Песнь ножен - Хантер Ким - Страница 49

— Значит, проклятие не сработало. Ведь мы обрели сына. Он мне нравится, Солдат, и я непременно полюблю его.

— Он, конечно, не ангелочек…

— А нужно было непременно найти ребенка с шелковистыми волосами и идеальной фигурой? Стыдись, муж. Смотри в душу. Он очень любит тебя.

— Хм-м… — Солдат спрятал самодовольную улыбку, которую вызвали слова жены. — Он доставляет массу беспокойства.

— Ничего подобного. Маскет изо всех сил старается быть хорошим. Дай ему время и любовь, и мы будем гордиться им. В нем есть царственность.

— Что? — Солдат приподнялся на локте и удивленно глянул в лицо жены. — Царственность? Король помойной кучи, сказал бы я.

— Фи. С тобой невозможно общаться. Маскет — наш сын. Мы будем любить и лелеять его.

— Даже если это сведет нас в могилу, — пробормотал Солдат, привыкший оставлять за собой последнее слово.

На следующий день Солдат отправился в храм Тега и попросил позвать старого жреца Кристобеля.

— Увы, сэр, он умер, — ответил юноша-неофит. — Вчера мы сожгли его тело и развеяли прах над храмовым садом.

— Умер? — воскликнул Солдат. — Но от чего?

Юноша покраснел и наклонился к уху Солдата.

— Видите ли, сэр, кто-то дал Кристобелю кошель с золотом и он потратил деньги на… на нехороших женщин. Он был уже слишком стар, чтобы заниматься такими вещами. У него случился разрыв сердца, как раз когда он… когда он… почти достиг удовлетворения. Девушка, которая была с ним… ну говоря откровенно, никакая она не девушка… в общем, женщина сказала, что он погиб в бою… Можно подумать, что дело происходило на поле брани… Никогда раньше не слышал ничего подобного; думаю, что и не услышу. Он был ненасытен — в его-то возрасте! Неисправимый грешник, распутник и развратник. Кристобель говорил, будто у него кровь перегревается, и иного способа остудить ее, нет.

— Старый дьявол! — изумленно сказал Солдат. — Но что мне делать без жреца? Может ли кто-нибудь другой провести ритуалы и вернуть память королеве? Я принес артефакты, которые нужны для исцеления. Кто занял место Кристобеля?

— Вообще-то, — сказал юноша, — могу и я, сэр.

— Но… но ты так молод, и у тебя нет опыта. Если… моя жена пострадает, я снесу тебе голову.

— Это просто церемония, сэр. Ее может провести любой посвященный. Ничего страшного.

— Для тебя — возможно. А я тревожусь.

— Не стоит. Важны предметы, а не жрец, который отправляет обряды.

— А ты уже жрец?

— Почти.

Солдат колебался. Однако, расспросив других жрецов в храме, он выяснил: неофит был учеником Кристобеля и притом самым лучшим. В конце концов, Солдат поверил юноше и передал драгоценные предметы в его распоряжение. Жрецы сказали, что его присутствие на церемонии не обязательно. Говоря откровенно, будет лучше, если он уйдет. Миряне не разбираются в мистических ритуалах и могут помешать в ответственный момент. Жрецы посоветовали Солдату отправляться домой. К тому времени, как он вернется во Дворец Диких Цветов, королева Лайана обретет память.

— Надеюсь.

— Не беспокойтесь, сэр, — сказал неофит. — Я верну ее воспоминания о прошлом. Разумеется, она не будет помнить все до мелочей — на это не способен ни один человек. И не все ее воспоминания будут точными. Мы сами выбираем, какие вещи нам помнить, а какие позабыть. Королева будет помнить прошлое так, как помнит его любой человек, — не более и не менее. Вас это устраивает?

— Так ведь и должно быть, верно?

— Да, сэр, — сказал серьезный неофит.

Глава восьмая

Солдат шел домой из храма, пребывая в некотором смятении. Их с Лайаной брак не был идеальным. Впрочем, идеальных браков вообще не бывает. И, разумеется, к жене вернутся не только хорошие, но и дурные воспоминания. Как сказал молодой жрец, памяти свойственно искажать события. Лайана умела приятно удивлять Солдата. Вспомнить только, как спокойно она восприняла новость об их приемном сыне! Солдат не ожидал, что все пройдет так гладко. Лайана была вовсе не обязана принимать мальчика в семью. Однако она отреагировала благожелательно и рационально. У Лайаны возникли вопросы, которые следовало уточнить; когда она выяснила все необходимое, больше никаких проблем не возникло.

Шагая по улицам города и размышляя, какой прием его ждет, Солдат столкнулся с человеком, которого менее всего сейчас желал видеть. Со Спэггом — естественно, в роскошном наряде и в сопровождении немалой свиты. Как государственному чиновнику Спэггу полагался штат обслуги, но они вовсе не обязаны были следовать за ним, куда бы он ни пошел. Говоря откровенно, дело обстояло совершенно наоборот: подчиненным хранителя казны — счетоводам и писцам — полагалось сидеть в своих кабинетах и покрывать бумагу цифрами и буквами.

— Солдат! — воскликнул Спэгг, широко раскинув руки. — Как я рад тебя видеть, дружище!

— Неужели? — спросил Солдат, уклоняясь от объятий. — Извини, я ужасно спешу во Дворец Диких Цветов.

— Ну и прекрасно, — сказал Спэгг, ухитрившись схватить руку Солдата и крепко пожать. — Я направляюсь туда же. Королева назначила мне аудиенцию на полдень. Пойдем вместе — как раз поболтаем о старых временах.

Спэгг говорил нарочито громким голосом, желая похвастаться перед свитой своей дружбой с таким знаменитым человеком. Солдат известен во всем Гутруме и имел множество почитателей. Тот, кто называл себя другом Солдата, тоже вызывал восхищение и уважение. Впрочем, усталой свите, тащившейся вслед за Спэггом, похоже, не было дела до знакомств своего господина.

Солдат не ошибся: новый Бронзовый Босс (то было насмешливое прозвище хранителя королевской казны) оторвал их от дел. Чиновники спокойно посиживали за письменными столами, подсчитывая доходы и расходы. (Нельзя сказать, что эта профессия вызывает повсеместный интерес, хотя счетоводам и писцам их работа нравится.) Скромные, не слишком общительные люди, они предпочитали проводить дни в уединенных каморках, где самым громким звуком был гусиного пера или плеск чернил. А вместо этого им приходилось идти по запруженным народом улицам, неся охапки пергаментных свитков. Бедняги оглохли от шума повозок, ослиного рева, лая собак и пронзительных криков уличных торговцев. Базарные попрошайки дергали их за одежду, выклянчивая подаяние. В воздухе висел тяжелый запах навоза. Под ногами шныряли крысы. Уличные мальчишки играли в мяч или гонялись за тараканами, постоянно толкая прохожих. Для мягких, робких людей с деликатными манерами и чувствительным слухом это было тяжелое испытание. Лучше всего здесь подходило слово «жуть». Они хотели бы избежать мучительной прогулки, но хозяин настаивал. По приказу Спэгга чиновники сопровождали его во дворец королевы — Бронзовый Босс не любил слова «нет»… Солдат выдернул руку из хватки Спэгга.

— Навряд ли королева захочет тебя видеть нынче утром. Я спешу к ней, поскольку Лайана не очень хорошо себя чувствует.

— Неужели? — недоуменно переспросил Спэгг. — В таком случае королева послала бы ко мне гонца. Она всегда так поступает, если собирается отменить приглашение. Ее величество не стала бы тратить наше драгоценное время на бессмысленные прогулки по городу. Ты наверняка ошибаешься, Солдат.

Солдат сгреб Спэгга за рукав и повернул его лицом в ту сторону, откуда он пришел.

— Спэгг, я муж королевы. Я отлично знаю, хорошо она себя чувствует или нет. Когда я оставил ее нынче утром…

— Когда именно?

— Когда пели петухи.

— Ну, это было давно! — заметил Спэгг. — Уверен, сейчас ей уже лучше. Возможно, ее подташнивало, когда она проснулась, однако с тех пор она приняла какие-нибудь капли, и все прошло. Обычное утреннее недомогание… — Спэгг осклабился, хихикнул и подтолкнул Солдата локтем в ребра. — Верно, старый кобель? Мы скоро услышим счастливые известия?

— Спэгг, ты самый вульгарный и грубый человек, которого я знаю. — Свита согласно закивала. — Если ты не будешь следить, что болтаешь, то распрощаешься со своей должностью и получишь новую. Например — хранитель ключей темницы.