Людовик возлюбленный - Холт Виктория - Страница 15

– Я привезла подарки от герцога Бурбона вам и вашим родителям, – сказала она Марии. – Не смогла удержаться и кое-что добавила от себя. Надеюсь, мне удастся угодить вам. Сейчас я все покажу.

В комнату внесли чемоданы, и мадам распорядилась их открыть. Когда она вынула прозрачное нижнее белье и шелковые чулки необыкновенно тонкой работы, Мария рот раскрыла от удивления.

– Благодарю вас от всего сердца! – вскрикнула Мария. – Я никогда раньше не видела такого красивого белья!

Мадам де Пре удовлетворенно улыбалась. Она думала о своей будущей роли – королева Франции всегда будет помнить, кому она обязана своим положением, и всю жизнь будет благодарна всемогущей мадам де Пре.

Станислав не меньше мадам де Пре, герцога де Бурбона и Флери не хотел никаких промедлений, так как это могло быть очень опасным, учитывая отношение парижан к «юной леди». Жители французской столицы не считали Марию достойной их прекрасного короля.

Свадьба состоялась 15 августа в Страсбурге. Молодых обвенчал кардинал де Роган, а шафером Людовика стал молодой герцог Орлеанский, как первый принц крови.

К радости Станислава примешивалась горечь. Для него было не так-то просто собрать по этому случаю соответствующую придворную публику, хотя в ходе приготовлений у него и появились новые друзья. На помощь опять пришла энергичная мадам де Пре. Она решила, что свадьба пройдет без сучка без задоринки, она именно так и прошла. На помощь пришла вся знать Эльзаса: кто-то приносил специально написанные песенки, кто-то просто делал то, что было необходимо. Герцог де Антин почтил своим присутствием королевский двор в изгнании и появился в качестве главного посла и посла премьер-министра Франции. Станислав даровал аналогичные титулы человеку из своего окружения, таким образом сохранив все необходимые дипломатические отношения и соблюдая приличия.

Мария была одета так, как никогда прежде. На ней было платье из зеленой парчи, красиво расшитое и украшенное серебряным кружевом. Платье ей очень шло, и конечно же она совсем не казалась калекой из неприличных куплетов парижан. Потом Мария долго не могла поверить в то, что церемония бракосочетания окончилась, уже отслужили благодарственные молебны и прогремели пушки. Невозможно было представить, что теперь она – королева Франции. Ее повели на публичный обед, приготовленный для подданных короля. Народ на улицах танцевал, всем бесплатно раздавали вино и хлеб.

Мария была смущена и напугана, хотя вся знать и народ Страсбурга уже приняли ее, назвав своей королевой. Впереди ее ждала встреча с мужем и парижанами.

Спустя два дня после церемонии в Страсбурге Мария отправилась в Фонтенбло. Как только процессия тронулась, начался дождь. Невеста короля ехала в его карете и смотрела в окно на поля. Дождь губил драгоценное зерно. Герцог Орлеанский вместе со свитой ехал впереди, чтобы успеть принять Марию в городах, которые они проезжали. Герцог Ноай в сопровождении пажей ехал верхом впереди, а верховые охранники – по бокам кортежа. Вместе с телегами с прислугой процессия растянулась на три километра.

Сельские жители выходили к дороге приветствовать проезжающую королеву. Они кидали к карсте цветы. Мария заметила, что даже в самых захудалых деревеньках были вывешены флаги. Несмотря на отвратительную погоду, толпы людей встречали будущую королеву. Ей казалось, что люди рады ее видеть, но нищета, которую Мария видела в деревнях, ужаснула. Она заметила, насколько у людей изношена одежда, и была счастлива, что может раздавать щедрую милостыню. Король пожертвовал ей для этого огромную сумму в пятнадцать тысяч ливров.

Из-за погоды они двигались медленно, королевская карета часто вязла в грязи. Во время вынужденных остановок Мария то и дело узнавала волнующие известия. Из-за нехватки хлеба народ бунтовал не только в Париже, поднялась волна недовольства и в провинциях. Люди громили булочные и хлебные склады в поисках продовольствия.

Несколько раз упоминалось имя герцога де Бурбона и его любовницы, мадам де Пре. Говорили, что они воспользовались ситуацией и спекуляцией хлебом в ущерб народу нажили огромные богатства. Мария хотя и сочувствовала людям, но могла только раздать «щедрые дары», к концу путешествия ее кошелек опустел. Но теперь она думала о грядущей встрече с королем. Процессия уже приближалась к Море, где они должны были встретиться с Людовиком.

Король от волнения не находил себе места. Он хотел жениться, но, возможно, слишком быстро дал согласие взять в жены эту девушку. Его не обошли некоторые куплеты, которые парижане распевали на улицах, и эти словечки постоянно звучали в голове.

Непрекращающийся дождь привел короля в уныние. Он знал, что горожане бунтуют. Они не винили Людовика в своей нищете, они ни в чем его не винили, и, когда молодой король проезжал по улицам, парижане приветствовали его. Но они винили герцога де Бурбона и мадам де Пре, особенно мадам де Пре, которую они объявили злым гением премьер-министра.

Людовик не хотел думать о бедняках, он вообще не хотел думать о народе. С тех пор как Виллеруа заставлял его столь часто показываться на публике, он старался ее избегать. Сейчас он думал о своей жене. Если она ему не понравится, он будет ее игнорировать, как де Ла Тремуй. По слухам, он полностью игнорировал свою жену. Он даст ей понять, что он король, и если он не доволен ею, то будет вести себя так, будто никакого брака и нет. Горбатая! Со сросшимися пальцами! Страшно и подумать. Но деваться было некуда. Людовик должен поехать в Море и встретить невесту.

Она опаздывала. Людовика известили, что карета Марии застряла в грязи и ее вытаскивали упряжкой из тридцати лошадей. На грязь, где должна была остановиться карета, укладывали дорогие ковры. Людовик ждал появления супруги. Появилась карета, а вот и Мария. Он с жадностью рассматривал каждую деталь ее внешности, пока девушка выходила из кареты.

Мария была в том же платье, в каком она шла к алтарю. Ей шел зеленый цвет и серебро. Поверх платья она надела плащ красного бархата, а ее широкую шляпу украшали павлиньи перья.

Дождь кончился, и даже ветер перестал дуть. Играли трубы, гремели фанфары и барабаны. Все, кто пришел посмотреть на историческую встречу, широко улыбались, и Людовик, глядя на свою жену, почувствовал волнение. Мария конечно же не была калекой и не была уродлива. На ее лицо спадали павлиньи перья, и Людовик решил, что она прекрасна. Юноша, которого до этого момента женщины не интересовали, почувствовал, как им овладевает возбуждение и великая радость. Он был королем, и он будет мужем.

Мария собиралась стать на колени, но Людовик не позволил ей. Он подхватил ее и обвил руками.

В то мгновение, когда они стояли и улыбались друг другу, в Людовике проснулась мужественность, он думал, что Мария – самая прекрасная женщина, которая когда-либо встречалась ему.

Мария же могла с уверенностью сказать, что никогда раньше не видела такого прекрасного молодого человека. И когда он, величайший правитель в мире, ласково улыбался ей, как сейчас, приветствуя в своей стране, довольный тем, что будет разделять трон с ней, унижаемой нищенкой, Мария была на седьмом небе от счастья, о котором не смела мечтать.

Повторная церемония бракосочетания состоялась на следующий день в часовне при дворце Фонтенбло и была намного торжественней, чем первая. Великолепные вельможи и прекрасные дамы, чьи наряды мерцали драгоценными камнями, пышно украшенная часовня, и всюду блистание золотых лилий.

Процессию возглавлял Людовик.

Его красота вызывала всеобщее восхищение у всех, кто видел юного короля. Его грациозность: манеры, напоминающие о великом прадеде, были так величественны – трудно было поверить в то, что мальчику всего пятнадцать с половиной лет.

За королем следовала королева. Герцог де Бурбон шел по одну сторону от нее, герцог Орлеанский по другую, а принцесса де Конти, вдова графа де Бурбона и мадемуазель де Шароле несли шлейф красного бархата, отороченного мехом горностая.