Надеюсь и люблю - Ханна Кристин - Страница 25

Но даже в замкнутом кругу этого изысканного, рафинированного и неприступного мира Джулиан Троу занимал особое положение. Он был не просто кинозвездой, а неугасаемым светилом на блистательном небосклоне Голливуда.

Когда-то он приехал сюда, как тысячи других юношей и девушек, не имея в своем распоряжении ничего, кроме прекрасных внешних данных и мечты о славе. Он хотел стать знаменитым и верил в то, что это когда-нибудь произойдет. Ему всегда все давалось легко – внимание общества, любовь женщин, – и он умел брать то, что само плыло к нему в руки.

Теперь он взлетел очень высоко. Самое приятное в славе для него было то, что она окрыляет. Джулиан отпустил педаль газа, и «феррари» послушно замедлила ход, а потом остановилась перед рестораном. Не успел Джулиан выйти из машины, как рядом с дверцей возник юноша в ливрее.

– Добрый день, мистер Троу, – улыбнулся он.

– Привет, малыш. – Не оглядываясь, он направился к двери, которая автоматически распахнулась перед ним.

– Добрый день, мистер Троу. Она уже за вашим столиком, – почтительно поклонился метрдотель.

– Спасибо, Жан-Поль. Когда будешь подавать счет, накинь пятьдесят баксов для швейцара и портье и сто для себя. Журнал «Пипл» может себе это позволить.

– Благодарю вас.

Жан-Поль проводил Джулиана за столик. Он знал, что опаздывает, но это было в порядке вещей. Журналисты и толпы поклонников повсюду преграждали ему путь, от них было трудно отбиться. Джулиан огляделся в поисках знакомых лиц – актеров, режиссеров, продюсеров.

К сожалению, время неудачное: между ленчем и обедом. Ресторан практически пуст. Это плохо.

Джулиан был в приподнятом настроении и не отказался бы немного покрасоваться на публике. Он заслужил это. Сегодняшняя демонстрация его нового фильма «Плохие парни из роты С» прошла даже лучше, чем он ожидал. Такого успеха не предполагал никто. Джулиан заработал на нем двадцать миллионов и принес своей студии колоссальную прибыль.

Хит сезона. Два заветных слова, прекраснее которых для Джулиана не существовало.

Он заметил за лучшим в ресторане столиком женщину, репортера из «Пипл». Разумеется, это она сказала Жан-Полю, что у нее встреча с Джулианом.

Он шел по залу, сопровождаемый шепотом узнававших его поклонников. Возле столика он остановился и сказал:

– Здравствуйте, Сара Сандлер.

Она на мгновение затаила дыхание от волнения, ее щеки залил легкий румянец. Но самообладание быстро вернулось к ней. Она откинула назад прядь волос, поправила на носу очки и улыбнулась.

– Здравствуйте, мистер Троу. Спасибо, что согласились встретиться со мной.

– Называйте меня по имени. – Он одарил ее проникновенной улыбкой и уселся за столик напротив нее. Вытянув ногу, он положил ее на свободный стул, провел рукой по волосам, закурил и воззрился на свою собеседницу сквозь сизые клубы дыма. – Итак, Сара, что же хочет узнать обо мне Америка на этот раз?

– Вы не будете против, если я это запишу?

– Конечно, нет, дорогая, – рассмеялся он. – Но я буду вам очень признателен, если вы не упомянете о курении. Раньше оно считалось сексуальным, но пуританская мораль девяностых выставила курильщиков в глазах общества дураками, которым не хватает силы воли, чтобы отказаться от пагубной привычки, унесшей миллионы человеческих жизней.

Его доверительная улыбка действовала на журналистку обезоруживающе. Джулиан долго и старательно учился тому, как ловить женщин на крючок, а затем подсекать и выуживать, словно форель из реки. Теперь ему удавалось делать это легко и непринужденно.

– Вы уже видели «Парней»?

– Это было великолепно. – Она подалась вперед, как старательная ученица, внимательно слушающая учителя.

– Спасибо. Для меня очень важно ваше мнение.

Она постаралась скрыть улыбку и потянулась за сумочкой, откуда извлекла какие-то бумаги, блокнот и ручку. Разложив все это на столе, она глубоко вздохнула и подняла на него глаза.

– Итак, когда вы поняли, что хотите стать актером?

Он непринужденно рассмеялся, в тысячный раз услышав вопрос, с которого журналисты обычно начинали интервью. Склонившись к ней, он заговорщицки понизил голос:

– Хотите, я открою вам секрет, Сара? Я никогда не хотел стать актером. Актерская профессия – это тяжелый труд. Актеры проводят лучшую часть жизни, болтаясь по Бродвею, заучивая роли и поедая макароны с сыром из бумажных коробок. Совсем другое дело – кинозвезда… – Он снова откинулся на спинку и посмотрел на свою собеседницу так, словно перед ним сидела самая прекрасная женщина в мире. – Удар молнии. Опьянение сильнейшим наркотиком на свете – славой. Все любят тебя, каждый стремится стать твоим другом. Вот чего я хотел. Я понял, что хочу этого, в тот самый миг, когда увидел, какую жизнь ведут кинозвезды.

– Но вас считают талантливым актером, – возразила журналистка, которой не понравился его ответ. – Вы получили всеобщее признание.

Джулиан помолчал с минуту, глубоко затянулся и медленно выпустил дым через ноздри.

– Я знаю, кто я на самом деле. Я не актер. Но вам ничто не мешает написать обратное.

– Джулиан Троу – ваше настоящее имя? Ответом на очередной традиционный вопрос стала его известная голливудская улыбка.

– Ничто из того, что вы видите на экране, нельзя считать настоящим, Сара, – торжественно изрек он, специально назвав ее по имени, чтобы обворожить. – А с другой стороны, это такая же реальность, как наша жизнь. Все, что я есть, все, кем я был, – это лишь кадр цветной кинопленки, выведенный на экран шириной в сорок футов. Остальное не имеет значения.

– Оригинальный способ сказать – «без комментариев».

– Разве?

– А как насчет любви? Она тоже не имеет значения? – спросила она, сделав какую-то отметку в блокноте.

– Я был женат четыре раза. В моем положении трудно сказать, что любовь не важна.

– И разводились четырежды, – заметила она, пристально глядя на него.

– Наверное, я неисправимый романтик, – ответил Джулиан. – Только пока не нашел подходящую женщину. Может быть, она отыщется, когда прочитает вашу статью.

А теперь давайте поговорим о новой картине, если вы не против. К моей личной жизни можно вернуться позже… Скажем, за чашкой кофе. – Он улыбнулся, заранее зная, что не будет никакого «позже». Правда заключалась в том, что ему нечего сказать о своей реальной жизни. Он полностью принадлежит другому миру – миру кино.

Джулиан на полной скорости мчался по жилому кварталу. Подъезжая к парадному входу в «Бель-Эйр», он заметил на тротуаре какую-то парочку.

– Господи, Сидни, да это же… – воскликнула женщина.

Джулиан послал ей свою коронную улыбку и газанул, смешиваясь с потоком машин, направляющихся в центр. Он остановился у огромного небоскреба и припарковал машину, с трудом отыскав свободный клочок земли.

– Добрый вечер, мистер Троу. – Швейцар поспешил открыть перед ним дверь.

Джулиан сунул руку в карман, но там было пусто. Черт побери! Он так привык к тому, что за него платили другие, что постоянно забывал бумажник дома.

– У меня нет с собой денег, приятель. Я скажу Вэлу, чтобы он тебе заплатил.

– Конечно, мистер Троу. Спасибо.

Джулиан проследовал за швейцаром к лифту через отделанный темным мрамором вестибюль.

На самом верху, в пентхаусе, его уже поджидал агент Вэл Лайтнер. Без сомнения, ему не терпелось откупорить бутылку шампанского в честь завершения новой картины.

– Привет, Джули. – Вэл высоко поднял бокал с мартини, приветствуя его, и зашатался. Стремясь вновь обрести хрупкое равновесие, он прислонился к дверному косяку. – Как прошло интервью? Я слышал, что ты произвел такое впечатление на девицу, которую к тебе подослали, что она целый час слова не могла вымолвить от восторга, когда вернулась в редакцию.

– Думаю, она не прочь завести от меня пару ребятишек, – усмехнулся актер.

– Телефоны трезвонят без остановки вот уже несколько часов и накалились докрасна. Если бы ты провел рядом с ними все это время, тебе понадобилось бы асбестовое нижнее белье, чтобы не получить ожоги.