Лорд-разбойник - Хайатт Бренда - Страница 38

— Люк, я уже отчаялась тебя дождаться! На мой стук в дверь никто не отозвался. С тех пор прошел уже почти час, и я…

— И ты так долго ждала? Я же сказал, что тебе небезопасно здесь находиться. Да ты и сама прекрасно это знаешь… — Однако он не мог скрыть своей радости от встречи с ней и невольно улыбнулся.

Она улыбнулась и сказала:

— Нам надо поговорить. У меня есть для тебя важные новости.

Как и в прошлый раз, он сел рядом с ней.

— У меня тоже есть новости. Кто первый — ты или я?

— Сначала ты, Люк.

Она подняла на него свои чудесные глаза, и в памяти Люка всплыли воспоминания об их единственной ночи — о ее прикосновениях, о вздохах… Он с трудом отвел от нее взгляд и кивнул:

— Хорошо. Так вот, я говорил со своим дядей.

— Говорил с ним? — Этого она никак не ожидала. — То есть ты сказал ему правду прямо в лицо?

— Не совсем… Правду сказал он. Я заставил его во всем признаться, — добавил Люк с усмешкой.

— Так он признался? Но когда? Он же уехал из Лондона, разве не так?

— Да, позавчера. Жаль, конечно. Я очень надеялся взять у него денег, но теперь он у себя в поместье, и добраться до него будет трудновато. Следует также сказать, что он признался не мне, — Люк снова усмехнулся, — а привидению моего отца. Оно вынудило его сделать это.

Сидевшая напротив них Хетти тихонько пискнула, но Перл все поняла.

— Значит, это ты был привидением в доме Хардвика! Мне следовало бы догадаться.

— Какая ты, оказывается, сообразительная. Да, это был я. Как только я обнаружил, что очень похож на своего отца, я понял, что надо делать.

— Хотелось бы мне при этом присутствовать. — Перл засмеялась. — Так ты говоришь, что Хардвик уехал из города позавчера? Это было в тот день, когда ты его напугал?

Люк кивнул, и тут Перл уже громко расхохоталась. Люк тоже рассмеялся, потом спросил:

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— В тот вечер он был вместе с нами в театре, на «Гамлете». Мне показалось, что он ужасно нервничал, особенно после некоторых моих замечаний. А после первого акта сбежал…

— И тут его встретило привидение убиенного брата, — ухмыльнулся Люк. — Неудивительно, что он так быстро сдался. У меня прекрасно все получилось.

Они снова засмеялись, и Хетти наконец тоже захихикала.

— А теперь рассказывай свои новости, — сказал Люк.

— У меня появились новые доказательства, Люк. И ты должен поехать со мной. — Он хотел возразить, но она не отступала. — Люк, пожалуйста… Ты должен поехать.

— Миледи, извините, но я…

Тут Перл постучала в потолок кареты, и кучер стегнул лошадей. Люк понял, что это был условный сигнал, и с улыбкой проговорил:

— Леди Перл, вы меня похищаете? Она кивнула:

— Можно и так сказать. Но это для твоего же блага. Обещаю.

Люк внезапно нахмурился.

— Но что все это значит? Куда ты меня везешь? — Он взялся за ручку дверцы. — Я не могу так просто…

— Можешь, Люк. Пойми, нельзя допустить, чтобы такой человек, как твой дядя, сохранил титул и положение в обществе. Он уехал из Лондона, но это ничего не значит. В конце концов, он узнает, кто ты. Пока этого не случилось, ты должен действовать.

Люк смотрел на нее с удивлением.

— Я знал, что ты упряма. Но я думал, ты поняла, что мне не нужны ни титулы, ни положение в обществе. Делай со своей жизнью все, что тебе заблагорассудится, но не старайся изменить мою. Я не гожусь для твоих… планов.

Перл посмотрела на него в упор.

— Люк, я собираюсь улучшить не только твое положение. Моя цель — совершенствование общества. Ты лишь одно звено в этой цепи.

— Значит, я всего звено? — Ее слова задели его за живое. — Боюсь, мне придется отказаться от этой роли, миледи.

Перл покачала головой:

— Уже поздно отказываться. Мы приехали.

Карета остановилась, и к ней тотчас же подбежал слуга в ливрее. Он открыл дверцу и опустил подножку. Перед ними высился величественный фасад Оукшир-Хауса. «Бежать было бы глупо, — подумал Люк. — Ведь я же не арестован». Он вопросительно посмотрел на Перл, однако она промолчала.

Они выбрались из кареты и направились к парадному входу, где их встретил главный дворецкий — тот самый, который поймал Люка, когда он засовывал в карман браслет леди Глиннон.

— Его светлость встретится с вами в библиотеке, — сообщил дворецкий, делая вид, что он не узнал Люка.

Люк же внутренне содрогнулся — он вспомнил, что именно в библиотеке рассказал Перл о своем прошлом. Дворецкий распахнул дверь, и Люк увидел герцога Оукшира, сидевшего за огромным письменным столом красного дерева.

— Моя дочь сказала мне, что нам предстоит исправить некую несправедливость. — Герцог указал Люку на стул напротив. — Для этого мне потребуется ваша помощь, мистер… Думаю, Нокс подойдет, хотя, насколько я понимаю, этой фамилией вы никогда не пользовались.

Люк сел на указанный стул. Ему вдруг пришло в голову, что в каком-то смысле он все-таки арестован — только вместо каменной клетки с железными прутьями ему была уготована золотая клетка. И как ее избежать, он не знал.

Перл послала Хетти за миссис Стедмен, а сама пошла в библиотеку. Люк ни разу не посмотрел на нее с тех пор, как они вышли из кареты, но она на него не обижалась.

— Нет, дорогая, подожди немного, — сказал герцог, когда Перл открыла дверь библиотеки. — Оставь нас, нам надо кое-что обсудить. Впрочем, можешь посидеть и здесь.

Люк наверное, предпочел бы, чтобы она ушла, но Перл не могла пропустить этот разговор. Она села в сторонке — так, чтобы Люк ее не видел. Герцог немного помолчал, затем, откашлявшись, проговорил:

— Скажите, как давно вам стало известно, что вы сын Джеймса Нокса, герцога Хардвика?

— Несколько дней назад, ваша светлость, — пробормотал Люк.

— И до этого вы никогда не пытались узнать правду о своем происхождении? — осведомился герцог.

— У меня не было на то причин. Я был доволен своей жизнью. — «А вот это — намек на мое упорство», — подумала Перл.

— Такое не часто случается, — сказал герцог. — Полагаю, у вас не было причины сомневаться в том, что рассказывала вам ваша мать, не так ли?

Тут дверь открылась и в библиотеку вошла миссис Стедмен.

— Люк, мой мальчик! — воскликнула она с дрожью в голосе.

Он обернулся, и на его лице появилась улыбка. «Куда девались его холодность и сдержанность!» — подумала Перл.

— Наина! — Люк назвал няню так, как называл в детстве, и бросился обнимать ее.

— Я и не мечтала снова увидеть тебя, — рыдая, проговорила миссис Стедмен. — Как ты вырос! Твоя мать так бы тобой гордилась…

— Значит, ты знала? Все эти годы ты знала, Наина?

— Да, мой мальчик. Твоя мать взяла с меня слово, что я буду молчать. Она боялась твоего дядю и хотела обо всем тебе рассказать, когда ты вырастешь. Но, увы, бедняжка не смогла этого сделать. И я тоже не смогла.

У Перл защемило сердце — Люк с такой нежностью обнимал свою старую няню. Наконец, чуть отстранившись, он проговорил:

— Не могла до этой минуты, Нанна.

По морщинистым щекам миссис Стедмен текли слезы. Она смотрела на Люка с обожанием.

— Теперь ты можешь поступить так, как хотела твоя мать.

— Что именно она хотела? — Перл уловила в голосе Люка зловещие нотки. Но миссис Стедмен, к счастью, ничего не заметила.

— Мой мальчик, ты должен занять место, принадлежащее тебе по закону, и отплатить мистеру Уоллису за то зло, которое он вам причинил. В общем, ты должен все исправить. Ты всегда был хорошим, честным мальчиком, хотя иногда и шалил. — Она погладила его по руке. — Ты заслуживаешь той жизни, для которой был рожден, а вовсе не мистер Уоллис.

Люк стиснул зубы, и Перл подумала, что он станет возражать. Но он тут же снова улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, я сделаю так, как ты говоришь. Ради моей матери и ради тебя.

«Но не ради меня», — подумала Перл. Она поняла, что своим упорством оттолкнула его и что это непоправимо. Он все сделает как надо — такой уж он человек. Но он никогда не простит ее — ведь это она все устроила.