Надеюсь и люблю - Ханна Кристин - Страница 8

– Девочка моя, – прошептала Роза. – Я никогда не видела тебя в таком ужасном виде.

Она пошатнулась и вцепилась в спинку кровати. Ее побелевшие пальцы дрожали от усилия.

– Никто не знает, слышит ли она нас… и придет ли Когда-нибудь в себя, – сказал Лайем.

Роза посмотрела на него. В первый момент его слова больно кольнули ее, но потом она вспомнила, что он ученый, он доверяет только фактам. А она – женщина верующая, и ее правда никогда не откроется для человеческого понимания.

– Ты помнишь, как в прошлом году вы все вместе ездили на Гавайи?

– Конечно, – нахмурился он.

– Когда вы вернулись, Джейси позвонила мне, помнишь?

– Да.

– Она попала в неприятную ситуацию. Она занималась серфингом, а когда доска ударила ее по голове, она оказалась под водой и испугалась. Она не понимала, где находится. – Роза вдруг заметила, что Лайем вцепился в спинку кровати. – Не бойся, доктор Лайем. Сейчас с Микаэлой происходит то же самое. Она потерялась в незнакомом месте и не может понять себя. Помоги ей! Наши голоса, наши воспоминания будут для нее как луч света.

– Я рад, что ты здесь, Роза, – расчувствовался Лайем.

– Да. Такое нелегко переживать в одиночестве.

Услышав последнее слово, он вздрогнул, и она догадалась, о чем он думает: о том, что после смерти жены ему предстоит влачить одинокое существование до конца дней. У него есть любимые дети, но от одиночества может излечить только любимый человек. И это Роза знала по собственному опыту.

И еще одну вещь она знала про Лайема, с тех пор как увидела его впервые двенадцать лет назад, – то, что он любит ее дочь. Любит до самозабвения. О такой любви мечтают многие женщины.

Роза не была уверена в том, что Микаэла понимает свое счастье. Может быть, в каком-то темном, глухом уголке ее души остались следы старого, незабытого романа. Она понимала, что корни этой любви глубоко проросли в сердце ее дочери и могут привести ее к ужасным, необратимым последствиям.

Роза почти час провела у постели дочери, затем оставила там Лайема и отправилась разыскивать своих внуков.

Джейси и Брет сидели обнявшись. Она не сразу совладала с голосом, прежде чем обратилась к ним:

– Дети!

Джейси с криком оттолкнула брата и бросилась в объятия бабушки.

– Все будет хорошо, девочка моя, – повторяла Роза, гладя девочку по спине.

Брет молча сидел на диване и мрачно сосал большой палец.

Роза оставила внучку и опустилась на колени перед малышом.

– Привет, мой дорогой мальчик.

– Она умерла, бабушка, – чуть не плача, выдавил из себя Брет.

– Это не так. Она жива, и ей нужна наша помощь. – Роза взяла его за руку и потихоньку потянула к себе, пока он не выпустил изо рта палец. Тогда она соединила его ладошки вместе. – Мы должны молиться. Вот так.

Джейси тоже опустилась на колени и обхватила руками их ладони.

– Отче наш, иже еси на небесех… – начала молитву Р°за, склонив голову. Она чувствовала, как слова вливаются в ее переполненное болью сердце. Это было начало Молитвы, которую она ежедневно направляла к Богу с тех пор, как причащалась в первый раз.

Через несколько минут голоса Брета и Джейси присоединились к ее мольбам.

В доме было непривычно тихо. Обычно в половине десятого вечера телефон не смолкал, примешиваясь к оживленным детским голосам.

Джейси сидела в кабинете Майк и шарила в Интернете в поисках материала для реферата, заданного в школе.

– Как дела? – поинтересовался Лайем, тихонько подойдя сзади и кладя руку ей на плечо.

Она подняла на него глаза. Они были покрасневшими и заплаканными.

– Все в порядке.

– Если хочешь, мы перенесем компьютер в гостиную.

– Нет, мне нравится сидеть в мамином кабинете. Я чувствую ее присутствие здесь. Иногда я забываю обо всем, и мне кажется, что она вдруг просунет голову в дверь и скажет: «Хватит, дитя мое. Мне нужна машина». – Джейси попыталась улыбнуться. – Это все же лучше, чем тишина.

– Хорошо, только не засиживайся долго.

– Ладно.

Лайем оставил дочь в комнате, которая хранила присутствие жены, и направился в спальню к Брету. Он постучался и после неловкой паузы дождался мрачного ответа:

– Входи.

Лайем открыл дверь. Комната была освещена фонарем, который отбрасывал треугольный свет на кровать, стену и потолок. Сквозь жалюзи пробивался лунный свет. Все вместе создавало ощущение, будто находишься в космическом корабле.

– Привет, малыш.

– Привет, папа.

Детский голос был совсем не похож на голос его девятилетнего сына. Этот звук заставил Лайема внутренне содрогнуться.

– Ты можешь спать со мной, если хочешь, – сказал он, пристраиваясь на краю узкой кровати.

Брет кивнул, но ничего не ответил.

– Помнишь, как ты приходил к нам с мамой, когда тебе снились кошмары? Ты по-прежнему можешь это делать… и даже если тебе ничего страшного не приснится, ты все равно можешь прийти ко мне.

– Я знаю.

Из их разговора мало что получилось; это Майк всегда могла вызвать детей на откровенный разговор. Лайем чувствовал себя неспособным на это.

– Мамы нет.

Конечно. Огромная супружеская кровать казалась пустой не только Лайему, но и его сыну.

– Да, но я все равно сплю на прежнем месте. И знаешь что?

– Что?

– Это секрет. Обещаешь никому не говорить?

– Обещаю. – Глаза Брета стали вдруг необычайно круглыми.

– Иногда мне становится по-настоящему страшно… особенно ночами, когда я один. Мне было бы легче, если бы ты как-нибудь пришел ко мне. Договорились?

Брет положил руку на плечо отцу и уткнулся ему в грудь.

Они просидели так довольно долго. Звезды мерцали в темном небе и наконец стали исчезать из виду одна за другой. Лайем постарался осторожно высвободиться из объятий сына, но Брет вдруг попросил сонным голосом:

– Не уходи, папа.

– Я не ухожу, – улыбнулся Лайем, перевернулся на бок и достал из заднего кармана джинсов книжку. – Хочешь, я почитаю тебе перед сном, как обычно делала мама? Ты так скорее заснешь.

– Наверное, это поможет.

– Я принес любимую мамину книжку – «Лев, колдунья и платяной шкаф».

– Она страшная?

– Нет. – Лайем оперся о спинку кровати, прижал сына к себе, открыл книгу и начал читать: – «Жили-были четверо детей, их звали: Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси…»

Слова чудесной сказки завораживали отца и сына, помогали им перенестись в чудесный мир, где можно шагнуть в обычный платяной шкаф и оказаться в волшебной стране.

Лайем дочитал до конца главы и закрыл книгу. Часы на столике у кровати показывали пол-одиннадцатого – Брету пора спать.

– Давай остановимся здесь и продолжим завтра.

– А ты веришь в волшебство, папа?

– Каждый раз, когда смотрю на тебя, Джейси или маму, я в него верю, – улыбнулся Лайем.

– Расскажи мне о том, как я родился.

Это была их семейная легенда, которая часто согревала детей и родителей в тяжелые минуты жизни.

– Твоя мама заплакала и сказала, что никогда в жизни не видела малыша прекраснее.

– А ты сказал, что я похож на блюдо, которое недодержали в духовке, – улыбнулся Брет.

– Ты был совсем крохотным… – Лайем погладил сына по щеке.

– Но у меня были отличные легкие, и когда я хотел есть, я кричал так, что стекла дрожали в окнах.

– И няне приходилось затыкать уши, чтобы не оглохнуть…

Брет самодовольно разулыбался, и его улыбка согрела сердце Лайема.

– Скажи, папа, дети, которые проходят через… волшебную стену. Они всегда возвращаются?

Лайем чувствовал, что сыну нужен уверенный положительный ответ. Своего рода счастливый конец истории.

– Да, конечно. Иногда они теряются, но рано или поздно находят дорогу домой и возвращаются в реальный мир.

– Ты почитаешь мне завтра перед сном? Обещаешь?

– Клянусь. – Лайем склонился и поцеловал сына в лоб, тут же вспомнив традиционный материнский поцелуй на ночь. Магический поцелуй, который защищал сына от страшных сновидений. – Я тоже немножко волшебник.