Выкуп за собаку - Хайсмит Патриция - Страница 58

— Разомнись немного. Ты какой-то сонный.

Кларенс больше не хотел спать. Он положил свое пальто на другой стул и медленно зашагал по комнате. Час спустя он все еще шагал, делая широкие круги вокруг стола, иногда для разнообразия меняя направление. Этого он и ожидал. Так будет продолжаться, пока он не сдастся. Кларенс изо всех сил старался не слушать, о чем говорит Морисси, надеясь таким образом не дать волю гневу.

Морисси, конечно, прав, Рейнолдсы не захотели поддержать его. Разве нет? Эд не пожелал встретиться с ним сегодня, точнее, не отказался, но заметил, что это не самая лучшая мысль. До Мэрилин тоже не удалось добраться. Правая нога Кларенса заныла. Та нога, в которую он получил пулю. Он глубоко вздохнул и окинул взглядом светло-серые стены.

— ...перед лицом самым очевидных улик, которые я когда-либо видел... тратишь время людей... Признайся, Думмель! К чему вся эта чепуха? Пытаешься разыгрывать героя? Самый...

Как по волшебству, голос Морисси снова исчез. Кларенс смотрел на серые степы, в верхних углах они приобрели цвет древесного угля. Он поднял голову выше. Морисси называл его лживым подонком. Хуже. Почему-то это показалось сейчас Кларенсу смешным, он отключил нескончаемую речь Морисси. Кларенс чувствовал себя в полной недосягаемости. Он не такой, как они, прекрасно. А Морисси ожидал, что он станет пресмыкаться перед ним. Ему надо было хорошенько подумать!

Морисси сидел, отпивая кофе из бумажного стаканчика. Кларенсу кофе не предложили. (Все равно кофе был дрянным.) Стаканчик принес несколько минут назад официант в форме, вместе с куском пирога. Было без двадцати шесть.

Кларенс остановился и с легкой улыбкой посмотрел на Морисси.

— ...кишка топка, чтобы... — Голос Морисси прервался, как запись на старой граммофонной пластинке.

Кишка тонка для чего? Кларенс чувствовал, что сумеет выдержать любые испытания. Пусть сегодня ночью они вырвут у него ногти, выбьют зубы — которые сейчас ом стиснул. Морисси ждет от него хоть слова. Он не произнесет ни звука. Кларенс пристально посмотрел на Морисси, который начинал злиться.

— Итак? — спросил наконец Морисси.

Кларенс молчал. Он не спускал глаз с Морисси, пока Морисси не заморгал и не опустил взгляд на бумаги, лежавшие перед ним. Морисси выглядел даже чуточку испуганным, как заметил Кларенс, хотя здесь был телефон и обычный набор кнопок на столе, так что детектив мог в любой момент вызвать на подмогу парочку кулачных бойцов, если бы захотел. Возможно, где-то здесь был и револьвер, вероятно в ящике стола.

— Так что? Только одна фраза: «Я стукнул по голове парня на Бэрроу-стрит». Давай покончим с этим.

Кларенс прикрыл глаза, но не двинулся с места.

— Продолжай ходить, — приказал Морисси.

Кларенс не пошевелился, тогда Морисси встал и ударил его в челюсть. Он бил скорее костяшками пальцев, чем кулаком, но Кларенс явственно ощутил, в какой тот ярости. Кларенс пошел неторопливо, с той же скоростью, что прежде. Он не разозлился. На самом деле он чувствовал себя великолепно.

Теперь Морисси говорил по телефону. Кларенсу это было неинтересно, но для разнообразия он прислушался.

— Нет, нет еще, — говорил Морисси. — Нет, я в порядке... Можете сказать ему, он здесь, конечно... Хорошо... Хорошо. — Он положил трубку. — Твой полицейский участок. Хотят знать, здесь ли ты. Не признался ли еще. — Он коротко рассмеялся и закурил сигарету. — Ты, наверное, подумал, что это мистер Рейнолдс справляется о твоем здоровье.

Кларенс попытался снова выключить голос Морисси. Возможно, это был Эд. Морисси разговаривал с копом, не с человеком, который звонил. Но скорее всего, это не Эд. Даже наверняка не он. Кларенс напомнил себе, что стал теперь сильным: он больше не нуждался в Эде. Не потому, что тот ему разонравился. Нет, но ему не нужны были больше ни Эд, ни Мэрилин. И ночь только начиналась.

— Хочешь сандвич?

Этот вопрос Морисси задал спустя долгое время. Кларенс сознательно больше не смотрел на часы. Но Морисси сказал:

— Сейчас около девяти.

Кларенс твердо решил не произносить ни слова, поэтому не ответил.

Морисси встал и собрался снова ударить его, тогда Кларенс сказал:

— Сандвич и молоко.

— Молоко? А не кофе?

Кофе, как Морисси, как все остальное, был отвратительным, стоит ли объяснять это?

Кларенсу позволили сесть, пока он ел сандвич с печенкой и пил через соломинку молоко. Потом ему приказали снова ходить.

Морисси нервничал. Он хотел довести дело до конца сегодня ночью. Кларенс приготовился к встрече с тем, кто заменит Морисси, ходить и ходить, пока не упадет, и, даже если он упадет, они все равно ничего от него не добьются. Как им удастся выудить из него признание, если он вообще не говорит? Теперь пришло время для испытания на детекторе лжи, подумал Кларенс с внезапной радостью: он чувствовал, что не выдаст себя. Уже сколько часов бесконечный монолог Морисси скатывался с него, как... как...

Зазвонил телефон или что-то зажужжало, и, споткнувшись от неожиданности, Кларенс чуть не упал. Пришлось признаться, что он немного устал. Морисси, смеясь, разговаривал по телефону. Который теперь час? Кларенс не смотрел на часы. Это не имело значения.

— Да, ты переборщил, — говорил Морисси. — Да ладно, ладно, прощаю. — Морисси посмотрел на Кларенса. — Еще один твой приятель, Манзони.

Кларенс стоял лицом к Морисси, который, не спуская с него глаз, продолжал говорить, подшучивая над Манзони. «Я поговорю с этим выродком», — хотел сказать Кларенс, внезапно разозлившись, словно Манзони нарушил сложившуюся приятную атмосферу.

— Хорошо. Хочешь поговорить с ним? — спросил Морисси, протягивая телефонную трубку Кларенсу.

Заговорил ли он громче? Кларенс не понял, но взял трубку.

— Манзони! — произнес Кларенс, ощутив даже какую-то радость.

— Думмель, Кларенс. Слышал, тебя обрабатывают! Ты раскололся, эй, Кларенс? Так мне говорят.

Грубый голос Манзони вывел Кларенса из себя. Кларенс ненавидел его. Он заговорил.

Смех Морисси заставил Кларенса остановиться.

— ...раскололся! — Манзони тоже смеялся.

Кларенс опустил телефонную трубку на рычаг.

— Почему ты положил трубку? — спросил Морисси с ухмылкой. — Я не разрешал тебе класть трубку. — Морисси замахнулся на Кларенса, не собираясь его бить, рука мелькнула на расстоянии нескольких дюймов от его лица.

Кларенс возобновил свое неспешное хождение по комнате. Да, он совершил ошибку при разговоре с Манзони. Но это поправимо.

— Тебе не по душе полиция, верно, Думмель? Думаешь, ты самый умный?

— С чего вы это взяли? Я не стал бы...

— Ты не наш, так мне сказали. Смотришь сверху вниз на полицейских служак.

Слишком сложно объяснять ему. Да Морисси и не нуждался в объяснениях. Все было бы намного лучше, подумал Кларенс, если в он был «своим», брал взятки, словом, не выделялся. Это, что ли, имел в виду Морисси? Хотя Морисси имел звание детектива и ходил в штатском, он был свой в доску.

— Я не... — Кларенс остановился, не зная, с чего начать.

— Что?

— Я поступил в полицию не для того, чтобы выслеживать, шпионить...

— Кто говорил о слежке? — рассмеялся Морисси.

— Я много думал о полицейской службе. Вот почему пошел туда. — «Чтобы приносить больше пользы», — подумал Кларенс, но не захотел опять стать посмешищем.

Морисси презрительно кивнул.

«Коп горой встал бы на защиту копа в такой ситуации», — подумал Кларенс. Он слышал об этом. Всем это известно. Но он чужой. Кларенс рассердился и пожалел себя. Надо подавить эти чувства. Именно этого и хотел Морисси: заставить его переживать.

Морисси рассуждал о чем-то.

Кларенс прикрыл руками лицо. Он устал, был зол, расстроен. Он слышал, как Морисси ругает его последними словами.

Детектив не выдержал и выскочил из комнаты, не дождавшись замены. Кларенс рухнул на жесткий стул, сел на свое пальто, откинул голову и вытянул ноги, как боксер в перерыве между раундами. Он провалился в сон, будто его засосало в черную бездонную воронку. Затем чья-то рука грубо потрясла его за плечи, и, открыв глаза, он увидел склонившееся над ним черное улыбающееся лицо.