Волшебное слово (сборник) - Осеева Валентина Александровна - Страница 10

– Сережа! – крикнула мать. – Спать пора!

– Придется завтра, – разочарованно сказал Левка. – Только с утра. Я тебя ждать буду.

Утром мальчики вскочили рано. Чужая тетенька, у которой кошка родила шестерых котят, встретила их приветливо.

– Выбирайте, выбирайте... – говорила она, вытаскивая из корзинки пушистые комочки.

Комната наполнилась писком. Котята едва умели ползать – лапы у них разъезжались, мутные круглые глазки удивленно смотрели на мальчиков. Левка с восторгом схватил желтенького котенка:

– Рыжий! Почти что рыжий! Сережа, смотри!

– Тетя, можно этого взять? – спросил Сережа.

– Да берите, берите! Хоть всех берите. Куда их девать?

Левка сорвал с головы картуз, посадил в него котенка и выбежал на улицу. Сережа, подпрыгивая, торопился за ним.

У крыльца Марьи Павловны оба остановились.

– Иди первый, – сказал Левка. – Она с вашего двора...

– Вместе лучше...

Они на цыпочках прошли по коридору. Котенок пищал и барахтался в картузе. Левка тихонько постучал.

– Войдите, – отозвалась старушка.

Ребята боком протиснулись в дверь. Марья Павловна сидела перед раскрытым ящиком стола. Она удивленно подняла брови и вдруг заволновалась:

– Что это пищит у вас?

– Это мы, Марья Павловна... Вот рыжего котеночка вам... Чтобы вместо Мурлышки был...

Левка положил картуз на колени старушки. Из картуза выглянула большеглазая мордочка и желтый хвостик...

Марья Павловна нагнула голову, и в картуз быстро-быстро закапали слезы. Мальчики попятились к двери.

– Подождите!.. Спасибо вам, голубчики, спасибо! – Она вытерла глаза, погладила котенка и покачала головой. – Всем мы с Мурлышкой хлопот наделали. Только напрасно вы беспокоились, ребятки... Отнесите котеночка назад... Я уж так не привыкну к нему.

Левка, держась за спинку кровати, прирос к полу. Сережа морщился, как от зубной боли.

– Ну ничего, – сказала Марья Павловна. – Что же делать? Вот у меня карточка на память...

Она показала на маленький столик около кровати. Из деревянной рамки глянули на мальчиков большие печальные глаза, улыбающееся лицо и рядом удивленная усатая мордочка Мурлышки. Длинные пальцы больного тонули в пушистой шерстке.

– Любил он Мурлышку... Сам кормил. Бывало, развеселится и скажет: «Мурлышка никогда нас не бросит, он все понимает...»

Левка присел на краешек постели, уши у него горели, от них было жарко всей голове, и на лбу выступил пот...

Сережа мельком взглянул на него: обоим вспомнилось, как царапался и отбивался пойманный кот.

– Мы уж пойдем, – тихо сказал Левка.

– Мы пойдем, – вздохнул Сережа, пряча в картуз котенка.

– Идите, идите... Отнесите котеночка, хорошие мои...

Ребята отнесли котенка, молча положили его в корзинку с котятами.

– Назад принесли? – спросила тетенька.

Сережа махнул рукой...

– Вот, – сказал Левка, перепрыгнув через забор и с размаху хлопнувшись на землю, – буду здесь сидеть всю жизнь!

– Ну? – недоверчиво протянул Сережа, присаживаясь перед ним на корточки. – Так не просидишь!

– Хоть бы в лагерь скорее ехать! – с отчаянием сказал Левка. – А то распускаешься только на каникулах и всякие неприятности получаются. Встанешь утром – все ничего, а потом – бац! – и наделаешь чего-нибудь! Я, Сережа, средство изобрел, чтобы не ругаться, например...

– Как это? Соли на язык посыпать, да?

– Нет. Зачем соли? Просто, как рассердишься очень, сразу отвернись от того человека, зажмурь глаза и считай: раз, два, три, четыре... пока злость не пройдет. Я уже так пробовал, мне помогает!

– А мне ничего не помогает, – махнул рукой Сережа. – Ко мне очень одно слово прицепляется.

– Какое? – заинтересовался Левка.

– Дура – вот какое! – шепнул Сережа.

– Отучайся, – строго сказал Левка и, растянувшись на спине, вздохнул. – Если б этого кота достать, тогда бы все хорошо было...

– Я тебе говорил, за лапу привязать...

– Дурак! Попугай несчастный! – вскипел Левка. – Ты мне только повтори это еще раз, я тебе таких пилюлей навешаю! За лапу, за лапу, за хвост! Искать надо, вот что! Балда дурацкая!

– Считай, – уныло сказал Сережа, – считай, а то опять ругаешься! Эх ты, изобретатель!

– Вот так мы шли, а так она шла. – Левка показал рукой на другую сторону улицы.

Сережа, прислонясь к забору, грыз зеленую веточку сирени.

– Старухи все похожи,—сказал он, —все морщинистые и сгорбленные.

– Ну нет, есть такие прямые, длинные, как палки, тех легко узнать. Только наша низенькая была...

– В платке, что ли? – спросил Левка.

– Да, да, в платке. Эх, какая старуха! – с горечью сказал Сережа. – Сразу взяла и утащила. Даже ничего не спросила толком: чей кот? Может быть, нужен очень?

– Ну ладно, – нахмурился Левка. – Найдем как-нибудь. Может, она близко живет. Старухи далеко не ходят...

– Километра два, а то и три любая старуха теперь может отмахать. Да еще в какую сторону...

– А хоть во все четыре стороны! Мы всюду пойдем! Сегодня в одну, завтра в другую. И в каждый двор будем заглядывать!

– Так все лето и проходишь! Хорошо, если до лагеря, а то и поплавать не успеешь...

– Эх ты, пловец! Спустил чужого кота чертовой бабушке и искать не хочет! – озлился Левка. – Пойдем лучше. Три километра напрямки!

Сережа выплюнул изо рта ветку и зашагал рядом с товарищем.

– Хоть бы раз в жизни повезло!

Но мальчикам не везло. Наоборот, дела пошли еще хуже.

– Где ты шатаешься, Сережа? Избегался, почернел... С утра до вечера пропадаешь! – сердилась мать.

– Да чего мне дома делать-то?

– Ну, в школу бы сходил. Там ребята на качелях качаются, в футбол играют...

– Ну да, в футбол! Очень интересно... Подобьют ногу, останусь хромым на всю жизнь, сама тогда бранить будешь. А то еще с качелей упаду.

– Скажите пожалуйста! – разводила руками мать. – Да с каких это пор ты таким тихоней сделался? То все приставал: «Купи футбольный мяч», – покоя нам с отцом не давал, а теперь... Смотри у меня, я твои штуки разгадаю...

Левке тоже влетело от отца.

– Что ты, говорит, как петух, на заборе торчишь? Займись, говорит, чем-нибудь наконец! – жаловался Левка Сереже.

Многие улицы были исхожены за это время. В одном дворе на крыше показался рыжий кот. Ребята опрометью бросились за ним.

– Держи! Держи! Заходи вперед! – кричал Левка, задрав вверх голову.

Кот вскочил на дерево. Обдирая коленки, Левка полез за ним. Но Сережа, стоя внизу, разочарованно крикнул:

– Слезай! Не тот: грудка белая и лицо не такое.

А из дома выскочила толстая тетка с ведром.

– Опять голуби! – закричала она. – Вот я вас отучу от своего двора! Марш отсюда!

Она взмахнула ведром и окатила Сережу холодной водой. На спине и на трусиках осела картофельная шелуха. Мальчики как ошпаренные выскочили за ворота. Сережа стиснул зубы и схватил камень.

– Считай! – тревожно крикнул Левка. – Считай скорей!

– Раз, два, три, четыре... – начал Сережа, бросил камень и расплакался. – Дура, дура, дура! Как ни считай, все дура!

Левка молча выжимал на нем трусики, отряхивая с них приставшую шелуху.

Ночью шел дождь. Шлепая босыми ногами по теплым лужам, Левка поджидал Сережу. Из раскрытых окон верхней квартиры доносились громкие голоса взрослых.

«Нас ругают... – испугался Левка. – Обоих или одного Сережу к стенке приперли? Только за что?..» За эти дни как будто ничего плохого они не сделали. «Сделали не сделали, а взрослые, если захотят, всегда найдут, к чему придраться».

Левка спрятался в кусты и прислушался.

– В конце концов, я этого совсем не одобряю – получить себе чахотку из-за несчастного кота!—раздраженно кричала Эсфирь Яковлевна. – Она же маковой росинки в рот не берет...

– Бесполезное животное, в общем... – начал профессор.