Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Мессадье Жеральд - Страница 6

— Твоя очередь.

Висентино сел. Кетмоо оживил огонь.

— Звери не придут. Огонь не подпустит. Но другие люди могут пройти этой дорогой. Не испанцы. Наши. Лучше мне с ними говорить. Тогда разбуди меня.

Висентино стал караулить. Он вслушивался в странные ночные звуки. Потрескивание ветвей. Внезапный свист, писк, хлопанье крыльев и еще эти пронзительные, изредка раздававшиеся истерические вопли, будто разочарованные демоны кричали во тьме.

Висентино открыл сумку и удостоверился, что ларец по-прежнему там. Он заглядывал в него всего один раз. Быть может, он богаче всех в мире, но пока он всего лишь мальчишка, затерянный в бескрайних лесах и ничего не знающий о своем завтрашнем дне.

Юноша стал растирать себе ноги. Никогда он столько не ходил.

Вдруг ему пришла мысль: а когда же они воспользуются каноэ? Впрочем, воспользуются ли они им вообще? Он достал последний плод авокадо и доел его, отрезая кинжалом куски маслянистой мякоти.

На следующий день он самолично убедился в незаменимости каноэ, когда они достигли байу — прорезанных лесами болот, где в воду свешивались сотни воздушных корней, словно деревья, достигнув света и неба, снова ностальгически тянулись к земле, образуя настоящий занавес из лиан. Солнце стояло уже высоко, когда Кетмоо спустил каноэ на воду и уселся в нем, скрестив ноги, зажав лук пальцами ног, а колчан, мешок и вчерашнюю неощипанную индейку с ондатрой пристроив перед собой. Потом он сделал знак Висентино занять место сзади. Тот послушался, разувшись и полный дурных предчувствий, что вот-вот опрокинет своим весом утлую скорлупку. Но даже когда они поместились туда оба, между краем борта и поверхностью воды оставалась еще добрая ладонь. Индеец взмахнул веслом, и каноэ двинулось вперед, морща волнами зеленую воду, над которой висели, касаясь ее, прозрачные рои насекомых.

Так они плыли часами, то по рекам, то углубляясь в сине-зеленые водные пространства, окаймленные зарослями таинственных деревьев.

— Здесь никаких испанцев, — объявил Кетмоо. — Только звери.

Немного позже индеец перестал грести, уставившись на воду. Висентино проследил за его взглядом и решил было, что какой-то сломанный сук несет течением в их сторону. Но потом сердце бешено заколотилось: аллигатор! У него вырвался крик. Но Кетмоо оставался спокойным. Он взял тушку ондатры и широким жестом бросил в сторону водяного чудовища. Добыча упала позади рептилии. Аллигатор остановился, развернулся, разинул пасть, похожую на огромный клюв, и рванулся к подарку с удивительной быстротой. Схватив ондатру, чудовище погрузилось в воду и исчезло.

— Он нас больше не побеспокоит, — сказал Кетмоо, опять невозмутимо взявшийся за весло.

Висентино понял, кому предназначались вчерашние припасы.

На закате они пристали к речному берегу у какой-то поляны. Висентино вылез первым и вдруг, карабкаясь на берег, похолодел от ужаса. Какое-то животное перепрыгнуло с низкого сука на другой, подбираясь к ним поближе. Пума. Висентино придушенно вскрикнул. Но Кетмоо тоже заметил зверя. Не дрогнув, посмотрел ему в глаза, а когда тот уже выгнул спину, собираясь прыгнуть, бросил ему припасенную для этой надобности индейку. Фокус опять удался: пума метнула подозрительный взгляд в сторону Висентино, потом прыгнула к птице, схватила добычу и скрылась в зарослях.

Висентино еще дрожал от пережитого ужаса. Кетмоо вылез из каноэ и, смеясь, обнял его за плечи.

— Они тоже хотят есть, — сказал он. — Лучше откупиться, чем попусту их убивать. Надо будет пополнить запасы.

Через несколько дней блужданий по болотам и равнинам Висентино проникся духом этих неведомых пространств. Он научился у Кетмоо разводить огонь, ощипывать и готовить диких индеек и других птиц, распознавать ночные звуки. Он загорел на солнце, и теперь его, черноглазого, с повязкой на черных как смоль волосах, охотнее приняли бы за полукровку или за квартерона, чем за белого.

Впрочем, так и случилось, когда они встретили первых аи. После обмена длинными речами, в которых Висентино, разумеется, не понял ни слова, к нему подошел человек неопределенного возраста и стал рассматривать. Потом что-то сказал ему на своем языке, а когда Висентино удивленно поднял брови, покачал головой.

— Он говорит, что ты текеста, хотя сам об этом не знаешь, — объяснил Кетмоо со смехом.

Не будучи знаком с землями, через которые им предстояло пройти, Кетмоо попросил аи указать ему самый надежный маршрут, то есть наиболее удаленный от поселений белых. Поскольку на берегах Киссимее и Вевахотее имелись испанские поселки, они двигались мимо них по ночам. Испанцы почти не попадались, лишь изредка вздымали пыль на дорогах военные отряды или тряская почтовая карета. Чаще можно было увидеть черных рабов, почти голышом работавших на плантациях сахарного тростника и хлопка.

Проведя столько дней и ночей наедине друг с другом, путники сблизились.

— Ты был как они? — спросил Кетмоо однажды днем, когда они плыли по извилистой реке под низкими сводами ветвей.

— По-другому, — ответил Висентино из-за его спины.

— Я так и думал.

— Почему?

— Твои руки и ноги слишком нежные. И ты убил ради свободы?

Пораженный Висентино не ответил.

— У нас бесчестьем было бы не убить, — продолжил Кетмоо.

Это заставило Висентино задуматься. Выходит, индеец уверен, что он совершил убийство. По крайней мере одно.

— В сумке у тебя деньги?

— Да.

— Хорошо. Они твои по праву.

Даже когда они устроились на ночь, у Висентино не шли из головы эти рассуждения. Как же давно догадался Кетмоо об истинных причинах его бегства? А его сородичи, они тоже догадались?

Путники в очередной раз сменили территорию, теперь это была земля племени тимукуа. И повторилась та же сцена, что и с аи. Висентино был бы не прочь посмотреться в зеркало, чтобы самому судить о произошедшей с ним метаморфозе. Наконец они достигли земель хитчитов. Опять леса. Висентино и представить себе не мог, что их может быть столько, и таких дремучих.

— Скоро конец твоего путешествия, — сказал как-то Кетмоо. — Мы уже у чероки.

Их пригласили на трапезу — этим они были обязаны в равной степени любопытству, которое вызывал у всех лжеиндеец Чантино, и известному гостеприимству племени чероки.

Во время ужина — неужели не существовало в этом мире другой пищи, кроме диких индеек и ондатр? — один из чероки, сидевший рядом с Висентино, внезапно застыл и уставился на его бедро. Индейцы быстро перебросились несколькими непонятными словами. Вождь отдал какой-то короткий приказ. Висентино почувствовал чье-то прикосновение к своему бедру, опустил глаза и обмер от ужаса: большущая змея пристроилась у него под боком и, пригревшись, едва шевелилась.

— Не двигайся, — приказал Кетмоо многозначительно.

Висентино наклонился к рептилии, и та подняла голову. Потом скользнула вдоль его бедра и спокойно уползла в траву. Сердце Висентино колотилось так, будто собиралось выскочить из груди.

— Чантино, — сказал вождь на ломаном испанском, — у нас это знак. Тебя защищают духи.

Он долго и пристально смотрел на Висентино, потом добавил:

— Ты будешь жить долго. Так долго, что люди скажут: смерть тебя боится.

Потом индеец протянул гостю чашку с какой-то терпкой жидкостью.

— Выпей, чтобы это осуществилось.

Висентино подчинился.

Четыре дня спустя они пересекли землю ючи. Два проводника из этого племени довели их до границы Флориды с Джорджией.

— Иди на восток, ты быстро найдешь английскую деревню.

Они с Кетмоо обнялись. У юноши увлажнились глаза. Этот текеста смыл все ужасы и гнусности, налипшие к нему за долгие месяцы, даже за всю жизнь, как ему казалось. Висентино вдруг заметил, что запахи примятой травы, воды и пыли, ароматы мускусных деревьев и диких цветов подействовали на его незримые раны как бальзам.

— Поблагодари от меня вождя, — попросил Висентино. — Ты и он останетесь в моем сердце навсегда.

Кетмоо кивнул.