Ловушка для джентльмена - Александер Виктория - Страница 44

— А если выиграете вы?! — прокричал он ей вдогонку. Ее слова донес до него ветер:

— Все, что я пожелаю!

Маркус дал лошади шпоры и поскакал следом за женой. Его не очень-то заботило, выиграет он или проиграет. Но условия были таковы, что он, судя по всему, в любом случае оставался в выигрыше.

— У тебя такой вид, как будто ты не ждешь ничего хорошего, — прервал размышления Маркуса знакомый голос.

Он поднял голову от корреспонденции, разложенной перед ним на массивном письменном столе, который прежде служил его отцу и отцу его отца, и усмехнулся, взглянув на Реджи — друг стоял, прислонившись к дверному косяку.

— Ты прав, не жду.

— Почему же? — Реджи прошел в библиотеку и опустился в мягкое кресло, стоявшее у письменного стола. — Кстати, разве у тебя нет управляющего, который занимался бы всем этим?

Маркус откинулся на спинку стула.

— Конечно, есть. Но он выполнил свою часть работы, и теперь моя очередь, тебе это хорошо известно. Ты управляешь своим поместьем точно так же.

Реджи пожал плечами, и что-то в его поведении показалось Маркусу странным. Он внимательно посмотрел на друга и проговорил:

— Я думал, ты приедешь не раньше конца недели. Неужели так скучно?

Реджи кивнул:

— Да, ужасно скучно. Во всяком случае, так мне показалось. К тому же, — Реджи язвительно улыбнулся, — сейчас как раз конец недели.

— Неужели? — Маркус искренне удивился. — Уже? Ты уверен?

— Абсолютно уверен, — подтвердил Реджи. — А у тебя, я вижу, настроение лучше, чем при нашей последней встрече.

— Реджи, ты видишь перед собой совершенно другого человека. — Маркус закинул руки за голову и качнулся на стуле. — Ты видишь человека, довольного своей участью. И даже не просто довольного — счастливого. — Он усмехнулся. — По-настоящему счастливого.

— Понятно, — кивнул Реджи. — А какова причина этого счастья?

— Причина? Мне кажется, уж тебе-то она должна быть известна.

— Боюсь, что так.

Маркус подался вперед и пристально взглянул на друга.

— Тогда ты тоже должен радоваться — за меня.

— Да-да, конечно, — пробормотал Реджи. — Поздравления сейчас последуют. Давай выпьем в честь такого события.

Реджи поднялся с кресла и направился к шкафчику, встроенному в стену между книжными полками, — в этом шкафчике Маркус хранил бренди. Открыв дверцу, он оглянулся и спросил:

— А ты выпьешь стаканчик? Маркус отрицательно покачал головой:

— Нет-нет, спасибо. — Насмешливо улыбнувшись, он добавил: — Но ты очень любезен, особенно если учесть, что это мое бренди.

— Я знал, что ты оценишь мою любезность. — Реджи вернулся к столу, держа в одной руке два стакана, в другой — графин.

Маркус взглянул на него с удивлением.

— С твоей стороны было бы весьма невежливо заставлять гостя пить в одиночестве. — Реджи поставил стаканы на стол, и тут вдруг Маркус снова заметил, что друг ведет себя не совсем обычно — казалось, Реджи нервничает или чем-то озабочен. — Но я абсолютно уверен, что ты прекрасно ко мне относишься и поэтому не откажешься составить мне компанию.

— Не откажусь?

— Ни в коем случае. — Реджи наполнил стаканы, подтолкнул один в сторону Маркуса и снова сел в кресло. — Не откажешься, Маркус. Ты всегда был на редкость вежлив.

— Да, старался, — пробормотал Маркус, продолжая наблюдать за другом с нарастающей тревогой.

Он знал виконта так же хорошо, как самого себя, и сейчас прекрасно понимал: с ним что-то неладно. Реджи молча рассматривал бренди в своем стакане, словно янтарная жидкость содержала ответ на терзавшие его вопросы. Уже одно это молчание вызывало беспокойство.

Реджи был не из тех, кто склонен к задумчивости или унынию. Необузданный по натуре, он всегда быстро оправлялся даже от самых сокрушительных поражений. Маркус вспомнил, как десять лет назад умер отец Реджи. Хотя боль его друга была очевидной, Реджи предпочел справиться со своим горем, отпраздновав скорее жизнь отца, чем оплакивая утрату. Этот урок очень пригодился Маркусу, когда умер его отец.

— С тобой все в порядке? — спросил Маркус. Реджи, казалось, не расслышал его. Действительно, за долгие годы их дружбы Маркус не мог вспомнить случая, когда основное качество Реджи — жизнерадостность — не взяло бы верх над любым злосчастьем. Даже страдая по поводу окончания очередного неудачного романа — а Маркус давно уже потерял счет этим романам, — Реджи был неизменно бодр, громогласен и отчасти философичен. И он всегда с величайшим удовольствием обсуждал причины очередной неудачи.

— Реджи!

Тот по-прежнему молчал.

И Реджи никогда не бывал подавлен и молчалив. Такого никогда не случалось.

Маркус снова взглянул на друга и проговорил:

— Да, у меня действительно хорошее настроение. Видишь ли, солнце сегодня было… замечательного оттенка. Полагаю, это поможет моим арендаторам, и у них будет неплохой урожай.

Реджи нахмурился и пробормотал:

— Что ты сказал? Маркус тяжело вздохнул:

— Просто я пытаюсь поговорить с тобой. Что у тебя случилось?

— Ничего. — Реджи пожал плечами и сделал глоток бренди.

— Ничего? — Маркус усмехнулся. — Ты можешь быть превосходным лжецом, когда нужно сказать даме, что она самая красивая женщина на свете, но меня обмануть не удастся.

— А я вовсе не говорю, что ты так красив. — Реджи улыбнулся. — Честно говоря, я не нахожу тебя ни в малейшей степени…

— Речь не обо мне, а о тебе, — перебил Маркус. — Я никогда еще не видел тебя в таком меланхолическом настроении. Да ведь ты просто… — Маркус на несколько секунд задумался, подыскивая слово. Потом с усмешкой сказал: — Поэтичен.

Реджи хохотнул:

— Ну что же, если мои планы добиться привязанности дам, будучи дерзким и самонадеянным, не оправдали себя, я вполне могу стать задумчивым поэтом.

— У тебя это слишком хорошо получается, мой друг, — заметил Маркус. — Что могло случиться за эти несколько дней? Почему ты погрузился в меланхолию?

Реджи тяжело вздохнул:

— Я выяснил, что вполне мог ошибаться.

Маркус засмеялся — у него словно гора с плеч свалилась.

— И это все? Ты и раньше ошибался относительно очень многих вещей. Полагаю, будешь ошибаться и впредь.

— Бесспорно, — кивнул Реджи.

— А в чем именно ты ошибался?

Реджи пожал плечами; было очевидно, что ему не хотелось продолжать этот разговор.

— Ошибался в природе мужчин и чести женщин, — проговорил он наконец.

Маркус прищурился.

— Звучит весьма философично. Но вряд ли это ответ.

— Ты так думаешь? А мне кажется — замечательный ответ. — Реджи в задумчивости уставился на стакан, который держал в руке. Потом вновь заговорил: — Я обнаружил, что оказался перед довольно неприятным выбором.

— Неужели?

— Да, боюсь, что, какой бы выбор я ни сделал, последствия будут ужасные. — Реджи встал и направился к ближайшей книжкой полке. — Как я уже сказал, выбор очень неприятный.

— Звучит устрашающе. Но что же это за выбор? — Маркус внимательно посмотрел на друга. — Кажется, я догадываюсь… Похоже, что за те несколько дней, что меня не было в Лондоне, ты снова впутался в какое-то сердечное дело.

— В этом случае все было бы просто, — пробормотал Реджи, просматривая корешки книг, словно пытался найти в них ответ.

Будь все проклято, Реджи! — взорвался Маркус. — Раньше из тебя никогда не нужно было тянуть слова клещами. Почему же теперь тебе так не хочется все мне рассказать?

Реджи снял с полки книгу и стал листать ее.

— Теперь ставки гораздо выше.

— Какие ставки? Перестань ходить вокруг да около, старина, и переходи к делу. О чем ты говоришь?

Реджи захлопнул книгу и поставил ее обратно на полку.

— Судя по всему, у вас с женой все хорошо, не так ли?

Маркус кивнул:

— Да, конечно. У нас все в порядке. Моя жизнь идет как нужно. В настоящий момент тревогу вызывает твоя жизнь.

— Моя?.. — Реджи скрестил на груди руки и прислонился к книжной полке. — Поправь меня, если я ошибаюсь, но еще я полагаю, что ты ринулся в полет над пропастью?