Когда пришли Техасские Коршуны - Хайес Рекс - Страница 11

Бланхард задумался. На этот раз Харрис взял только две карты. Они должны быть очень хорошими, и теперь ему честно не выиграть. Харрис, вероятно, набрал около двадцати одного.

Бланхард перевернул карту, которую взял себе. Это был король. А картинка — значит десять очков. Он сделал вид, что что-то рассчитывает, а его пальцы тем временем искусно достали припрятанного под колодой туза, все время закрытого левой рукой. Быстрым движением он кинул карты на стол.

— Двадцать одно и выигрыш, Покер-Харрис!

Бледное прыщавое лицо Харриса скривилось. С проклятием он швырнул обе свои карты на стол. Бланхард протянул руку и перевернул их. Это были две десятки, карты, которые едва ли можно было побить.

Харрис имел все основания для ярости. И он даже не пытался скрыть, как рассвирепел.

— Неудача, дружище, — сказал Бланхард. — Но вы ведь не будете делать глупостей, да?

— Будьте вы прокляты! — крикнул Харрис резко и попытался вскочить на ноги, но ему помешал стол.

Его действия были стеснены и контролировались Бланхардом. Но помимо него сзади была другая опасность — Аткинс!

ГЛАВА 10

Шипя как тигр, маленький черноволосый игрок отскочил к стене. Предположение Бланхарда оказалось верным: его рука, которую тот держал под ярким жилетом, вырвала двуствольный «Дерринджер».

Бланхард кинулся на пол, когда прозвучал выстрел. Пуля прошла сквозь спинку стула, на котором он только что сидел.

Он понял, что теперь не может колебаться ни секунды. Расстояние между ним и Аткинсом было не более десяти футов, а на такой небольшой дистанции выстрел из крупнокалиберного «Дерринджера» практически всегда смертелен. Человек, получивший порцию свинца в живот, почти не имеет шансов выжить.

Он выхватил свой короткоствольный кольт. Еще лежа на спине, выстрелил. В то же мгновение второй раз выстрелил и Аткинс. Звук двух выстрелов потряс весь дом.

Пуля скользнула по волосам Бланхарда, оцарапав ему кожу. Он откатился назад и выстрелил еще раз — и на этот раз попал.

Пуля отшвырнула Аткинса к стене. «Дерринджер» выпал из его руки и ударился о пол. Он закачался, упал на колени и повалился ниц.

Бланхард, взмахнув кольтом, вскочил на ноги. Он направил дуло револьвера на Харриса.

— Так вот как ты играешь, мерзавец!

— Нет, Вулкер, нет! — крикнул Харрис.

Он не делал никаких попыток встать и принять участие в борьбе. Бланхард прекрасно понимал, что их роли были распределены заранее. Харрис находил и заманивал жертву, а Аткинс вступал в игру, только если что-нибудь не получалось.

По-прежнему держа револьвер, направленный прямо в лицо Харрису, Бланхард другой рукой сгреб монеты в карман своего пиджака. Последней он взял со стола карту и ясно увидел, как глаза Покер-Харриса сузились в отчаянной решимости.

— Лучше не стоит, Харрис! — предупредил он. — Или ты хочешь лежать рядом со своим партнером?

Харрис передернул плечами и снова опустился. Он видел, что Аткинс мертв, и не желал разделить его участи.

— Я надеюсь, что ты останешься там, где и сейчас, пока я не уйду! — сказал Бланхард угрожающе. — Очень надеюсь, и только ради тебя, дружище!

Пятясь, он подошел к двери и скользнул в проход. Какой-то человек наткнулся на него, и он услышал сдавленное дыхание и приглушенный крик, когда ручка его револьвера опустилась на череп этого мужчины.

Наклонившись, он узнал в нем бармена. Бланхард быстро прошел сквозь прикрытый бархатом выход и ворвался в зал. Мужчины вскрикнули, откуда-то раздался выстрел.

Бланхард с помощью кольта пробивался сквозь толпу. Вокруг себя он видел исказившиеся лица. Женщины кричали, мужчины ругались. Бланхард поздравил себя с тем, что взял с собой два револьвера. И с тем, что в этом доме не слишком строго смотрят на то, чтобы гости оставляли в передней все свое оружие.

На галерее появился человек, который открыл огонь сверху. Всех находящихся в зале как рукой смело. Клиенты и прислуга прижались к стенам, чтобы хоть как-то укрыться от сыпавшихся градом пуль.

Бланхард почти достиг двери, но знал, что открыть ее ему не удастся, не попав под огонь стрелка с галереи.

Он упал на колени, поднял руку и тщательно, как в армейском тире, прицелился. Поймав голову стрелка на мушку, выстрелил. Человек на галерее тихо вскрикнул, ноги его подвернулись, и он вниз головой свалился через перила. Бланхард увидел, что тот упал прямо на большой биллиардный стол и замер без движения.

Оставшиеся три патрона он разрядил, целясь в тонкую цепочку люстры, висевшей над залом. Цепочка лопнула, и в следующую секунду хрустальная люстра упала и разбилась об пол. Свечи погасли, горячий воск брызнул на людей, закричавших от боли. Наступила полная темнота.

Бланхард под ее прикрытием рванулся к двери, схватился за ручку и с силой рванул ее. В глаза ударила вспышка яркого света, и оглушительный звук выстрела чуть не разорвал барабанные перепонки. Что-то горячее скользнуло по левой щеке от уголка рта до виска, и он почувствовал, как по подбородку потекла теплая кровь.

На него кинулся тот человечек, который впустил его сюда несколько часов назад.

Барабан его револьвера был пуст. Он швырнул кольт в лицо нападавшего и услышал глухой стон. Пригнувшись, Бланхард бросился вперед, и его голова как таран врезалась в грудь вышибалы. Сцепившись, они опрокинулись на пол, но Бланхард оказался наверху.

Его рука, опиравшаяся об пол, неожиданно наткнулась на пустой кольт. Это был тот редкий случай, который приходит только раз в жизни. Он схватил оружие и поднял его. Крепыш сразу затих.

Бланхард вскочил, сдернул с крючка свою шляпу и пояс с кобурой, выбежал на улицу и возблагодарил небо за спасение, когда его лицо овеял прохладный ночной воздух.

Он правильно сделал, не остановившись под лампой у входа, а прыгнув в густую плотную темноту. Когда он выходил из переулка на главную улицу, до него донеслись звуки выстрелов, гулким эхом отразившиеся от стен домов. Он ускорил шаги и, перейдя улицу, углубился в другой переулок…

На окраине города остановился и прислушался. Не гремели выстрелы, не свистели пули. Никто не преследовал его. Должно быть, Харрис испугался репрессий в случае, если его люди заварят слишком густую кашу.

Бланхард присел на корточки за каким-то сараем и подождал, пока уляжется возбуждение, станет спокойным дыхание и кровь ровно потечет в артериях. После этого он зарядил короткоствольный кольт патронами, которые носил в кармане пиджака, и достал свой выигрыш. Пальцы коснулись листка бумаги, проигранного Харрисом. Часть карты, указывающей место, где зарыты армейские деньги. Что делать теперь?

Прежде всего — что теперь предпримет Харрис?

Бланхард, достав носовой платок, вытер окровавленную щеку и прислушался, не приближаются ли откуда-нибудь его преследователи. Вообще, Харрис должен был задержаться, чтобы предупредить своих партнеров. Конечно, он даже не мог представить себе, что проиграет свою часть карты. Но коль это произошло, он либо приложит все силы, чтобы получить ее обратно, либо сообщит о случившемся своим сообщникам по преступлению в Колумбусе, у которых находятся остальные части карты. Однако маловероятно, чтобы Харрис пошел по второму пути.

«Лучше всего было бы, — сказал себе Бланхард, — пойти в полицию и рассказать обо всем. Они вызовут Харриса, и он, скорее всего, расколется на перекрестном допросе. Но тогда спросят и у меня, какое отношение ко всему этому имею я. Я должен буду назвать свое имя, и тогда… Нет, это невозможно».

У Харриса, вероятно, есть в городе друзья, которые могут поручиться за него. Сам же Бланхард — человек без имени и чести, дезертир и трус. Нетрудно представить, кому должна будет поверить полиция.

Бланхард встал и медленно пошел обратно по улице. Он не знал, что делать дальше. Возможно, он должен затаиться и ждать, пока Харрис не покинет город, чтобы встретиться со своими друзьями. Но с другой стороны, постоянно находясь около Харриса, он рискует в ближайшее время получить порцию свинца. Лучше, видимо, подождать и не торопиться с этим делом.