За что ты меня любишь? (Муки сердца) - Грэхем Линн - Страница 3

— Незадолго до своей кончины миссис Лиуорд сочла нужным нанести визит каждой из вас, после чего в завещание были внесены изменения, — сообщил мистер Хартли с напускным сожалением. — Я говорил ей, что условия наследования, которые она внесла, весьма трудны, возможно, невыполнимы. Тем не менее миссис Лиуорд знала, что делает, и мы должны уважать ее решение.

Макси затаила дыхание, озадаченно поглядев на своих подруг. Полли сидела с выражением полного изнеможения, в то время как Дарси, никогда не умевшая скрывать свои чувства, вся трепетала от волнения.

В наступившей тишине адвокат зачитал завещание. Нэнси Лиуорд оставляла всем трем крестницам по части своего огромного имения при условии, что каждая в течение года выйдет замуж и останется замужем по крайней мере шесть месяцев. Только в этом случае они смогут вступить во владение наследством. Если же кто-то из них не сумеет выполнить волю покойной, ее доля будет передана в королевскую казну.

Когда мистер Хартли закончил, Макси охватил ужас. Она надеялась, она молилась, чтобы наследство освободило ее от бремени долга, разрушавшего ее жизнь. Теперь же ей стало ясно, что ничто не дается даром. В ее жизни так было всегда, все эти двадцать два года, — начиная со смерти матери, когда она была еще малышкой, и кончая непреодолимой страстью отца к азартным играм.

Недоверчивый смех вырвался из уст Дарси.

— Вы, должно быть, шутите, — произнесла она.

— Мне ни за что не выполнить эти условия, — сдавленно проговорила Полли, взглянув на свой живот, и тут же в смущении отвела глаза.

— Как и мне, — бесстрастным голосом подтвердила Макси. Сердце ее сжималось от боли за подругу. Ей следовало догадаться, что позаботиться о Полли было некому. Совершенно очевидно, что доверчивую и робкую девушку соблазнили и бросили.

Дарси метнула в Макси возмущенный взгляд.

— Да женихи выстроятся перед тобой в очередь…

— С моей распрекрасной репутацией? Лицо Дарси вспыхнуло.

— Все, что нужно каждой из нас, — это мужчина и обручальное кольцо. Лично я дам объявление в газете и предложу часть выручки в качестве залога.

— Хотя я абсолютно убежден, что эти слова вырвались из ваших уст в сердцах, считаю своим долгом предупредить: в случае совершения подобного рода фиктивной сделки вы автоматически лишитесь права на наследование какой-либо части имения вашей крестной, — с необычайной суровостью проговорил Эдвард Хартли.

— Вы, конечно, можете сказать, что наша крестная знала, что делает, но лично я считаю… впрочем, лучше уж я промолчу, — прошипела Дарси сквозь зубы, сдерживая свой острый язычок из уважения к горячо любимой миссис Лиуорд.

В этот момент из груди Макси вырвался нервный смех. Она все поняла: за эти несколько месяцев крестная навестила каждую из них… и как она, должно быть, разочаровалась во всех троих! Было очевидно, что Макси живет во грехе с немолодым женатым мужчиной. Полли вот-вот должна стать матерью-одиночкой. Ну а Дарси? Макси ощутила себя виновной. Ведь несколько месяцев спустя после жестокого унижения, которое Дарси пришлось испытать в церкви, у нее родился ребенок. Что ж удивительного в том, что с тех пор рыжуля стала яростной мужененавистницей.

— Как жаль, что твоя крестная завещала свое имение на таких условиях, — сочувственно говорила Лиз, подруга Макси, на следующий день после оглашения завещания, когда обе обсуждали письмо, содержавшее недвусмысленное требование в кратчайший срок погасить ссуду Лиланда Коултера. — Если бы не это, все твои проблемы были бы решены.

— Может, мне стоило признаться Нэнси, почему я на самом деле жила в доме Лиланда? Однако я бы не вынесла, если бы крестная решила, будто я жду, что она будет вызволять меня из беды. К тому же это было бы несправедливо по отношению к ней, ведь она так ненавидела моего отца. — Макси обреченно пожала плечами. В ее жизни и так уже было слишком много разочарований, чтобы проливать слезы над очередным ударом судьбы.

— По-моему, здесь не помешает совет опытного юриста. Тебе было всего девятнадцать, когда ты ставила подпись на документе, касающемся ссуды, и на тебя оказывали сильное давление — ты смертельно боялась за жизнь отца, — с надеждой произнесла Лиз. — Несомненно, это должно иметь значение.

Макси внимательно взглянула в усыпанное веснушками лицо Лиз под шапкой густых, пепельных с проседью волос — лицо подруги, которая, не задавая лишних вопросов, предложила ей кров на столько, на сколько это окажется необходимо. Лиз Блейк была единственным человеком, которому Макси могла поверять свои тайны. Броская внешность Макси, так часто вызывавшая неприязнь и чувство неловкости у других женщин, для нее не имела значения. Слепая от рождения и крайне независимая, она имела неплохой доход, занимаясь гончарным искусством, и круг ее друзей был весьма широк.

— Что сделано, то сделано. Кроме того, это спасло моего отца, напомнила Макси.

— Сколько благодарностей ты получила за свою жертву?

— С тех пор папа больше не просил у меня денег.

— Макси… ты же не видела его целых три года, — печально заметила Лиз.

Макси сжалась.

— Потому что ему стыдно, Лиз. Его мучает чувство вины.

Лиз нахмурила брови. Баунс, ее поводырь, Лабрадор с блестящей черной шерстью, вскочил на ноги и ткнулся мордой в ее колени.

— Интересно, кто это к нам? Я никого не жду… и никто, кроме почтальона и этого твоего агента, не знает, что ты здесь!

Когда дверной звонок наконец прозвенел, Лиз была уже у порога. Минуту спустя она вновь появилась в дверях.

— К тебе пришли. Мужчина, иностранец, высокий, очень привлекательный голос. Говорит, твой близкий друг…

— Близкий друг? — недоверчиво переспросила Макси, растерянно нахмурив брови.

Лиз покачала головой.

— Должно быть, так, раз ему удалось вычислить, где ты прячешься. А Баунс, тщательно обнюхав его со всех сторон, проникся к нему столь явным уважением, что я оставила его в гостиной. Послушай, я буду в студии. Надо закончить один заказ перед отъездом.

Кому же это все-таки удалось разыскать ее? — терялась в догадках Макси. Репортерам? О Господи, неужели Лиз доверчиво впустила какого-нибудь пронырливого папарацци? Она поспешила спуститься в гостиную.

Но, едва переступив порог маленькой уютной комнаты, Макси застыла, словно наткнувшись на невидимую стену. В ужасе она попятилась и остановилась в полной растерянности.

— Макси… как дела? — произнес Ангелос Петронидес, невозмутимо протягивая ей тонкую смуглую руку.

Макси уставилась на него, как кролик на удава. Бешеный стук сердца грохотом отдавался в ушах. Близкий друг… Неужели он так и сказал?

— Мистер Петронидес…

— Пожалуйста, называйте меня Ангелос, — поправил он с едва заметной улыбкой.

Макси зажмурилась. Еще ни разу не приходилось ей видеть, как он улыбается. За последние три года ей довольно часто приходилось бывать в обществе этого высокомерного человека, и вот сейчас он впервые соблаговолил признать факт ее существования. Раньше в ее присутствии он вел себя так, словно Макси и не было вовсе, переходил на греческий, стоило ей попытаться вступить в разговор, и трижды Лиланд отсылал ее домой, явно по его просьбе.

Нимало не смутившись, Ангелос опустил руку. Его черные глаза сверкали. Состояние изумления и шока, в которое поверг Макси этот неожиданный визит, явно забавляло его.

— Не представляю, что могло привести вас сюда… и как вы меня нашли? — заявила Макси холодно.

— А разве вы куда-нибудь пропали? — осведомился он с чуть заметной хрипотцой в голосе.

Страстный взгляд темных глаз из-под тяжелых век, которым он охватил ее гибкое, стройное тело, был вызывающе откровенен и оскорбителен. — Подозреваю, что вы прекрасно понимаете цель моего визита.

Вспыхнув, Макси на мгновение прикрыла свои синие, словно сапфиры, глаза.

— Не имею ни малейшего представления.

— Вы теперь совсем свободная женщина..

Это не может быть правдой, это происходит не со мной — вскрикнул внутренний голос где-то в глубине ее сознания. Макси скрестила руки на груди, однако, заметив, что эти пугающе проницательные глаза угадали в этом жесте защитную реакцию, вновь уронила их, с трудом подавляя желание сжать пальцы в кулак.