Ловушка для джентльмена - Александер Виктория - Страница 43

— Да, он выглядит весьма внушительно. — Маркус поднес к губам руку жены. — Но это наш дом.

— Наш дом… — пробормотала она с улыбкой. — Как приятно это звучит.

— И будет звучать еще приятнее, когда дюжина детей наполнит его комнаты смехом.

Она выдернула руку.

— Дюжина детей?

— Разве я не говорил об этом? — Он усмехнулся. — Может, вы забыли.

— Полагаю, про дюжину детей я не забыла бы.

— Мне всегда хотелось иметь большую семью.

— Но дюжина детей?! — Она покачала головой. — Честно говоря, Маркус, это…

— Как хотите… — Он вздохнул, изображая разочарование. — Что ж, предположим, дюжина — это действительно многовато. Хватит и полдюжины.

— И все мальчики, разумеется.

— Нет, ноя дорогая леди Пеннингтон, вы ошибаетесь. Она насупилась.

— Но ведь вы говорили…

— Что бы я ни сказал при довольно странных обстоятельствах нашего знакомства, это не совсем то, что я имел в виду. — Он посмотрел ей в глаза. — Гвен, мне хотелось бы иметь одного или двух сыновей, наследников титула…

— Да, разумеется. — Она кивнула.

— Однако, — голос его был тверд, — это вовсе не означает, что я не буду рад появлению дочерей. Больше всего мне хотелось бы, чтобы небольшое стадо рыжеволосых, синеглазых особ женского пола с воплями носилось по всему дому.

Гвен в изумлении уставилась на мужа. — Я знаю, это вас тревожит, потому что будущее женщин не всегда оказывается безоблачным, а положение в)бшестве зачастую бывает весьма неопределенным. Мне сажется, что вы не хотите иметь дочерей из-за вашего собственного жизненного опыта, Жаль, что вы не можете забыть о том, что вам пришлось пережить после смерти уща.

Маркус умолк и снова посмотрел ей в глаза. Немного юмолчав, продолжал:

— Но клянусь, я сделаю так, что будущее всех дочерей, которые появятся у нас с вами, не будет зависеть только от того, насколько удачно они смогут выйти за-гуж. Обещаю, что сделаю для этого все возможное. Что бы ни случилось, они будут хорошо обеспечены.

Ошеломленная словами мужа, Гвен словно лишилась дapa речи.

Маркус затаил дыхание. Что, если он ошибается? Что, :сли ее отношение к девочкам не имеет ничего общего с ее прошлым? Что, если она вообще не хочет иметь детей?

Он наконец нарушил молчание:

— Так как же, дорогая?.. Что вы об этом думаете?

— Мне кажется… — Гвен покачала головой. — Девочки не ходят стадами. — На ее лице медленно проступала улыбка. — Толпой — возможно. Или же группами или стайками…

Он засмеялся. У него словно гора с плеч свалилась.

— Значит, вы ничего не имеете против? Ничего не имеете против девочек?

— Нет, конечно. Мне и самой всегда хотелось иметь большую семью. — Она помолчала, словно обдумывая свои слова. — И я должна просить у вас прощения. Видимо, я просто вас не поняла. Впрочем, ничего удивительного, ведь я тогда совершенно вас не знала. Надеюсь, вы на меня не сердитесь.

— Разумеется, не сержусь. Я прекрасно вас понимаю. Нас с вами свело весьма необычное стечение обстоятельств…

— Судьба? — Она улыбнулась.

— Да, судьба. — Он тоже улыбнулся. — Но кое-кому из нас доверие дается нелегко.

— Возможно. Хотя доверие — это очень важно. Раньше я никому не доверяла, кроме Колетт и мадам Френо, конечно. Но у меня не было никаких оснований не доверять вам. И мне следовало хорошенько подумать, прежде чем делать выводы, основанные только на моем собственном жизненном опыте.

— Кажется, у нас с вами много общего, — пробормотал Маркус.

Она взглянула на него с удивлением:

— Что вы имеете в виду?

— Не имеет значения. — Он пожал плечами. — Сейчас имеет значение только наше с вами будущее. Поэтому, — он ухмыльнулся, — мы должны немедленно приступить к созданию большой семьи, о которой шла речь.

Она весело рассмеялась, и этот смех взбудоражил его кровь и, казалось, проник в самое сердце. Ему хотелось сказать, что он ее любит, но говорить о любви было бы преждевременно. Возможно, она поверила бы ему, но он считал, что для любви нужно побольше времени. И все же Маркус был уверен, что дорог ей, и вполне допускал, что она действительно его любила, но не была готова признаться в этом — точно так же, как и он не решался открыться ей.

И если она не любит его сейчас, то в конце концов это все равно произойдет — он нисколько не сомневался, потому что уверенность исходила из глубин его собственной любви.

Вспомнив один из последних разговоров с Реджи, Маркус мысленно улыбнулся. Друг оказался прав: «полет» действительно был великолепен.

Они пустили лошадей медленным шагом. Наконец показался домик, который Маркус хотел приобрести.

— Проклятие… — Он натянул поводья, останавливая лошадь.

— Что такое?

— Видите, вон там… Этот дом. Я хотел купить для матери, если, конечно, она не откажется в нем жить. Вы ведь видите, да?

— Да, конечно. Он похож на коттедж, верно? Очень симпатичный домик.

— Я не об этом. Кажется, там уже кто-то живет. Смотрите, Гвен, у дома стоит экипаж, сушится белье и… Это что, ребенок?

Гвен усмехнулась:

— Один из дюжины, можете не сомневаться. Он с удивлением взглянул на нее:

— В этом нет ничего смешного.

— Да, разумеется. — Она с трудом удержалась от смеха. — Но если этот дом — часть вашего поместья, то вы могли бы просто выселить их, не так ли?

— Нет-нет, дом мне не принадлежит. — Маркус вздохнул, он был явно огорчен. — Когда-то этот дом действительно принадлежал нам, и я уже давно пытаюсь вернуть его. Мой отец продал дом незадолго до своей смерти. Продал… по какой-то непонятной причине. Я так и не смог выяснить, по какой именно.

— Возможно, он думал, что вы никогда не женитесь и, стало быть, вашей матери этот дом не понадобится, — проговорила Гвен с серьезнейшим видом, но Маркус понял: его жена почему-то находила эту ситуацию ужасно забавной.

Пожав плечами, он пробормотал:

— Странно, я только в прошлом году узнал, что он продан.

— И новый владелец не желает с ним расставаться?

— Я даже не знаю, кто владелец. — Маркус провел ладонью по волосам. — Этим делом занимался Уайтинг. Он заявляет, что не имеет права открыть имя владельца. И он был очень удивлен, узнав, что я ничего не знаю о продаже.

— Судя по всему, ваш отец оставил множество распоряжений, о которых не пожелал сообщить.

— Судя по всему, так и есть. Уайтинг пытался уговорить владельца продать дом. Дом пустовал много лет, и у меня создалось впечатление, что хозяину он совершенно не нужен.

Гвен пожала плечами.

— Как бы то ни было, теперь в доме уже живут… Маркус кивнул:

— Да, живут. И все же я непременно поговорю с хозяином.

— Прямо сейчас? — спросила Гвен.

— Сейчас — самое подходящее время, дорогая. Если мне повезет, я уговорю этого человека продать мне дом сегодня же. — Он направил свою лошадь в сторону дома. Потом остановился и оглянулся. — Вы со мной?

— Конечно, если вы не против. — Она подъехала к мужу, положила руку ему на плечо и с лукавой улыбкой проговорила: — Но у меня создалось впечатление, что у вас были другие планы на самое ближайшее будущее.

Он посмотрел ей в глаза и, судорожно сглотнув, пробормотал:

— Другие планы?..

Она провела ладонью по его щеке.

— Бы говорили что-то о семье. Вернее, о том, что нужно незамедлительно заняться ее созданием.

— Да. — Он усмехнулся. — Дом может и подождать.

— Я тоже думаю, что может. — Она снова улыбнулась, и Маркус едва удержался от желания стащить ее с лошади и предаться с ней любви прямо на траве. — А теперь, мой дорогой, мне кажется, что пришло время показать вам, как я овладела мастерством держаться в седле. Поедем домой наперегонки.

— Я никогда не участвую в скачках, если не намереваюсь выиграть. И я никогда не держу пари, если не знаю, каковы условия. — Он окинул ее взглядом, потом поерзал в седле — ему вдруг стало ужасно неудобно сидеть. — Если я выиграю, какой приз я получу?

— Ну, мой дорогой лорд Пеннингтон, если вы выиграете, — она улыбнулась с вызывающим видом, — вы получите все, что пожелаете. — И, рассмеявшись, Гвен пустила лошадь галопом.