Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Надеюсь и люблю - Ханна Кристин - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

– Ничего, – скрестив руки на груди, констатировала Роза. – Может быть, нам показалось, что она моргнула. Мы поспешили выдать желаемое за действительное.

– Поверь, мне бы хотелось, чтобы она открыла глаза, услышав мое имя, но это невозможно. – С этими словами Лайем наклонился к жене и стал шептать над самым ее ухом: – Джулиан Троу. Джулиан Троу. Джулиан Троу.

– Снова ничего.

– Продолжай говорить с ней, Роза. Ты остановилась как раз на том месте, когда она влюбилась в него.

– Конец этой истории связан для нее с болезненными воспоминаниями, – нахмурилась теща. – Может быть, от этого ее состояние только ухудшится.

– Боль – сильный стимулятор. Возможно, гораздо более сильный, чем любовь. Мы не должны отступать. Поговори с ней.

Роза глубоко вздохнула. Внутренний голос подсказывал, что она не должна говорить об этом в присутствии доктора Лайема. Но мысль о том, что ее слова могут помочь дочери вернуться в реальный мир, убедила Розу продолжать…

– Ты очень любила его, Микита. Так влюбляться могут только невинные девушки. А потом… – Она запнулась. – Он выбил у тебя почву из-под ног. Это было бы не так тяжело, если бы ты не собралась в этот момент взлететь. Он забрал твое сердце и невинность… а затем оставил тебя. – Роза провела кончиками пальцев по осунувшемуся лицу дочери. – Я помню, как ты ждала его день за днем, ночь за ночью. Ты часами стояла возле закопченной витрины кафе и всматривалась вдаль – не едет ли машина.

Роза запомнила те дни в мельчайших деталях, как ни жестоки они оказались. Всякий раз, когда она вглядывалась в глаза дочери, она видела отражение своего собственного прошлого. Роза знала, что произойдет потом: постепенно, еще не научившись сопротивляться, ее дочь начнет чахнуть. Она уже стала при ходьбе опускать голову и сутулить плечи, а когда кто-нибудь подходил к ней слишком близко, предпочитала поскорее вильнуть в сторону. Она понимала, что этот процесс будет продолжаться и в конце концов приведет к полной потере уверенности в себе, в результате чего от Микаэлы останется лишь безмолвная тень. Она слишком хорошо представляла себе это, но не знала, как предотвратить неизбежное.

Роза пробовала поговорить с дочерью: «Боль уйдет, если ты позволишь ей тебя оставить», но все ее усилия были напрасны.

Микаэла тогда лишь молча обернулась к ней и медленно обвела взглядом ее тщательно причесанные и забранные в пучок волосы, усталое лицо с густой сеткой морщин, грязный передник. «Неужели, мама?»

– Когда ты спросила меня, пройдет ли эта любовь, я ответила: «Да». Но мы обе знали, что это ложь. Я видела, как ты превращалась в тень. И тогда это произошло. Чудо. Он вернулся за тобой.

По прошествии лет Роза часто спрашивала себя: как случилось, что этому событию не предшествовало никакого доброго предзнаменования – рассыпавшаяся под ноги соль на удачу, луч солнца, прорвавшийся сквозь грозовые тучи? Роза была в тот момент на кухне, загружала посудомоечную машину. Джо уже ушел домой, и кафе было закрыто до утра. У Розы слипались глаза от усталости. Словно сквозь сон она слышала, как Микаэла в зале переставляет стулья и вытряхивает пепельницы.

И вдруг раздался какой-то странный, неуместный для этого времени звук. Через секунду Роза догадалась, что это звякнула монета, брошенная в щель музыкального автомата. У Джо давным-давно никто не заводил музыку. До ее слуха донесся хрип старой иглы, преодолевающей дорожку пластинки со скоростью сорок пять оборотов, а затем зазвучала мелодия – любовная тема из «Офицера и джентльмена».

Роза отложила грязную тряпку, захлопнула дверцу машины, обошла вокруг огромной газовой плиты и замерла. Склонившись вперед, она прислушалась, а затем осторожно приоткрыла дверь. Сначала Роза не увидела ничего, кроме кромешной тьмы. Огни были погашены. Только голубой туман – отблеск неоновой вывески – растекался по залу.

И вдруг она увидела Джулиана, который замер в дальнем углу зала. Микаэла неподвижно стояла перед ним.

В тот самый момент, стоя в кафе, насквозь пропахшем прогорклым жиром. Роза поняла, что ее дочь заложила бы душу за то, чтобы еще хоть раз в жизни увидеть его.

– Я не поверила, когда он предложил тебе стать его женой, дочка. Отдав свое сердце звезде – да нет, солнцу! – ты тянулась ввысь. Но тот, кто слишком долго смотрит на солнце, слепнет. Он забрал тебя из Санвиля и раскрыл перед тобой целый мир. С того дня ты превратилась в знаменитую личность: твои фотографии были во всех газетах, тебя постоянно показывали по телевизору. Ты стала очень красивой и изменилась до неузнаваемости – Кайла с волосами цвета ночи. Когда я приехала на твою свадьбу, у меня было ощущение, что я попала на Луну. Люди толпами следовали за тобой. Я мечтала о том, как сошью тебе подвенечное платье – мы обе хотели этого, но это было невозможно… для Кайлы.

Роза умолкла и обернулась к Лайему.

– Потом последовали годы их совместной жизни, о которой мне ничего не известно. Она многое скрывала и от меня. Из колонок светской хроники я узнала о том, что Джулиан начал пить, о его женщинах. Но Микаэла не рассказывала мне ничего. Все, что я помню из того времени, – ее телефонный звонок на следующий день после рождения Джейси. Малышке исполнился год. Тогда она, моя маленькая девочка, уставшим и надломленным голосом вымолвила, что все кончено. – Роза тяжело вздохнула. – Ей было всего двадцать три, но по ее голосу я поняла, что она уже больше не молода. Любовь к Джулиану разбила не только ее сердце – Микаэла лишилась гораздо большего.

Из груди Лайема вырвался звук, отчасти напоминающий стон, отчасти вздох, но сколько в нем было боли…

Роза хотела подойти к нему, прижать к груди и облегчить страдания раненого сердца, но не смогла.

– Мне очень жаль, Лайем… – лишь вымолвила она, вцепившись в изголовье кровати так, что побелели костяшки пальцев.

Он поднялся со стула и подошел ближе.

– Помоги нам, Майк, – прошептал он. – Дай знать, что ты все еще здесь. Мы все скучаем без тебя – я, Роза, Джейси, Брет… Джулиан.

Она видит, как что-то медленно колышется в мутной воде. Оно маленькое, круглое и белое, то подскакивает на волнах, то исчезает в глубине. Морские волны с такой силой бьются о ее тело, что она ничего больше не может расслышать. Глубоко в подсознании у нее мелькает мысль, что она должна бы слышать голоса альбатросов и чаек, но тишина вокруг бесконечна и нерушима.

Она знает, что если ей удастся расслабиться, она всплывет на поверхность и обретет покой. Этому она научилась, когда жила на побережье.

Сейчас она узнавала аромат корицы и сосен – знакомый, умиротворяющий, – но ощущала какую-то странную примесь. Она глубоко вдохнула и вместо запаха моря почувствовала запах женского тела, знакомого с детства. Она постаралась сосредоточиться на нем, но безуспешно – ее память оставалась безучастной.

– Помоги нам, Майк. Дай знать, что ты все еще здесь.

Голос, знакомый и в то же время чужой, продолжает задавать вопросы, на которые она не может ответить, потому что не понимает слов, с которыми к ней обращаются.

И вдруг снова тот же звук. Джулиан.

Она снова отчаянно пытается расшевелить свою память, но это илистое болото поглощает в себе все воспоминания.

Если бы только она могла открыть глаза…

– …скучаем без тебя…

Эти слова она понимает, и они причиняют ей нестерпимую боль. Скучать. Это значит быть в одиночестве и бояться… да, это она понимает.

Господи, помоги…

Она не помнит, надо ли отвечать на эту просьбу, но отсутствие ответа заставляет ее еще глубже погрузиться в мутный водоворот. Она слишком устала, чтобы держаться на поверхности, и она очень скучает… скучает…

– Боже, она плачет! – Лайем схватил носовой платок и вытер слезинку с ее щеки. – Майк, дорогая, ты слышишь меня?

Она не отвечала, но из ее глаз продолжали катиться крупные и блестящие, как капли расплавленного серебра, слезы. На подушке образовалось темное влажное пятно. Лайем нажал кнопку над кроватью, чтобы вызвать сестру, и бросился к двери. В дверях он столкнулся с Сарой и крикнул, чтобы она позвала доктора Пенна. Вернувшись, он склонился над женой, стал гладить ее по волосам и жарко шептать: