Точка Лагранжа (Сборник) - Бенедиктов Кирилл Станиславович - Страница 39

Он сразу же отплыл в сторону, чтобы Олег, традиционно погружавшийся вторым, не свалился ему на голову. По правую руку от него сквозь водяную толщу проглядывала темная громада рифа. Солнечные лучи освещали лишь те ее грани, которые почти соприкасались с поверхностью воды, и из-за этого казалось, что верхушка рифа купается в расплавленном зеленоватом серебре.

Тяжелый Самойлов погрузился метра на три глубже, поддул компенсатор и поплавком завис в воде рядом с Максимом. Лицо Олега за шестислойным стеклом маски сияло неподдельным счастьем. Это всегда поражало Максима — партнер, желчный и угрюмый в обыденной жизни, волшебным образом преображался, стоило ему надеть акваланг и оказаться в море. Как если бы Олег Самойлов был рожденной в океане амфибией, чем-то вроде современного Ихтиандра, вынужденного носить личину преуспевающего бизнесмена. На суше ему было плохо, он задыхался и кашлял, постоянно пребывая в дурном расположении духа. И, лишь возвращаясь в родную стихию, чувствовал себя полноценным человеком.

Самойлов показал пальцем на риф — «идем туда». Максим снова сложил пальцы колечком и, грациозно перебирая ластами, двинулся к темной громаде.

Это тоже была традиция: Самойлов всегда пропускал Кольцова вперед. Обставлялось все это так, будто старший партнер признает техническое превосходство младшего, но Максим достаточно хорошо знал Самойлова, чтобы питать на его счет какие-либо иллюзии. При всей своей любви к морским глубинам Олег был человеком осторожным и избегал ненужного риска.

Риф поднимался из глубины моря, словно затонувший средневековый замок с бойницами, трещинами в стенах, полуразрушенными башнями и массивными контрфорсами. Стайки разноцветных рыб паслись над бурыми и зелеными пластинами кораллов, напоминавших исполинские грибы.

Максим шевельнул ластами и, стравливая воздух из жилета-компенсатора, ушел на глубину. Стена рифа справа ощетинилась зарослями древовидных кораллов, в просветах между которыми темнели глубокие расщелины. В одной такой щели, особенно узкой и мрачной, мелькнуло длинное глянцево-черное змеиное тело мурены.

«Ничего особенного, — подумал Максим слегка разочарованно. — Обычный риф, красивый, но ничем не отличающийся от тех, что мы видели в египетских водах… Похоже, все, что рассказывали о чудесах Судана, — только рекламная ерунда…»

Впрочем, подводные красоты занимали его сейчас меньше всего. Цепкий взгляд Кольцова, как луч радара, ощупывал коралловый массив, составляя его карту. Зрительная память у Максима была исключительной.

Дно обнаружилось на глубине восемнадцати метров. На белом песке чернели какие-то обломки, обросшие ракушками и серо-зелеными водорослями. Кольцов подплыл ближе и, достав из чехла нож, отковырнул кусок нароста. Обломок оказался металлическим — ржавая изогнутая пластина, похожая на фрагмент корпуса лодки. Максим подумал, что здесь затонул разбившийся о скалы небольшой моторный катер.

Подождав, когда приблизится Олег, он жестами показал ему, как собирается двигаться дальше — над самым дном вдоль подошвы рифа. Там, за частоколом странных черных камней конусообразной формы, рос целый коралловый лес — зародыш нового рифа, отделившийся от старого массива. Проплывая над ним, Максим распугал целую стаю рыб-попугаев, клевавших ветки альционарии. В тени рифа двигалась величественная, как «Наутилус» капитана Немо, крупная рыба-наполеон. Самойлов попытался приблизиться к ней и схватить за хвост — с некоторыми экземплярами такое проходило, но эта рыба дружелюбием не отличалась. С неожиданным проворством развернувшись к Олегу, она так выразительно шлепнула своими огромными губами, что Самойлов отпрянул, нашаривая на поясе нож.

«Ну же, милая! — едва удержался от восклицания Максим. — Сделай за меня всю работу!» Уже не первый год он мечтал о том, что партнер, имевший на родине репутацию беспощадной акулы бизнеса, встретит на своем пути настоящую акулу или кого-нибудь столь же опасного и смертоносного. Однако хищницы глубин, словно сговорившись, обходили Самойлова стороной — даже у берегов Австралии, где акулы нападают на человека чаще всего, ни одна из них не проявила к Олегу ни малейшего интереса. Всерьез рассчитывать на то, что работу акулы выполнит большая, но, в сущности, безобидная рыба-наполеон, Максим, разумеется, не мог. Просто очень хотелось.

Конечно, нож не понадобился. Прежде чем Самойлов вытащил его из чехла, наполеон, вновь продемонстрировав исключительную грацию, повернулся, взмахнул огромным, как лопасть пропеллера, хвостом и исчез в зарослях альционарии. Максим разочарованно проводил его взглядом и внезапно замер, покачиваясь на мягкой ладони придонного течения.

Впереди, чуть выше того места, куда уплыл наполеон, зияло треугольное отверстие пещеры. Довольно большое — два дайвера могли вплыть туда, взявшись за руки. Пещеры всегда манили Максима. Иногда в них можно было встретить что-нибудь действительно интересное: редкий вид рыб, избегающих появляться на открытых просторах, природные скульптуры из сплетающихся между собою кораллов или затаившегося ската, похожего на инопланетное существо. Подплыв к партнеру, Кольцов постучал его по плечу и вытянул руку в направлении черного треугольника.

Олег быстро закивал. Он тоже любил пещеры — еще бы не любить, если первым, как всегда, идет верный бадди. Главная опасность подводных пещер Красного моря — колонии рыб-крылаток, довольно пугливых и от этого непредсказуемых. Крылатки — твари ночные, днем они обычно спят в расщелинах и гротах, прячась от каких-то неведомых врагов. Если аквалангист случайно заплывет в такое убежище, то перепуганные рыбы, скорее всего, начнут метаться по пещере, неизбежно задевая непрошеного гостя своими крыльями-иглами. Яд крылатки, вообще говоря, не смертелен, хотя может вызвать временный паралич и судороги. Но с ними — как с осами: если человека укусит одна оса, дело закончится волдырем, а если укусят двадцать ос одновременно, можно проститься с жизнью. Максим слышал несколько историй о дайверах, которые так и не смогли выбраться из пещер, облюбованных крылатками, хотя лично никого из таких бедолаг не знал.

Треугольное отверстие при ближайшем рассмотрении оказалось трапецией, причем на удивление правильной. Кораллы, росшие по краям, были словно подстрижены исполинскими ножницами. В глубине пещеры колыхалась бахрома темно-бордовых водорослей. Максим, взяв в левую руку фонарь, а в правую — нож, поплыл к этому занавесу, знаками показав Олегу, чтобы тот держался в двух метрах позади.

Водоросли раздвинулись, открыв почти круглый туннель, под небольшим углом уходящий вверх. Луч фонаря скользнул по неестественно гладким, казавшимся отполированными стенам. Максим никогда в жизни не видел ничего подобного. Искусственный туннель такой длины и такого диаметра, проложенный прямо в теле живого кораллового рифа, должен был убить этот риф за пару лет. Но никаких признаков близкой гибели экосистемы видно не было, напротив, она росла и развивалась, отпочковывая новые колонии. Значит, туннель возник естественным путем? Но кто же отшлифовал эти стены?

Крылаток в туннеле видно не было, и Максим осторожно двинулся дальше, прикидывая, куда может вывести загадочный ход. Он плыл медленно, время от времени притрагиваясь к гладким стенам. Потом ему показалось, что он видит блеснувший впереди свет. Максим оглянулся — Самойлов следовал за ним на оговоренной дистанции и нервно вертел головой. Кольцов указал на фонарь партнера, а потом выключил свой. Олег последовал его примеру, и в туннеле воцарилась ночь.

Нет, он не ошибся — метрах в тридцати впереди сквозь толщу воды действительно пробивался слабый отблеск солнечного сияния. Где-то там был выход или, по крайней мере, отверстие. Максим вновь включил фонарь и поплыл навстречу свету.

5

— Не ходи туда, — в десятый раз повторила Оксана, сосредоточенно намазывая вытянутую ногу кремом для загара. — Старик этот, по-моему, из ума выжил. Да и выглядит так, как будто переболел сифаком и проказой одновременно.