Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Робинзон в русском лесу - Качулкова Ольга - Страница 27


27
Изменить размер шрифта:

В эту минуту Вася с толстой дубиной в руках прыгнул между мною и медведем и так сильно ударил его по переносице, что тот с ревом полетел опять в ров и всей спиной напоролся на колья.

Я был так испуган, что опустился на снег и зарыдал, сам не знаю отчего. Вася подбежал ко мне, стал обнимать и успокаивать меня.

— Полно, не плачьте, Сергей Александрович, ведь он вас не съел, а сам вот лежит на кольях, да издыхает.

Я мог только обнять Васю и крепко прижаться к нему. Несколько минут он сидел молча и только ласково поглаживал меня по спине, потом встал, принес мне воды, и когда я напился, стал весело рассказывать, что он намерен сделать с медведем.

Я заслушался его и забыл о своем испуге.

Весь остальной день прошел в снимании шкуры с медведя и разделке его на части.

Пока не стаял снег, мы нарубили кольев и лозы, потому что за лето хотели выстроить для Машки и ее теленка отдельный хлев, а ледник набить льдом. Прошлогодний запас оказался недостаточным для нашего хозяйства, поэтому мы решили увеличить яму. На время этих работ Машку с теленком мы поселили в сарае.

В леднике мы разобрали пол. В глубине ямы земля не замерзла, поэтому увеличить ее нам не составило особенного труда. Набить ледник было также гораздо легче прошлогоднего. Машка легко возила с озера глыбы льда, бревна и лозу для хлева.

Снег еще не успел стаять, как мы принялись за постройку, вколотили колья и заплели плетни. Мы уже не боялись потоков талой воды с вершины, потому что канава стала еще глубже от промоин и хорошо отводила ее.

Мы решили увеличить свои огородные посевы, чтобы их хватало Машке на пойло из вареных овощей. Для этого нужно было расширить плетень и навозить черной земли от озера. И то и другое нам удалось сделать вовремя, потому что самая тяжелая часть работы падала теперь на Машку. Впрочем, мы трудились от этого еще усерднее.

Как только пришло время, мы вспомнили про пчел — развязали утепление, открыли улей и почистили его, а новый, сделанный в виде хорошенького домика, поставили в огороде.

Вася каждый день бегал к липам посмотреть, не собираются ли его любимцы роиться. Однажды в июне он прибежал очень взволнованный и радостный. Оказалось, что он давно уже заманил в свой улей пчел-работниц, и тот, вероятно, очень понравился им, потому что они прилетали туда каждый день. Теперь они собираются роиться, и он был уверен, что они переселят свою матку именно к нему. Так действительно случилось, и восторг Васи поистине трудно описать.

Вообще это лето не было уже для нас временем, полным непрерывного и тяжелого труда. Мы могли уже бродить по лесу без всякой определенной цели, никуда не спеша. Во время таких прогулок я рассказывал Васе все, чему меня научили до нашего побега и что я вычитал из книг. Он слушал очень внимательно и хорошо запоминал рассказанное. К концу лета он очень основательно звал священную историю, заучил заповеди и понимал их значение. Я выучил его писать цифры на песке и безошибочно проводить над ними первые четыре действия,

И все-таки мы очень скучали до дому и часто разговаривали о том, как хорошо было бы отыскать жилье и свидеться со своими. Один раз мы даже решились отправиться очень далеко на розыски. Для Машки с теленком мы накосили свежего сена и набрали мха, захватили провиант и ружья, спустились в ров по лестнице, чтобы не открывать ворота, вылезли на поверхность, прикрыли ров хворостом и пошли.

Бродили мы опять три дня, чуть не заблудились и вернулись домой совершенно измученные. Машка очень обрадовалась нам.

— Нет, уж видно судьба наша такая здесь и загибнуть, — сказал Вася, бросаясь на свою кровать. — И поделом. Нечего было бежать от хорошего, да придумывать себе такую жизнь, которую должны вести только волки!

Мне было очень больно слышать это. Ведь моя дикая фантазия и мое безумное увлечение привели сюда бедного юношу.

Скрепя сердце, мы покорились своей участи и опять принялись за работы — драли липовые лубы на мочалу, собирали ягоды, грибы, липовый цвет, косили сене и делали глиняную посуду.

Но главную заботу нашу составлял огород.

Лето выдалось дождливое, пасмурное, беспрестанно поднимались бури. Сначала все взошло отлично, но потом на капусту напали червяки и страшно портили ее. Средства уничтожать их не знал даже Валя, а потому мы каждый день ходили собирать червей и потом уничтожали их.

Однажды, проходя по берегу озера, мы наткнулись на утиный выводок. Старая утка, должно быть, боялась за детей, потому что, пока я подбирал утят из гнезда, она очень смело вилась возле нас. У Васи была в руках палка. Он изловчился и так ударил ее по крылу, что она с криком упала в тростник. Вася прыгнул и схватил ее.

— Не кричи, не кричи! — уговаривал он утку. — Это не со зла тебя ударил. Хочу, чтобы ты у нас великой родоначальницей была. Берите-ка уж заодно и гнездо, Сергей Александрович, — обратился он ко мне. — Я кое-что придумал. Чем мы не настоящие помещики? Надо и нам свой птичий двор завести.

— Ну, что-то ты, Вася, нескладное задумал, — возразил я, укладывая утят обратно в гнездо и поднимая его целиком вместе с ними, — хочешь приручить диких уток! Такого я не слыхивал.

— Если сумели мы приручить лося, так не одолеть утки будет стыдно! — возразил он самодовольно.

Мы принесли гнездо и утку домой. Вася взял ножницы, подрезал старой утке крылья и пустил ее на пол. Я же сбегал, притащил травы и несколько битых лягушек. Поближе к гнезду мы поставили два котелка с водою.

— Поживи так только денька четыре, — приговаривал Вася, обращаясь в утке, — я тебе такой дворец сострою, что сама благодарить будешь!

Оказалось, что Вася задумал сплести у озера колоссальную клетку, вернее беседку, так, чтобы один ее край стоял в воде на расстоянии, которое бы давало уткам возможность плавать, а другой выступая бы на берег настолько, чтобы они могли вить гнезда.

Я очень охотно взялся за это дело. Нам, привыкшим тяжело работать прямо на солнце, занятие в тени, на берегу озера казалось забавой. Мы притащили из дому штук десять жердей и вколотили их в дно озера почти на полторы сажени от берега, ботом нарубили длинных побегов лозы. Прыгая на заплетенный побег обеими ногами сразу, мы заставляли его опускаться де самого дна озера и так вывели всю подводную часть совершенно плотно, выше же стали заплетать лозу на вершок одна от другой, и дело пошло очень быстро. Выводить крышу было труднее, потому что работать приходилось стоя на лестницах, которые мы сняли е крыши дома. В береговой стене беседки мы проделали узенькую дверку, вместо петель прибив куски толстой кожи. Клетка вышла чудесная. В одной половине тихо плескалась вода, в другой, лениво шелестя, темнел сочной зеленью тростник, который мы всячески старались не помять во время постройки, чтобы сохранить природные условия жизни свободной утки: над головой тихо шумело и благоухало целое море всякой зелени.

Когда мы принесли уток обратно к воде, да еще с родным гнездом, которое уютно установили в тростнике, они повеселели. Вася был очень доволен и говорил, что утки так же хорошо вынесут и зиму в теплом сарае.

Пока приходилось только ждать исполнения своих богатых надежд на птичий двор, а хлопот он прибавил нам немало. Едва ли есть на свете птица прожорливее утки. Их было у нас, считая с маткой, всего десять штук, и трудно представить, какое количество лягушек мы поставляли им ежедневно, и все оно съедалось без остатка. Правда, птенцы росли поразительно быстро и обещали стать крупнее обыкновенной кряквы.

Однажды нам пришло в голову сделать плот, чтобы кататься по озеру. Мы заготовили три бревна, скрепили их между собой крепкими поперечинами, а сверху настлали досками. Садиться было нельзя, но, имея под собою три аршина плота в длину и два в ширину, мы не рисковали опрокинуться. Привыкнув безопасно разъезжать вдоль берега, мы стали отплывать от него все дальше и дальше.