Мудрость палача - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 53

В каждое из турагентств Рашников, как и положено, сдал по старому советскому паспорту. В одном была его фотография в очках, в другом – без них. Нанося визиты в эти фирмы, он принимал соответствующий облик. При этом оба паспорта были, естественно, на разные фамилии.

К трем часам дня с формальностями было покончено. Проходя мимо какого-то ресторана, он решил зайти пообедать. Роскошное здание было ему неизвестно, хотя в Москве он прожил больше двадцати лет. В прохладном вестибюле его встретил швейцар, снявший при виде гостя фуражку. В прежние времена швейцарам нужно было неплохо заплатить, чтобы попасть в ресторан. Теперь все изменилось. Любезный гардеробщик предложил Рашникову принять его «дипломат», но тот отказался и прошел дальше. Напротив висело большое зеркало. Взглянув на свое отражение, Рашников улыбнулся. Он действительно помолодел. И не только благодаря гриму. Он чувствовал себя так, словно сбросил целых десять лет. Ощущение собственной нужности и востребованности придало ему сил. Ему казалось, что ему и вправду сорок пять.

Приветливый метрдотель сразу предложил удобный столик в огромном пустом зале, а мгновенно появившийся официант излучал само добродушие. Рашников подумал, что переход к капитализму, принявший столь уродливые формы в провинции, оказался весьма благоприятным для столицы, столь разительно изменившейся за последнее время. Уже сидя за столом, он обратил внимание на свои руки. Навыки, наработанные за долгие годы, не подвели его. Грубоватые, отекшие, с набухшими венами, они внезапно преобразились в элегантные красивые руки с длинными пальцами пианиста. Они быстро вспомнили, как правильно держать столовые приборы, тщательно разрезая куски мяса перед тем, как отправить их в рот. Рашников почувствовал, что начинает входить в образ.

«Вхождению в образ» специально учили в школе разведки. Для того чтобы почувствовать себя человеком, в образ которого ты входишь, необходимо преодолеть некий психологический барьер. Вхождение в образ подразумевает и внимание к самым, казалось бы, малозначительным деталям. Например, согласно европейскому этикету, мясо нужно есть, отрезая каждый раз необходимый кусочек и отправляя его в рот, тогда как американский этикет разрешает предварительно разрезать все мясо и затем начать есть. Рашников обратил внимание, как он отрезает маленькие кусочки мяса. Сказывалась многолетняя подготовка. В столовой спорткомплекса он туповатым ножом, скорее, кромсал мясо или курицу, чем резал. Здесь все было совсем иначе. В новой обстановке изменилось не только его самоощущение, но даже руки машинально стали действовать по-иному.

Он почти никогда не употреблял спиртного. Вот и сейчас, заказав рюмку коньяка, он позволил себе лишь пригубить ее, сделав один маленький глоток. Для профессионала его уровня даже одна рюмка коньяка была непозволительной роскошью. Начиная с момента своего исчезновения из Твери, он уже считал себя приступившим к выполнению задания. Расслабляться нельзя было ни на одну минуту. Об этом следовало постоянно помнить.

Закончив обед, Рашников оставил щедрые чаевые официанту, взял свой «дипломат» и покинул ресторан. Поймав такси, он поехал в фирму, торгующую всевозможными телефонами, и выбрал себе подходящую модель. Мобильный телефон умещался на ладони, техника совершенствовалась с каждым годом. Таких телефонов он раньше не видел. Выйдя на улицу из здания и пройдя два квартала, он решил зайти в приглянувшееся ему кафе и выпить чашку кофе. Сделав заказ, он увидел вытянутое лицо официанта и вспомнил, что здесь совсем не Европа.

– Хорошо, – улыбнувшись, сказал Рашников, – принеси еще бутылку самого дорогого коньяка, который у вас есть. Только не открывай его.

Официант радостно кивнул и поспешил выполнять заказ. Убедившись, что на него никто не обращает внимания, Рашников достал новый телефон и набрал московский номер. Через несколько мгновений он услышал голос:

– Алло, я вас слушаю.

– Петя, это я, дядя Женя, – сказал условную фразу Рашников, – я уже в Москве.

– С приездом, – радостно отозвался его «племянник».

– Спасибо. Ты забрал чемоданы из камеры хранения?

– Конечно, забрал. Они у меня. Но я их не открывал, у меня нет ключей.

– Правильно сделал. И не нужно их трогать. Я должен их передать другим людям. Мне понадобится информация для работы. Я оставлю для тебя сообщение на почте. Ты забери там конверт. Он будет на твое имя, до востребования.

– Все понял, – ответил «Петя», – гонорар будет обычный?

– Нет, не обычный. Считай, что я его повышаю в два раза. Тебя устраивает такой вариант?

– Еще как. Спасибо, «дядя Женя», – иронически хмыкнул «племянник».

Рашников убрал телефон. Во время своей первой встречи с Лосякиным он весьма лукавил, изображая недоумение по поводу подозрений в его причастности к двум убийствам, происшедшим в Москве.

Лосякин был убежден, что эти убийства – дело рук Рашникова. Но даже он, изучивший послужной список и методы «ликвидатора», не знал, до какой степени Рашников всегда продумывал свои операции, строя глубоко эшелонированную оборону на случай внезапной неудачи. Откуда было знать Лосякину, что из санатория Рашников вылетел в Санкт-Петербург, где у него была знакомая женщина, с которой он действительно несколько раз встретился. Затем он отправился в Москву, а в одной из гостиниц северной столицы по документам Игоря Рашникова остался жить совсем другой человек. Соответствующие счета и квитанции были оформлены на имя Рашникова. Все это при желании можно было легко проверить, и все концы с концами сошлись бы. И никому бы не пришло в голову, что на самом деле вместо Рашникова в гостинице проживал совсем другой человек.

Ни Лосякин, ни его сотрудники, ни их коллеги в Службе внешней разведки даже не могли себе представить, что у Рашникова мог быть помощник. «Ликвидаторы» всегда и везде действовали в одиночку. Это был непреложный закон. Им даже запрещалось иметь связных в тех странах, куда они отправлялись на задания. Но Посол, привыкший рассчитывать все до мелочей, работая на конечный результат, прибегал к нестандартным приемам. Действуя вопреки устоявшимся правилам, он нашел себе помощника. Они познакомились четыре года назад, и с тех пор Рашников пользовался по мере необходимости его услугами. Никто даже предположить не мог, что рядом с «Послом» может появиться какой-то дилетант, которого он возьмет в ученики и сделает своей тенью.

Рашников развернул газету, купленную в киоске. На первой странице был помещен большой портрет московского мэра. Журналист анализировал шансы мэра на предстоящих президентских выборах. Он скрупулезно исследовал все доводы «за» и «против» избрания. Рашников читал с интересом. Он вдруг подумал, что журналист не учел одного фактора, который мог стать решающим в начинающейся предвыборной кампании. Мэр мог просто не дожить до начала выборов. Рашников еще раз взглянул на портрет и убрал газету. Судя по изрядному количеству влиятельных врагов, которые появились у мэра, едва только началась избирательная кампания, среди заказчиков Рашникова мог оказаться любой из них. Впрочем, самому Послу это было совершенно безразлично. Для него было важно качественно выполнить заказ и получить свои деньги со счета. Все остальное – из разряда лирики. Он даже не стал рассматривать вторую фотографию в газете, где мэр был изображен со своими детьми. Работу нужно делать спокойно и хладнокровно, любые эмоции, переживания здесь лишние. Приговор выносили заказчики, они и отвечали за него и перед богом, и перед людьми. А палач всего лишь инструмент, с помощью которого реализуется их желание.