Искатель Смерти - Грин Саймон - Страница 77

— Хорошее бренди, Финлэй. Я люблю хорошую выпивку так же, как и хороших мужиков: сильных, соблазнительных, загадочных!

— В самом деле? — сказал Финлэй. — А я и не знал.

— Ты и не должен этого знать, черт побери! — разозлившись, выпалила Адриенн. Она снова взглянула на Еванжелин, которая едва не вздрогнула от этого взгляда. — А тебе, милочка, пора бы присмотреть себе жениха. Твой отец слишком долго держит тебя на привязи. Конечно, мужья могут быть скучны, надоедливы и создавать массу всяких проблем, но, если хочешь жить светской жизнью, без них не обойтись. Лично я всегда буду иметь мужика под боком, особенно с учетом того, что нужно запускать руку в чей-то кошелек. Однако прошу меня извинить, мне нужно сказать пару слов этим несчастным новобрачным. Кто-то должен посвятить их в секреты жизни.

— Кто же, если не ты? — пробормотал Финлэй.

На губах Адриенн заиграла пьяная улыбка.

— Верно!

Она стала протискиваться через толпу, применяя при этом всю свою силу и нахрапистость. Ее жертвы еще не сознавали, что она направляется к ним. Жених, Роберт Кэмпбелл, беседовал с братьями Финлэя — Уильямом и Джеральдом Кэмпбеллами. Отец Роберта был младшим братом их отца. Он погиб три месяца назад в результате несчастного случая, о котором не любили говорить в семье, в основном потому, что это сильно нервировало всех. Чтобы оградить Роберта и его близких от насмешек, его быстро сосватали, убив этим двух зайцев: во-первых, укрепили его положение в обществе, а во-вторых, сблизили кланы Кэмпбеллов и Шреков. Конечно, если бы вся эта затея окончилась неудачей, Роберта, как самого никчемного в семье, никто особенно не стал бы жалеть.

Роберт был среднего роста, неплохо сложен, чему немало способствовала его подготовка в военных лагерях. В семнадцать лет он вполне созрел для женитьбы, но был явно неспособен сделать свой собственный выбор. Сейчас Роберт все еще не осознал, как изменилась его жизнь. До сих пор Шреки были смертельными врагами, с которыми приходилось вступать в стычки на каждом шагу, а вот теперь он оказался связан с ними родственными узами. Но все же он был уже достаточно взрослым, чтобы иметь представление о политике и понимать свой долг. Особенно после того, как с ним побеседовали Уильям и Джеральд.

Уильям Кэмпбелл был высоким, худым и впечатлительным субъектом. В семье он выполнял роль главного бухгалтера. Такие обязанности не могли возложить на недотепу, к тому же большинство членов семьи бежало от них, как от чумы. Это была занудная черновая работа, плохо совместимая с аристократическими привычками и наклонностями. К счастью, Уильям больше любил общаться с цифрами, чем с людьми, и прекрасно соответствовал этим обязанностям. Он не был особенно заметен, но хорошо соображал и нередко удивлял окружающих бульдожьей хваткой в политических интригах. Но, в конце концов, на то он и был Кэмпбеллом.

Джеральд, напротив, был сорной травой на семейном поле. Такие есть в каждой семье. Он был слишком туп, чтобы заниматься серьезными делами, но вовсе не юн, чтобы с его мнением не считались. Всю жизнь его пытались куда-нибудь пристроить, но совершенно без толку. Джеральд был высок, светловолос, приятен лицом и совершенно не способен ни к какому делу. Это понимали все, кроме его самого. Главе клана Кэмпбеллов не раз говорили, полушутя-полусерьезно, что Джеральд мог бы сослужить клану хорошую службу, если бы его преподнесли в дар врагам семьи.

— Послушай, постарайся хотя бы выглядеть повеселее, — посоветовал Уильям молодому Роберту. — Все же это свадьба, а не визит к зубному врачу.

— Верно, — подтвердил Джеральд. — У зубного врача к тебе лезут в рот, а тут ты сам скоро полезешь кое-куда. Дошло до тебя?

Роберт вежливо и вместе с тем уныло улыбнулся. Он был похож на маленького зверька, попавшего в свет автомобильных фар. Он оправил свой сюртук, потом стал теребить узел галстука. Портной, который шил свадебный наряд, уверял, что в нем он будет выглядеть и солидно, и модно, но сейчас Роберт был совершенно не уверен в этом. Ему очень хотелось пропустить стаканчик-другой, но Уильям все время одергивал его. Подходивший к нему Валентин исподтишка предлагал отведать дурманящих снадобий, но Роберт отказался. Он чувствовал, что еще не готов к таким экспериментам, да и, скорее всего, отважиться на такое мог только сам Валентин.

— Давай еще раз повторим, как вести себя перед алтарем, — ободряюще сказал Уильям. — Беспокоиться тебе не о чем. Надо просто сказать необходимые слова, поцеловать невесту — и, не успеешь оглянуться, все уже кончено. Только запомни, что сначала надо приподнять у невесты вуаль. Очень многие забывают об этом. В такие минуты мы все делаем машинально. И главное, успокойся, твои мучения скоро кончатся.

— А потом ты можешь немного пощупать свою невесту, — опять вступил в разговор Джеральд. — У нее же есть что щупать, да? Да?

— Джеральд! — прервал его Уильям. — Принеси Роберту выпить!

— Но ты же сам сказал, что ему нельзя!

— Тогда принеси мне.

— Но ты тоже не пьешь.

— Тогда пойди и налей себе какой-нибудь дряни и не возвращайся, пока не напьешься в доску!

Джеральд несколько раз недовольно хмыкнул, а потом, помрачнев, направился к вазе с пуншем. Уже не в первый раз. Уильям посмотрел на Роберта и пожал плечами.

— Не обращай внимания на своего кузена Джеральда, мальчик. Он неплохой мужик, просто в детстве его уронили с лавки. Не его вина, что в жизни ему не больше применения, чем одноногому в футбольном матче… Может быть, до начала церемонии ты еще хочешь о чем-то спросить меня? Я имею в виду, я женатый мужчина…

— Нет-нет, все в порядке, — торопливо ответил Роберт. — Именно об этом мне уже многие рассказывали. В советах недостатка не было. Но единственный совет, которым я воспользуюсь, — это как поскорее отделаться от своих супружеских обязанностей.

Уильям улыбнулся и покачал головой.

— Извини, но придется потерпеть. Долг есть долг. Правила игры установлены старшими в нашем клане, а мы должны следовать им. Если мы не будем делать это, какие же мы Кэмпбеллы? Тогда вообще воцарится хаос, и другие кланы начнут лезть в наши дела, как акулы, почуявшие запах крови. А может быть, они уже почуяли его? Мне всегда так казалось. Но, как бы то ни было, мы прежде всего — мужчины из клана Кэмпбеллов. Прежде всего. Если тебя это успокоит, скажу, что я чувствовал себя перед своей свадьбой так же, как и ты, а сейчас я в общем-то счастлив. Мне так кажется.

— Если ты будешь разговаривать с ним в таком духе, то под венец его придется гнать кнутом, — раздался рядом с ним громкий нахальный голос.

Роберт и Уильям повернули головы и увидели Адриенн Кэмпбелл собственной персоной. Уильям пришел в явное замешательство, пытаясь представить Роберту жену своего брата, но она уже решительно приблизилась к ним, потеснила Уильяма и улыбнулась Роберту:

— Привет, Роберт! Я — Адриенн, жена твоего кузена Финлэя. Наверное, я единственная, о ком тебе говорили только плохое, но мне в принципе все равно, что обо мне говорят. Они стараются не допускать меня на подобные сборища: я, видите ли, стесняю их. К счастью для тебя, я все-таки попала на твою свадьбу. У меня есть к тебе дело, мой милый. Рядом, в комнате, тебя кто-то ждет.

— А-а… — не нашелся что сказать Уильям.

Адриенн повернулась к нему, и он сразу же отступил на шаг.

— Хочешь что-нибудь сказать, Уильям? Нет? Ну и правильно. По-моему, тебе лучше молчать. Пойдем, Роберт.

Она взяла юношу за руку, сжав как тисками его запястье, и повела через толпу. Роберт покорно следовал за ней. Это было наиболее простым способом сохранить в целости руку. Они пробирались через водоворот толпы, сопровождаемые неодобрительным шепотом, а потом зашли в небольшую тихую комнату, украшенную антиквариатом весьма сомнительного возраста и качества. Среди всех этих картин и статуэток сидела Летиция Шрек, его невеста. Когда они вошли в дверь, она буквально подпрыгнула от неожиданности, а потом замерла, скромно опустив глаза. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, она была по-девически очаровательна и обещала расцвести еще более яркой женской красотой. В длинном подвенечном платье она выглядела очень тоненькой и хрупкой, как одиноко стоящая фарфоровая фигурка. Роберт, словно остолбенев, посмотрел сначала на нее, а потом на Адриенн.