Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения, не вошедшие в сборники

Набоков Владимир Владимирович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения, не вошедшие в сборники - Набоков Владимир Владимирович - Страница 7

Изменить размер шрифта:

"Уста земли великой и прекрасной"

Уста земли великой и прекрасной

в уста целуют жизнь мою.

Я брежу радугами страстно

и млечный свет из лунной чаши пью.

И я храним надеждой беззаветной:

я верю — Бог позволит мне

хоть луг один земли стоцветной

запечатлеть на тленном полотне.

"Ночь бродит по полям и каждую былинку…"

Ночь бродит по полям и каждую былинку

обводит узкою жемчужною каймой,

и точно в крупную, дрожащую росинку

земля заключена, средь вечности немой.

И светится трава, и клевер дышит сладко,

и дымка зыблется над пухом полевым,

и смерть мне кажется не грозною загадкой —

а этим реющим туманом медовым.

"Шепчут мне странники ветры…"

Шепчут мне странники ветры:

брат, вспоминаешь ли ты?

Утром, на севере светлом,

выше и тоньше цветы.

Дымчато влажное поле,

воздух — как детство Христа…

Это ль не лучшая доля?

Это ли не красота?

Стелется розовый шелест

чистой зари по лесам…

В небе ли солнце, в душе ли —

ты и не ведаешь сам…

ЗНАЕШЬ ВЕРУ МОЮ?

Слышишь иволгу в сердце моем шелестящем?

Голубою весной облака я люблю,

райский сахар на блюдце блестящем;

и люблю я, как льются под осень дожди,

и под пестрыми кленами пеструю слякоть.

Есть такие закаты, что хочется плакать,

а иному шепнешь: подожди.

Если ветер ты любишь и ветки сырые,

Божьи звезды и Божьих зверьков,

если видишь при сладостном слове "Россия"

только даль, и дожди золотые, косые,

и в колосьях лазурь васильков, —

я тебя полюблю, как люблю я могучий,

пышный шорох лесов, и закаты, и тучи,

и мохнатых цветных червяков;

полюблю я тебя оттого, что заметишь

все пылинки в луче бытия,

скажешь солнцу: спасибо, что светишь.

Вот вся вера моя.

1922

ПЕТЕРБУРГ ("Он на трясине был построен")

Он на трясине был построен

средь бури творческих времен:

он вырос — холоден и строен,

под вопли нищих похорон.

Он сонным грезам предавался,

но под гранитною пятой

до срока тайного скрывался

мир целый, — мстительно-живой.

Дышал он смертною отравой,

весь беззаконных полон сил.

А этот город величавый

главу так гордо возносил.

И оснеженный, в дымке синей

однажды спал он — недвижим,

как что-то в сумрачной трясине

внезапно вздрогнуло под ним.

И все кругом затрепетало,

и стоглагольный грянул зов:

раскрывшись, бездна отдавала

зaвopoженныx мертвецов.

И пошатнулся всадник медный,

и помрачился свод небес,

и раздавался крик победный:

"Да здравствует болотный бес".

ВЕСНА

Ты снишься миру снова, снова, —

весна! — я душу распахнул;

в потоках воздуха ночного

я слушал, слушал горний гул!

Блаженный блеск мне веял в очи.

Лазурь торжественная ночи

текла над городом, и там,

как чудо, плавал купол смуглый,

и гул тяжелый, гул округлый

всходил к пасхальным высотам!

Клубились бронзовые волны,

и каждый звук, как будто полный

густого меда, оставлял

в лазури звездной след пахучий,

и Дух стоокий, Дух могучий

восторг земли благословлял.

Восторг земли, дрожащей дивно

от бури, бури беспрерывной

еще сокрытых, гулких вод… —

я слушал, в райский блеск влюбленный,

и в душу мне дышал бездонный

золотозвонный небосвод!

И ты с весною мне приснилась,

ты, буйнокудрая любовь,

и в сердце радостном забилась

глубоким колоколом кровь.

Я встал, крылатый и высокий,

и ты, воздушная, со мной…

Весны божественные соки

о солнце бредят под землей!

И будут утром отраженья,

и световая пестрота,

и звон, и тени, и движенье,

и ты, о звучная мечта!

И в день видений, в вихре синем,

когда блеснут все купола, —

мы, обнаженные, раскинем

четыре огненных крыла!