Камера - Гришем (Гришэм) Джон - Страница 61

Интуиция подсказывала Адаму, что расположившаяся напротив стая стервятников видит его растерянность и готова посмеяться над ним.

– Одна неделя, – проговорил он с уверенностью, которой не ощущал.

– Очень хорошо, – подобно школьному учителю одобрил его ответ Слэттери. “Умница, Адам. Садись”. – Отлично.

Роксбург шепнул что-то на ухо соседу, и через мгновение суровые лица свиты прокурора озарились улыбками. Их веселье Адам проигнорировал.

Судья черкнул в блокноте несколько строк, вырвал листок и передал Джефферсону. Благоговейно приняв бумажку обеими руками, тот стремительно вышел из кабинета. Слэттери обвел взглядом сидевшую справа от него рать, повернулся к Адаму:

– Есть еще один момент, мистер Холл, который я хотел бы обсудить. Как вам известно, приговор должен быть приведен в исполнение через двадцать два дня. Так вот, суду необходимо знать, не предстоит ли ему рассмотреть в течение этого времени еще какие-то ходатайства мистера Кэйхолла. Понимаю, вопрос мой несколько необычен, но ведь и ситуация сложилась далеко не рядовая. Честно говоря, я в первый раз сталкиваюсь со столь запущенным делом и очень надеюсь на ваше сотрудничество.

Другими словами, подумал Адам, судья рассчитывает на то, что очередной отсрочки не будет. Вопрос Слэттери действительно выходил за рамки канонов судопроизводства и являлся, по сути, ударом ниже пояса. Сэм имел конституционное право подать апелляцию, поэтому его адвокат не мог связывать себя никакими обещаниями на этот счет. Адам решил до конца оставаться вежливым.

– Я не могу пока ответить, ваша честь. Во всяком случае, здесь и сейчас. Может быть, через неделю.

– Апелляции, безусловно, уже пишутся, – бросил Роксбург, и его марионетки согласно закивали.

– Видите ли, мистер Роксбург, я не обязан обсуждать свои планы с вами. Равно как и с членами федерального суда.

– Ну конечно, – добродушно прогудел Макаллистер, неспособный, по-видимому, посидеть спокойно и пяти минут.

Внимание Адама привлек расположившийся справа от Роксбурга юрист с серо-стальными глазами, довольно молодой, но уже седовласый мужчина, гладковыбритый и одетый подчеркнуто элегантно. Макаллистер явно благоволил к нему, то и дело склонялся в его сторону, как бы выслушивая ценный совет. Среди сотни газетных вырезок, имевшихся в архиве Адама, в одной шла речь о неком специалисте из аппарата генерального прокурора, известном как Доктор Смерть, чей безжалостный ум привык доводить до завершения все принятые к производству дела со смертными приговорами. Называлось в вырезке и его имя: Моррис. Адам смутно припомнил: представляя своих людей, Роксбург произнес что-то похожее. Звали Доктора Смерть Моррис Хэнри.

– Что ж, в таком случае поторопитесь, – недовольно заметил Слэттери. – Меня не соблазняет мысль работать сутки напролет, когда начнется ваша круговерть.

– Понимаю, сэр, – с насмешливым сочувствием откликнулся Адам.

Судья смерил его проницательным взглядом и тут же занялся перекладыванием бумаг.

– Итак, джентльмены, рекомендую не отходить далеко от телефонов. Не позже утра понедельника я сообщу вам о своем решении. На сегодня у меня все.

Находившийся ближе остальных к двери, Адам встал.

– Желаю успехов, ваша честь. – Он кивнул Слэттери и вышел, стараясь не вслушиваться в шепот за спиной.

Секретарша проводила Адама заученной улыбкой. Уже в коридоре его настиг приятный мужской голос:

– Мистер Холл, не могли бы вы уделить мне минутку? – Это был Макаллистер.

Рядом с губернатором стояли двое его присных.

– Вам ее хватит?

– Хорошо, пусть будет пять.

Адам выразительно посмотрел на его спутников:

– Наедине. И естественно, без протокола.

– Разумеется. – Губернатор указал на двойные двери. Оба ступили в маленький неосвещенный зал. Руки Макаллистера были свободны: кейс в последний момент успел взять помощник. Сунув их в карманы, губернатор прислонился к стене. Отлично сшитый костюм, модный галстук, белоснежная рубашка – он знал толк в одежде. Приближаясь к четвертому десятку, Макаллистер и старел красиво, лишь на висках поблескивала благородная седина.

– Как Сэм? – В его голосе прозвучало искреннее участие. Адам отвел взгляд в сторону:

– О, он чувствует себя великолепно. Обязательно сообщу ему о вашем участии. Сэма оно тронет.

– Я слышал, у него возникли проблемы со здоровьем.

– Здоровьем? Вы же готовитесь убить его. При чем здесь здоровье?

– Так, не более чем слух.

– Он вас ненавидит, губернатор. Здоровье у Сэма действительно пошаливает, но на три недели его хватит.

– Ненависть – обычное для Сэма состояние, вы же знаете.

– О чем вы хотели поговорить?

– Хотел просто познакомиться. Уверен, мы с вами найдем общий язык.

– Послушайте, губернатор, подписанный мной контракт с клиентом категорически запрещает мне всякое общение с вами. Вынужден повторить: Сэм вас ненавидит. Это вашими стараниями он оказался на Скамье. Во всем он винит только вас. Стоит ему узнать о нашем разговоре, и контракт будет расторгнут.

– Неужели дед выставит внука за дверь?

– Да. Убежден. Так что если завтра в газете я прочту о нашей беседе, то просто вернусь в Чикаго. Вы останетесь ни с чем, казнь придется отложить, поскольку осужденный потеряет адвоката.

– Где вы об этом вычитали?

– Не стоит так поступать, губернатор. В ваших интересах хранить молчание.

– Даю вам слово. Но как тогда нам обсудить тему милосердия?

– Не знаю. Я пока не готов.

Искусством мимики Макаллистер владел в совершенстве. Мягкая улыбка на его лице либо присутствовала, либо по крайней мере легко угадывалась.

– Однако вы думали об этом, не правда ли?

– Думал. О прощении, губернатор, мечтает каждый приговоренный, поэтому вы не в состоянии его гарантировать. Помилуете одного, и к вашему кабинету выстроится очередь. Звонками и письмами вас примутся изводить родственники, из кожи вон начнут лезть адвокаты. Мы оба знаем, что это невозможно.

– Я не уверен, что он должен умереть.

Макаллистер опустил голову, казалось, в нем происходит какая-то борьба, казалось, годы смягчили его решимость во что бы то ни стало покарать Сэма. Адам уже раскрыл рот, но, внезапно осознав смысл услышанного, не проронил ни звука. Повисла долгая пауза.

– Я тоже в этом не уверен, – наконец негромко сказал Холл.

– Он много успел вам поведать?

– О чем?

– О взрыве офиса Крамера.

– Сэм утверждает, что рассказал мне все.

– Но у вас есть сомнения?

– Да.

– Как и у меня.

– Почему?

– По целому ряду причин. Джереми Доган всегда был отъявленным лжецом. Перспектива оказаться в тюремной камере пугала его больше смерти. Налоговики неплохо постарались, и Джереми не сомневался, что чернокожие сокамерники будут насиловать его день и ночь, день и ночь. Ведь одно время он являлся великим магом Клана. Конспиратор из Догана вышел изрядный, но тонкостей судопроизводства он не знал. Я считаю, кто-то, скорее всего человек из ФБР, убедил его дать показания против Кэйхолла, чтобы Сэм попал за решетку. Провалится обвинительное заключение – значит, провалится и сделка. Свидетель из Джереми получился на редкость красноречивый. Присяжные ловили каждое его слово.

– То есть он лгал?

– Не знаю. Наверное.

– О чем?

– Вы не спрашивали Сэма, был ли у него сообщник? Адам на секунду задумался.

– Не могу ответить. Беседы с клиентом – информация конфиденциальная.

– Конечно, конечно. Очень многие жители штата втайне надеются, что Сэма не казнят. – Макаллистер смотрел на Адама в упор.

– Вы из их числа?

– Не знаю. А если Сэм не планировал убивать Марвина Крамера и его сыновей? Да, он находился на месте взрыва. Но план мог разработать другой.

– В таком случае вина Сэма меньше, чем принято думать.

– Согласен. Невиновным его не назовешь, однако и смерти он тогда не заслуживает. Вот что меня беспокоит, мистер Холл. Или, с вашего позволения, Адам?