Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Клуб знаменитых капитанов. Книга 2 - Минц Климентий Борисович - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

Мария Петровна долго разглядывала кратер, носящий имя знаменитого фантаста, затем достала свой блокнот и вырвала из него два листочка.

– Вот что, Катюша, завтра с утра закажите еще два плаката – теперь они будут как раз кстати. Первый: «Все, что в мире создано великого, порождено творческой мечтой». И второй, еще интереснее… «Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал, – все это будет уступать истине, ибо настанет время, когда достижения науки превзойдут силу воображения». Вот что говорил Жюль Верн!..

Катюша взяла листки, перечитала их и достала из сумочки свою записную книжку.

– А можно заказать еще третий плакат? Вот такой – «Стремление к космическим путешествиям заложено во мне известным фантазером Жюлем Верном. Он пробудил работу мозга в этом направлении. Явились желания. За желаниями возникла деятельность ума».

– Кому, собственно, принадлежат эти слова? – спросила с удивлением Мария Петровна.

– Самому Константину Эдуардовичу Циолковскому!.. Надеюсь, можно заказать?

– Необходимо! Вот мы завтра порадуем ребят… Кстати, где мой зонтик?

Катюша так привыкла к рассеянности своей начальницы, что ответила ей без смешка или улыбки, самым деловым тоном:

– Он там… между «Детьми капитана Гранта» и «Таинственным островом»…

Мария Петровна подняла со стола упавшие очки, взяла с витрины свой зонтик и направилась к выходу.

– Мерси! О-о, уже семь часов! Закрывайте нашу дверь – врата библиотечного рая…

Затем в шестьдесят четвертый раз мы услышали стук двери, поворот ключа и мерный бой часов в футляре из красного дерева. После седьмого удара часов мы стали выходить из переплетов, напевая песенку, знакомую всем нашим юным друзьям, а также их папам и мамам и даже дедушкам и бабушкам:

…Мы, морские волки,
бросив якоря,
с нашей книжной полки
к вам спешим, друзья!

Знаменитые капитаны стали рассаживаться по своим привычным креслам. Только капитан корвета «Коршун» стоя застегнул мундир на все пуговицы. Очевидно, Василий Федорович хотел подчеркнуть важность сообщения, которое он собирался сделать.

– Друзья! Сегодня знаменательный день!.. Кто из вас помнит, что случилось в такое же число и в таком же месяце тысяча восемьсот семьдесят пятого года?

– Мсье, капитан корвета, где именно случилось это нечто? – сгорая от любопытства, спросил Тартарен из Тараскона.

– В Париже, именно в Париже, а не в Тарасконе, хотя, впрочем, это нечто вскоре облетело весь цивилизованный мир, – ответил герой повести Константина Станюковича.

Тут в разговор вступил Лемюэль Гулливер. Он официально заверил своих коллег по кают-компании, что, находясь в твердом уме и здравой памяти, может засвидетельствовать: роман «Таинственный остров» был опубликован в Париже именно в указанный достопочтенным Василием Федоровичем год. Вскоре книга была издана и на русском языке.

Поздравляя юбиляра от имени кают-компании, Гулливер припомнил также, что написал достоуважаемый Жюль Верн, начиная публикацию необыкновенных приключений любезного Немо: «Читатели поймут, почему, начиная печатать эту новую книгу, я должен прежде всего выразить им благодарность за то, что они составили мне такую хорошую, приятную, верную компанию в разных путешествиях…»

Удивительная память Гулливера, несомненно, позволила бы ему сообщить нам еще немало интересного о замыслах Жюля Верна, если бы его не перебил Мюнхаузен. Возмущенный барон заявил, что он осмотрел выставку в библиотеке и оскорблен до глубины души. Там есть все что угодно, кроме портрета Карла Фридриха Иеронима!..

Артур Грэй, посмеиваясь, пояснил поборнику истины, что он не имеет ни малейшего отношения ни к «Таинственному острову», ни вообще к Жюлю Верну. Его разделяет от них дистанция больше чем «Восемьдесят тысяч километров под водой».

Мюнхаузен холодно и надменно ответил, что Грэй слишком молод, чтобы делать ему замечания. Ведь «Алые паруса» красуются на книжных полках всего каких-нибудь полсотни лет. Да и сегодняшний юбиляр Немо разменял только первое столетие как любимый герой детской книги… А что касается самого Жюля Верна, он часто плыл в кильватере за Эрихом Распэ. Барон тут же припомнил оба свои путешествия на Луну, схватки с белыми медведями на Северном полюсе, путешествия под водой, полеты на ядре и множество других правдивых историй… Он буквально требовал, чтобы на выставке поместили его портрет.

Поддержать его требования было немыслимо, даже если принять на веру все, что он рассказывал. А любимец Тараскона сердито надвинул на брови свою малиновую феску с черной кисточкой, что всегда предвещало у него словесную бурю.

– Не будите во мне спящего льва, Мюнхаузен! Ведь даже сам Тартарен не претендует в данном случае на свой портрет! Скромность, скромность и еще раз скромность! Это лучшее украшение знаменитого капитана!..

– Совершенно справедливо, – заметил Артур Грэй. – Но вернемся к Жюлю Верну. Николай Островский, автор романа «Как закалялась сталь», писал: «Какое место занимали в моей душе чудесные выдумки Жюля Верна! С каким трепетом читал я его объемистые книги, страдая от того, что чтение рано или поздно должно прийти к концу».

Но Тартарен и не думал сдаваться:

– Медам и месье! Я готов до первых петухов слушать эти интереснейшие высказывания. Но, увы, традиции клуба… Кто председатель сегодняшней встречи, спрашиваю я?.. Полагаю, было бы наиболее уместно выбрать кого-либо из французов, соотечественников нашего Жюля… Ах, он так любил солнечный Прованс!.. Не остановить ли нам внимание на одном из почетных граждан Тараскона?..

И толстяк даже начал исполнять свою песенку, если это, по совести, можно было назвать пением:

Мой домик там,
средь белых стен,
где тихо плещет Рона…
Друзья! Пред вами Тартарен,
любимец Тараскона!..

Но тут его перебил Мюнхаузен, категорически заявив, что в интересах истины и справедливости именно ему должно быть предоставлено одно из двух призовых мест: или портрет на выставке, пли молоток? Портрет, к сожалению, отпал, значит, остается председательский жезл!

Карл Фридрих Иероним успел даже завладеть старинным молотком из черного полированного дерева. Но все остальные капитаны заявили решительный протест. По общему мнению, сегодня по праву председателем должен быть капитан Немо, как юбиляр и самый прославленный из героев Жюля Верна.

Создатель «Наутилуса» поблагодарил за честь и взял из рук поборника истины видавший виды молоток. Раздался знакомый нам на протяжении более тридцати лет дробный стук. Это был сигнал к началу шестьдесят четвертой встречи.

Первым взял слово Лемюэль Гулливер. Он был очень обеспокоен и взволнован. Как можно слушать истории, песенки, стук председательского молотка, когда два кресла в кают-компании пустуют?.. Где любезный Дик Сэнд?.. Почему не явился достоуважаемый Робинзон Крузо?

Его слова прозвучали почти как заклинание. Судите сами – буквально через мгновение раздался громкий стук сапог от прыжка с верхней полки, и, чуть не сбив стоячие часы, на капитанскую встречу прибыл Робинзон Крузо. Он был в полной боевой готовности с мушкетом в руке и топором за поясом. Из карманов его мехового фрака торчали рукоятки пистолетов.

Знаменитый отшельник уселся в свое привычное кресло, немного отдышался и раскурил трубку, прежде чем объяснить причину своего опоздания:

– Совершенно невероятная история! Я собираюсь на заседание клуба, надеваю парадные шкуры, задаю корм попугаю, прощаюсь с Пятницей, выхожу из переплета, как вдруг… я не верю своим глазам… Стряслось нечто страшное!.. Но, клянусь детьми капитана Гранта, я до сих пор не могу сообразить, что собственно случилось… Одно ясно – дело идет о судьбе Дика Сэнда. Я видел, как он сошел со страниц романа «Пятнадцатилетний капитан». И, вместо того чтобы спуститься в библиотеку, нырнул обратно в восьмой том сочинений Жюля Верна. Почувствовав неладное, я быстро взял оружие, кинулся за юношей и очутился в разгаре событий романа «Пятьсот миллионов бегумы». Пошел по следу Дика… Как вдруг раздался оглушительный взрыв… такой, как если бы несколько десятков пушек самого крупного калибра грянуло разом. Через две-три секунды все кругом превратилось в груды развалин. Воздух содрогался от грохота обрушивающихся крыш, обвалившихся стен, падающих балок и далеко разносил звон падающего стекла… Я со своим мушкетом и топором ничего не мог поделать при разгуле этой огненной стихии. Оставалось поспешить в кают-компанию… Мы должны все отправиться на поиски Дика! Пятнадцатилетний капитан в крайней опасности!..