов, выкрикивал пьяные ругательства и грозился разорвать всех на мелкие кусочки, как только его отпустят.

— Почему ты не превращаешься в медведя? — насмешливо спросил один из стражников. — Вот тогда бы ты осуществил свои угрозы.

Гвардейцам было прекрасно известно, что в теперешнем состоянии Олгат не способен на превращения. Алкоголь, отравивший кровь, лишил его возможности менять облик и творить волшебные заклинания. Только абсолютно трезвым Олгат мог достигать глубин своего разума, необходимых для магии.

Сверкнув глазами, Олгат уставился на Каффа.

— Что тебе от меня нужно?

— Есть одно дело. Такое, которое тебя обогатит, даст возможность напиваться каждый день в течение целого года. — Увидев недоумение Олгата, капитан улыбнулся. — Как ты смотришь на то, чтобы некоторое время побыть орлом? Полетать высоко в небе?

— И куда я должен буду отправиться?

— В горы, лежащие на западе.

— В обитель богов и всех злых духов и кровожадных тварей, когда-либо бродивших по земле? Думаю, я откажусь.

— А я думаю, ты согласишься. Кто из нас двоих прав, мы узнаем, остудив несколько раскаленных добела подков о твою спину.

Солдату и карликам удалось выжить в задымленной пещере. Все ограничилось тем, что они наглотались отравленного воздуха. Карлики знали, что Цезарь ничего не сможет добиться. Такое случалось уже не одну сотню раз. Карлики попадались ему в руки, лишь когда выходили на поверхность и ловили форель в ручьях или крали у него фазанов. Они бы охотились и на оленей с кабанами, если бы было подходящее оружие. Лесные карлики ловили добычу силками. Время от времени Цезарь заставал их за этим занятием, и тогда он вешал их на деревьях или таскал связанными за своим конем, а иногда обращал в рабство.

— Браконьерство — самое гнусное преступление под солнцем, — частенько говаривал он.

Карлики отвечали себе под нос:

— Вот почему мы выходим на охоту, когда светит луна.

Как только дым рассеялся, Солдат смог оглядеть подземное убежище карликов. Он увидел, как хорошо они оборудовали свое жилище. Глубоко под землей температура оставалась постоянной. Нельзя сказать, что здесь было особенно тепло, но в то же время не было и холодно. С корней под сводами свисали запасы копченого мяса и рыбы. На земле лежали кучи сушеных яблок. Карлики заготовили и лесные орехи. Если кто-то хотел есть, он просто подходил к куче и брал то, что нужно. Пол подземелья был устлан сеном и соломой. Когда карлики хотели спать, они ложились прямо посреди пещеры, а остальные перешагивали через них.

Вместе с карликами в паутине подземных ходов и пещер обитали барсуки и другие животные, судя по всему, в полной гармонии. По крайней мере Солдат не заметил никаких свидетельств обратного. В замкнутом подземелье звери вынуждены были вести себя хорошо, ибо лиса не гонялась за кроликами, а ласка не нападала на мышь-полевку. По-видимому, здесь действовало какое-то соглашение о перемирии. Если хищники хотели есть, они покидали царство карликов и поднимались на землю, чтобы поохотиться.

Под землей помимо основной пещеры находилось еще несколько помещений, соединенных друг с другом тоннелями. В основном эти помещения использовались для хранения различных припасов, хотя в одном был устроен музыкальный зал, где одаренные карлики занимались своим любимым делом, не мешая остальным. Солдат отметил, что карлики предпочитают маленькие скрипки, лиры с мягкими струнами, на которых играли языком, полые деревянные трубки, ударный инструмент, что-то вроде тамбурина, и огромный барабан, обтянутый оленьей кожей, чей звук разносился по всему подземелью, когда по нему с воодушевлением колотил кулаком или ногой коренастый мускулистый карлик.

В любое время дня и ночи кто-либо из карликов обязательно занимался в музыкальном зале.

Внешне карлики были весьма неказистыми созданиями. И мужчины, и женщины грубо обстригали свои жесткие волосы, торчавшие во все стороны. Карлики очень рано седели, но среди них не встречалось ни одного лысого. Уши у них были крупнее, чем у людей, вероятно, потому, что карлики из всех органов чувств в первую очередь полагались на слух. По мускулистым толстым рукам и ногам Солдат заключил, что карлики не всегда жили за счет браконьерства.

Он спросил об этом Кснопля, пожилого карлика. Почесав голову, Кснопль ответил:

— Да, в прошлом мы были старателями. Нам принадлежали алмазные копи на противоположном склоне холма. Но Цезарь заставил нас покинуть наши исконные владения. Когда мы отказались продавать ему алмазы задешево, он захватил копи и передал права на добычу алмазов домовым.

— Домовым?

— Такой волшебный народец, обычно занимающийся ремеслами, вроде кузнечного или кожевенного. Домовые, хотя и привычные к тяжелому физическому труду, по своей природе не являются старателями. Они ничего не смыслят в разработке алмазов, Домовые спустились в шахты с простыми свечами, а не с безопасными лампами, и произошел взрыв газа.

— И что с ними сталось?

— Их завалило под землей. Всех до одного. И все из-за того, что жадный Цезарь хотел получить алмазы подешевле. Теперь он не получает никаких. И винит в этом нас. Он говорит, что, если бы мы согласились продавать ему драгоценные камни по более низкой цене, никакого несчастья не произошло бы.

— Он очень плохой человек, — сказал Солдат. — Если бы у него не было жены и я бы его не оскорбил, я бы вызвал его на поединок. — Он вздохнул. — Впрочем, я гостил в его доме, а законы вежливости не позволяют гостям вызывать на поединок своих хозяев.

— Цезарь же травил тебя словно дикого зверя!